Нейтрально-враждебный - Сергей Арьков

Ну, как — лицом? Как — к лицу? Физиономия Стасика скрывалась под слоем грязных бинтов, а Светина мордашка была на такого редкого любителя, что искать замучаешься.

Тут, на счастье, их окликнул вовремя появившийся алхимик.

— Эй, голубки, — позвал он. — Как насчет того, чтобы помочь? Надо утилизировать туши, пока на них мухи не слетелись. Или еще кто-нибудь. В этих краях на запах падали такое может прибежать, что сам почувствуешь себя мухой.

Стасик и рад бы был посодействовать в уборке кровавого урожая, благо выпитое зелье быстро возвратило ему прежние силы. Но едва он наклонился, чтобы поднять чью-то оторванную по локоть руку, как у него тотчас же закружилась голова, и он едва не упал без чувств. Света тут же оказалась рядом с ним, и заботливо отвела в сторонку.

— Ты еще не поправился, — заметила она. — Лучше посиди здесь, а мы все сделаем сами.

Стасик не возражал. Он устроился на каменном блоке, с невольным отвращением наблюдая за тем, как его друзья бесцеремонно, будто какой-то мусор, собирают разбросанные по двору человеческие останки. Свету, похоже, мертвые люди вообще никак не волновали. Она наклонилась, взяла за ноги двух мертвых черных рыцарей, и легко поволокла их к стене.

— Яму еще рыть, — ворчал Грыбан. — Да здоровую. Эвон сколько их тут. И все что твои кабаны. Почему на нас не напали карлики?

— Не нужно ямы, — заверила его Света. — Я сожгу тела.

Стасик сидел на камне, наблюдая за перетаскиванием останков. Все-таки пребывание в правильном мире не прошло для него даром — будь он прежним, тем самым Стасиком из неправильного мира, он бы уже умер от ужаса, просто от одного вида горы окровавленных трупов. А сейчас ничего: сидел, смотрел, даже не падал в обморок. Он, разумеется, понимал, что это зрелище еще аукнется ему в форме сочных ночных кошмаров. Но Стасику не верилось, что кто-то или что-то в этом мире сумеет повергнуть его в больший ужас, чем незабвенная верховная кухарка черного замка.

Смотреть на изувеченные тела было неприятно до тошноты, но болезненное любопытство брало верх. Стасик пытался узнать старых знакомых — немало их явилось в крепость. Но, главным образом, его интересовал навеки ненавистный Колька. Теперь, немного придя в себя, Стасик вспомнил все. Он дрался с Колькой. И победил. Победил не просто своего вечного мучителя, но и полноценного паладина. Но как ему это удалось? Он ведь никто, пустое место. Свинопас и посудомойка без малейшего намека на воинский потенциал.

— Я не понимаю, — пробормотал Стасик.

Проходивший мимо Гамал обратил внимание на его слова.

— Чего именно ты не можешь понять? — спросил он.

— Не понимаю, как я смог победить паладина, — признался Стасик.

— А ты его победил? Точно? Тебе не приснилось?

Стасик обиженно засопел.

— Не приснилось! — проворчал он. — Так все и было.

— Ну, — пожал плечами старый алхимик, — паладины ведь тоже люди. Их можно ранить и убить.

— Да нет же, — раздраженно выпалил Стасик. — Вы не понимаете. Я ведь…. Ну, я прошел две проверки на способности. Две! И оба раза выяснилось, что воин из меня никакой. Нет у меня потенциала….

— А, вот ты о чем, — перебил его Гамал. — Да ты просто все неправильно понял.

— Чего я не понял?

— Смысла этих проверок.

— Да ведь он же очевиден.

Гамал подбочился и неодобрительно воззрился на Стасика.

— Видимо, не вполне, — проворчал он. — Иначе ты бы не говорил сейчас этих глупостей. Пойми — суть проверки в том, чтобы определить твой потенциал с привязкой к одной из сторон конфликта. Выяснить, в каком качестве ты сможешь послужить делу добра или зла. А прошлой ночью ты сражался не как добряк или злодей. Теперь смекаешь?

До Стасика не сразу дошел смысл сказанных стариком слов. Затем он все же понял.

— Так вот оно, выходит, как! — простонал Стасик. — То есть, получается, эти две проверки не приговор. У меня по-прежнему остается шанс стать величайшим чародеем этого мира….

— Не-не, вряд ли, — покачал головой Гамал. — Будь у тебя магические способности, они бы уже проявились.

— Ну, тогда я смогу стать эпическим воином с двуручным рунным мечом….

— Для двуручного оружия ты слишком хилый.

— Да хватит уже! — обиженно выпалил Стасик. — Дайте хоть помечтать спокойно!

— Мечтай, мечтай, мечтатель ты наш, — великодушно позволил Гамал.

Он наклонился, поднял с земли чью-то оторванную ногу, и потащил ее в сторону крепостной стены.

Стасик невольно вспомнил все свои приключения, пережитые в правильном мире. До сего момента они казались ему чередой беспросветного ужаса. Его унижали, обманывали, подставляли, пытались убить и даже съесть. Он принял ванну в луже магических отходов, и теперь было неизвестно, сумеет ли он снова стать прежним собой, да и вообще, долго ли еще протянет на этом свете.

Но Стасик вдруг с удивлением осознал, что прежним он становиться не хочет. Каким еще прежним? Прежним, это рохлей и лохом, тюфяком, которого не воспринимают всерьез и обижают все, кому не лень? Разве он прежний сумел бы дать отпор всесильному Кольке? Разве ему прежнему хватило бы смелости завязать романтические отношения с огненным демоном? Его путь в правильном мире пролег сквозь боль, страдания и сплошные обломы, но теперь, глядя назад, Стасик осознал, что не согласился бы променять все это на свое прежнее существование в родной реальности.

Ни в одном из миров, сколь бы правильными они ни были, ничто не преподносится на блюдечке. Нельзя, будучи лохом, перенестись в мир меча и магии, и внезапно стать там великим, могучим и обожаемым всеми. За все это нужно бороться, долго, упорно, продираясь сквозь неудачи и на каждом шагу огребая удары судьбы.

Стасик решил, что его приключения закончились не самым худшим образом. Он нашел себе новый дом, друзей и подругу. Он сумел дать отпор Кольке — в его случае это было эпическим подвигом. И теперь, когда силы и добра и зла получили на орехи, они больше не сунутся сюда и оставят его в покое. Он сможет жить, как захочет, здесь, на нейтральной полосе. А в компании Светы ему теперь вообще ничего не грозит. Вместе с нею он сможет путешествовать по этому миру, увидит новые сказочные земли, полюбуется на эльфов и драконов. А королевство добра и империя зла пусть и дальше грызуться друг с другом до скончания времен. Лишь бы не втягивали его в свои разборки.

Вот что думал Стасик, раскатав губу на тихую и мирную жизнь, и еще не зная, какие грозные тучи сгущаются над его головой.

Эпилог 2