Колониальная служба - Мюррей Лейнстер

Захлебываясь от ужаса, инженер начал карабкаться по скобам к люку, используемому для сброса спасательной шлюпки с покидаемого корабля. Один раз его нога соскользнула, и сила инерции чуть не отбросила его в открытый космос, но закостеневшие руки выдержали рывок. Он судорожно замахал ногами, забыв, что резкие движения могут осложнить его положение. Крики стали совершенно нечленораздельными. Но наконец нога страдальца коснулась опоры, и он сумел подтянуться на ослабевших руках к тому месту, где опять можно было ползти вперед, ставя ноги на скобы. А из открытого люка «Тебана» за ним внимательно наблюдал Ларсен, ни на мгновение не прекращающий изрыгать угрозы.

Перепуганный до потери сознания человечек инстинктивно цеплялся за жизнь и бесконечно долго полз, как муха, к аварийному люку. Тот был наполовину открыт, так что в конце концов инженер, тихо поскуливая, исчез внутри. Спустя несколько минут люк плотно закрылся. Видно, инженер сумел настолько прийти в себя, что смог найти пульт управления и дать нужную команду.

Ничего не произошло. В рубке «Тебана» настойчиво продолжал греметь сигнал бедствия.

«Терпим бедствие! Терпим бедствие! Терпим бедствие! Лайнер «Даная» просит помощи! Лайнер «Даная» просит помощи! Терпим бедствие! Терпим бедствие! Терпим бедствие!»

Ларсен вошел в рубку. Он не снял скафандра, и только лицевой щиток шлема был поднят. Корабли продолжали расходиться. Капитан взял управление на себя и снова направил «Тебан» вдогонку «Данае». Оба космолета летели параллельными курсами от планеты к солнцу Гермеса. И ничего не происходило.

Ларсен начал ругаться, как невменяемый. Он поносил худосочного инженера даже с некоторым артистизмом — Горну, тайно наблюдавшему сквозь открытую дверь капитанской рубки, никогда раньше не приходилось слышать такой виртуозной ругани.

Внезапно заставлявший дребезжать динамики и нервы сигнал бедствия стих. В течение нескольких секунд казалось, что мир и спокойствие снизошли на «Тебан», даже на его капитана.

Потребовалось некоторое время, чтобы уши Горна снова стали воспринимать жужжание и подвывание полуживых двигателей.

Торжество Ларсена было таким же грандиозным, как прежде — ярость.

— Он это сделал! Он добрался до рубки!

Рыжий старпом что-то пробормотал. Ларсен нажал кнопку связи.

— Вызываю «Данаю»! — рявкнул он в микрофон. — Вызываю «Данаю»! Отвечайте! Что происходит у вас на борту?

Послышалось знакомое хныканье, и за ним — голос инженера. Он пытался восстановить дыхание, как ребенок после истеричного плача.

— Здесь… здесь никого нет! Шлюпок нет. Здесь никого нет, никого! Корабль брошен! Что… что мне делать?

Горн не знал, радоваться ему этому известию или нет. С одной стороны, раз нет шлюпок, есть шанс, что Джинни спаслась, но смогут ли шлюпки добраться до населенной планеты, или они потеряются в бесконечности, обрекая людей на долгую и мучительную смерть? Горн вспомнил о разрушениях, произведенных командой «Тебана» на Гермесе, и слепая ярость чуть не поглотила его рассудок.

Нытье инженера вовремя вернуло Горну самообладание.

— Я не умею пилотировать корабль! Мне страшно! Что я должен делать?

Голос Ларсена жестко произнес:

— Ты около панели управления. Прямо перед тобой репетиры гироскопов. Показания на одной шкале — сто девяносто два градуса. Это галактическая долгота. На второй — двадцать четыре. Это твоя широта. Повтори показания.

Часть сознания Горна слушала и понимала. Другая часть следила за надрывным звуком двигателей, к которому он уже почти привык. Он услышал, как Ларсен пролаял команды, диктуя инженеру последовательность действий. Он слышал нервные ответы никчемного человечка. Но все это не имело для Горна ни малейшего значения. С мучительной болью он понимал, что Джинни подверглась нешуточной опасности, и с холодной яростью намеревался добраться до того, кто был виноват в происшедшем, и отплатить ему сполна. Кто был виноват? Да, Ларсен, конечно! Но не он один. Ларсен не сам превратил «Данаю» в брошенный корабль, у него были сообщники. Горн собирался отыскать каждого, кто принимал хоть малейшее участие в этой катастрофе, и убивать, убивать… Добродушный, покладистый конструктор оригинальных двигателей исчез полностью, а вместо него появился человек, мыслящий иными категориями и действующий по совершенно другим правилам.

Ларсен продолжал орать:

— Стой, где стоишь! Хватит скулить, я тебя посажу.

Горн воспринимал звуки и запахи, мог видеть и осязать, но эмоции были полностью отключены. Он загнал беспокойство о Джинни глубоко внутрь, зная, что не может позволить себе никаких эмоций. Он должен быть холодным, коварным и убедительным, пока не узнает, что произошло и кто виноват в случившемся. Тогда он отреагирует! И помоги Боже тем, кто хоть краем мысли был в курсе готовящегося преступления.

— Продиктуй мне параметры двигателей, — скомандовал Ларсен, потом выругался и отменил приказ:

— К черту! Забудь. Там нет двигателя Рикардо, а на этих новомодных штуках сесть невозможно, даже если от этого зависит твоя жизнь. — С лайнера донеслось испуганный всхлип, но Ларсен не стал ждать нового приступа причитаний. — Заткнись! Там есть аварийные движки. Когда я подведу тебя к кромке атмосферы, включишь их в режиме аварийной посадки, с пустым кораблем они должны справиться. Автоматика проложит курс по радарным пеленгам и посадит твой корабль куда нужно.

Горн знал, что капитан говорит правду. Когда двигатели Рикардо были широко распространены, за счет громадного расхода топлива и при хорошем пилоте корабль мог взлетать или садиться без посадочной ловушки где угодно. Современные лайнеры не приспособлены к таким операциям, но на случай непредвиденных ситуаций существовали аварийные двигатели, работавшие в автоматическом режиме. От пилотов требовалось только включить эти двигатели, а потом молиться. Теоретически автоматика позволяла кораблю сесть на любой планете, а на практике… Автоматика есть автоматика, лайнер — не миниатюрный разведчик, да и планеты бывают разные, так что случалось всякое.

Горн вернулся к двигателям. Он еще раз, более тщательно, чем раньше, проверил все подозрительные узлы: кое-что отладил заново, кое-что подремонтировал. Через несколько часов двигатели были в лучшем состоянии, чем когда-либо за последние двадцать лет. Сосредоточась на ремонте и отладке, Горн краем сознания отмечал, когда «Тебан» разгонялся, а когда летел с постоянной скоростью, начинали работать установки искусственной гравитации. Он слышал, как Ларсен выкрикивал команды маленькому инженеру, квакавшему ему в ответ с «Данаи». Было забавно, что инженер, вышвырнутый сквозь космическую пустоту на «Данаю», теперь страстно мечтал вернуться на «Тебан». Оказалось, что он знал только двигатели Рикардо, если его представления об этой системе можно назвать знаниями. Оказавшись на одном из самых совершенных кораблей гражданского флота, с неограниченным запасом топлива, инженер был обречен годами в одиночку сходить с ума и никогда не найти обитаемого мира. Такая перспектива его пугала до смерти. Хныча от страха, он слепо повиновался приказам Ларсена, стремясь вернуться к тем, от кого совсем недавно убегал.