Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 24. Аркадий Инин - Алексеев

class="p1">Подруга должна быть достаточно привлекательной (зачем же везде мелькать с полным крокодилом?), но ни в коем случае не краше тебя самой (зачем же проигрывать на ее фоне, наоборот, фон должен быть выигрышным!).

Последнее обстоятельство, пожалуй, самое важное. Оно сформулировано в житейской заповеди: «Не родись красивой, а имей страшненькую подругу!»

Настоящие подруги знают друг про дружку все. Взгляды и вкусы, привычки и слабости, точный рост и подлинный возраст, размеры одежды и фасоны обуви, характер мужа, нрав любовника, болезни детей и даже график «критических дней».

С подругой советуются о своих делах и сплетничают про дела чужие.

С подругой делятся радостями и рыдают у нее на груди от печалей.

С подругой ссорятся навеки и мирятся с клятвами вечно дружить.

Кинематограф создал особое амплуа — подруга героини фильма. Есть целая плеяда актрис, которые никогда не играют главные роли, но в ролях подруг они столь блистательны и любимы зрителями, что еще неизвестно, какая роль главнее.

Конечно, роль подруги в жизни гораздо сложней, чем на экране. Подруга — это, как говаривали в старину, «наперсница» — любимое и пользующееся особым доверием лицо во всех делах женщины.

Прежде всего — в делах интимных.

Подруга передает любовные записки.

Подруга стоит «на атасе» при любовном свидании.

Наконец, подруга вообще добывает «хату», то бишь место встречи для этого самого свидания.

И следовательно, подруга — знаток и хранительница самых тайных тайн женщины. Причем знаток — глубокий, а хранительница — так себе. Ведь женщине даже собственную тайну хранить невмоготу, а уж тайны чужие…

Заметим еще, что для женщины исключена известная мужская ситуация: «Если друг оказался вдруг и не друг, и не враг, а так…»

Нет-нет, у женщины никакого просто «так» быть не может.

Если уж — друг, в смысле — подруга, так за тебя в огонь и в воду!

Но если уж — враг, так берегись, подруга!

Однозначно: нет более страшного врага, чем бывшая подруга.

Кажется, у китайцев есть такая картинка женской дружбы: Скорпион, плывущий через реку на спине Черепахи. Скорпион не кусает ее из боязни быть утопленным. А Черепаха не топит его, опасаясь укуса.

Мужчины, особенно мужья, не любят подруг своих женщин, особенно — жен.

Еще во втором веке нашей эры древний римлянин Квинт Септимий Флорент Тертуллиан поучал: «Подруги легкомысленной болтовней смущают стыдливость наших жен, от суровости их отвлекают к лености, склоняют к праздному любопытству и распутству».

То есть уже в те давние времена наивный мужчина полагал, что женщина сама-то по себе хорошая — просто у нее подруги плохие.

Это смахивает на аналогичную веру женщины в то, что вообще-то мужики хорошие — просто водка плохая.

Остается лишь добавить, что знаменитое «коварство и любовь» это вовсе необязательно — про мужчину и женщину. Это в не меньшей степени — про женщину и подругу.

И когда, как на упомянутой в начале этих заметок «вечеринке лучших друзей», былую любовь сокрушает коварство, женщина делает судьбоносные выводы.

Самый радикальный вариант изложен неподражаемой Алисой Фрейндлих и неповторимым Андреем Мягковым в культовом фильме «Служебный роман»:

— У меня в жизни была печальная история. Ходил ко мне один человек. Долго ходил. А потом женился на моей подруге.

— Но я не собираюсь жениться на вашей подруге.

— Вам это и не удастся. Я ликвидировала всех подруг. Я их уничтожила!

И тут уж, сами понимаете, комментарии излишни.

ЖЕНЩИНА И ПУТЬ

Есть такая славная песенка:

Подари на прощанье мне билет

На поезд куда-нибудь,

А мне все равно, куда он пойдет,

Лишь бы отправиться в путь!

Песенку эту написал мужчина. Но написана она несомненно с позиции женщины.

Ну, кто еще может выдать подобную программу передвижения в совершенно неопределенном направлении, с абсолютно неизвестным конечным пунктом и чрезвычайно бессмысленной целью? На это способна только женщина. И не просто способна, а только об этом она пламенно мечтает, только этого она страстно желает.

Казалось бы, ну и хорошо. Ну и пусть желает и мечтает. Да пусть, наконец, едет.

Но штука в том, что женщина желает ехать не одна. А непременно — с мужчиной.

Во всяком случае мне не доводилось слышать, чтобы женщина сказала самой себе: «А поеду-ка я туда, сама не знаю — куда!» Или чтобы женщина предложила своей подруге: «Слушай, Таня (Софико, Каринэ, Гюльчатай), а давай рванем подальше отсюда — куда глаза глядят!» Нет, это крайне соблазнительное предложение женщина адресует именно и только мужчине. Причем именно и только — любимому.

Но мужчину — как любимого, так даже и вполне любящего — такое предложение если и не пугает, то по меньшей мере ставит в тупик. Потому что когда речь заходит о поезде или любом ином средстве передвижения, мужчине разумному вовсе не «все равно, куда он пойдет». И мужчине нормальному совсем не улыбается перспектива тронуться с насиженного места по туманной мотивировке — «лишь бы отправиться в путь».

Почему же на все это так тянет женщину?

Ответа я не знаю и, как обычно, пытаюсь узнать его с помощью классиков.

Вот Пушкин написал об Онегине:

Им овладело беспокойство,

Охота к перемене мест.

(Весьма мучительное свойство,

Немногих добровольный крест.)

Но Пушкин — сам мужчина — писал тоже про мужчину, справедливо полагая безрассудную охоту к перемене мест весьма мучительной и считая, что этот крест — удел в общем-то немногих мужчин.

А что касается женщин, то такой добровольный крест готовы нести практически все представительницы прекрасного пола.

Опять же — почему? И опять же обратимся к классике. Может быть, ответ — в тексте Грибоедова: «Где ж лучше? Где нас нет!»

Да, это похоже на объяснение. Женщина рвется в светлую даль, почему-то убежденная, что эта даль — именно светлая и что там ее ждет истинный рай. Причем, тут вовсе не обязательны стандартные райские приметы: солнце, море, пальмы… Нет, жительница суровой Гренландии может стремиться на солнечные Канары, но жительница солнечных Канар вполне может представлять себе райским местечком ледники Гренландии. Лишь бы — не здесь, лишь бы — на ином меридиане, лишь бы — там, где нас нет.

Городские дамы особенно любят помечтать о тихом домике в деревне, где кругом ни души, где «только мы вдвоем». Да-да, это опять же не мечта об отшельничестве, а снова-таки покушение на мужчину в качестве одушевленного элемента неодушевленной природы в рамках сельской пасторали. Но что в