Пятая профессия - Лоренсо Сильва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А смерть Грэма? — Сэвэдж задрожал.
— К этому Управление не имеет никакого отношения. После того как Грэм организовал вашу с Акирой отправку в усадьбу Пападрополиса, люди Шираи решили, что теперь он стал для них ненужной помехой. И убили его, организовав все так, будто это самоубийство.
— Но Грэм знал, что делает, когда отправлял меня с Акирой на Миконос. И предан он был именно Управлению. А не нам.
— Вы задаете чересчур много вопросов, Сэвэдж. Не стоит копать слишком глубоко. Он был вашим другом. Это так. Но и профессионалом тоже. Повиновался своим хозяевам. Иначе стал бы он дергаться туда-сюда из Массачусетса в Мэриленд и нянчиться с вами? Он любил вас, Сэвэдж. Так же, как и Акиру. Но свою профессию — не дело защитников, а шпионаж — любил все-таки больше.
Чувствуя подступающую тошноту, Сэвэдж откинулся назад, к Рейчел, и благодарно принял ее спокойствие.
— Вы правы. Я задаю чертовски много вопросов. — Несмотря на многочисленные болезненные раны, он постарался выпрямиться. — Но все-таки задам еще один.
— Задавайте. Это входит в условия сделки. Но после этого я отсюда уйду.
— Отлично, — Сэвэдж попытался встать. Рэйчел — единственная, на кого он мог положиться, — с готовностью ему помогла. Покачнувшись вправо, чувствуя обнимающие его руки женщины, Сэвэдж сверкнул глазами на Хэйли. — Так вот мой последний вопрос. В храме Мэйдзи вы пытались меня остановить или подтолкнуть вперед?
— Черт, послушайте, я ведь пытался вас остановить. Ведь операция вышла из-под контроля.
— А фургон? В нем сидели ваши люди?
— Вы сказали, что вопрос будет единственным.
— Отвечайте, черт бы вас побрал!
— Да, наши.
— Кто пристрелил водителя?
— Люди Шираи. Передатчик в дупле вашего зуба. Они могли за вами следить. И им не хотелось, чтобы мы вас останавливали!
— А кто тогда?..
— Это еще два вопроса, — сказал Хэйли. — Не пытайтесь меня убедить, что решили нарушить условия сделки.
— Я почти закончил, — коленки Сэвэджа подогнулись. Рэйчел подняла его. — Кто? Кто напал на дом Акиры и пытался нас убить? Кто приказал?
— Эй, ваше предположение ничуть не хуже моего.
— Нет, — резко выпалил Сэвэдж. — Мое намного лучше. Вы приказали. Приказали убийцам вывести нас из игры! Потому что операция вышла из-под контроля! Потому что выяснили, что именно задумали ваши козлы из отколовшейся группы. И решили все это дело прекратить! Приняли единственно верное для вас решение: уничтожить нас обоих! А когда это не вышло — попытались прикончить нас в храме Мэйдзи. Так что вы — мой враг, и ничуть не лучше всех этих остальных скотов! Единственное различие заключается в том, что я однажды вам поверил! И вы были моим другом!
— Эй, Сэвэдж, бизнес и дружба… мы… я… иногда…
Ярость изгнала слабость. Злость изгнала боль. Изо всех еще оставшихся у него сил Сэвэдж здоровой рукой — как это было чудесно! — нанес Хэйли сокрушительный прямой удар в лицо. Щелкнули сломанные зубы. Нос Хэйли вмялся. Прыснула кровь. Хэйли откинулся назад и, застонав, захлебнулся кровью.
— Я должен… — Сэвэдж схватил его за грудки и рывком подтянул наверх, — убить тебя.
— Гири, — пробормотал Хэйли сквозь распухшие губы и сломанные зубы. — Ты дал…
— Слово, — сказал Таро и встал. — Как и я. Официальная услуга. Вечный долг, — Таро высвободил нож из руки Сэвэджа. — Надо повиноваться. Иначе ты сгинешь. Как человек без чести.
Содрогаясь от охватившего его безумия, шмыгая носом, Сэвэдж опустил руку.
— Что-то должно оставаться нерушимым. Убирайся! Прежде чем я не передумал! Из-за тебя умер мой друг, ты…!
Хэйли вскочил, зажимая руками разбитое лицо, рывком откатил перегородку, исчез… лишь шаги затихли вдали…
— Ты поступил правильно, — сказал Таро.
— Тогда почему я так плохо себя чувствую?
— Потому что он может за тобой вернуться.
— Пусть себе, — фыркнул Сэвэдж. — Я круче.
— Для гайдзина ты благороден.
— Но вы? — Сэвэдж повернулся. — Наше дело еще не закончено. Отказываюсь верить в то, что вы не знали…
— Что Акира работал на японскую разведку? — старик кивнул. — И правильно делаешь.
— И вы знали, что намеревается делать Шираи! Знали, что мы с Аккрой должны были умереть! — Ради Японии.
— Гири, — сказал Сэвэдж. — Благодарите бога за гири. Я ведь обещал действительно серьезно. Что если вы позволите уйти этому ублюдку, я буду вашим вечным должником. Иначе…
— Попытался бы меня убить?
Таро усмехнулся.
— Точно. — Заряженный вселенской злобой, Сэвэдж преодолел слабость, нажал на парализующий нерв на шее Таро и приставил острие ножа к яремной вене. — Ваша беда в самоуверенности. Ведь даже гайдзин может быть…
— Достойным противником. Примите мое уважение, Сэвэдж-сан.
— И слово, что не последует ответной вражды? Гири?
— Да, — лицо Таро еще более сморщилось. — Гири. Дружба. Верность. Обязательство. Что еще остается? Во что еще можно верить?
— В любовь, — Сэвэдж опустил нож. — Что вы сделали с телом Акиры?
— Оно было сожжено. Урна с пеплом стоит в моей комнате. Но японская разведка не узнает о его смерти. Расследование было бы самоубийством. Для всех нас.
— Можно мне ее забрать? — спросил Сэвэдж.
— Урну с пеплом?
— Если погребение должно остаться тайным, мы с Эко знаем, что делать.
Таро долго смотрел на Сэвэджа. А затем поклонился.
Еще до того, как Акира привез Сэвэджа с Рэйчел в Японию, он объяснил им тонкости поведения богами рожденного народа. В том числе упомянул и о летнем ритуале, известном как Пиршество Фонарей, или Праздник Мертвых. В течение трех дней курятся благовония, произносятся молитвы, готовится погребальная пища, в общем, японцы повинуются синтоистским обрядам почитания умерших. Несмотря на то, что стояла осень, а не лето, Сэвэдж подчинился правилам. Ему казалось, что Акира не будет против. После трех дней безупречных поклонений они с Рэйчел сидели, обнявшись, в саду за домом Акиры.
Их окружала ночь.
Но на лицах отражалось сияние.
Потому что Сэвэдж поставил фонарь рядом с прудом. Весь день он вычерпывал воду, спуская из пруда, зараженную кровью убийцы.
Затем наполнил водоем заново, и снова осушил его.
И снова наполнил.
И снова осушил.
Опять почистил его, намереваясь изгнать из него даже воспоминание о нечистотах.
Наконец Сэвэдж решил, что больше ритуалу ничего не помешает, зажег спичку и от нее фонарь.