Русский лабиринт - Дмитрий Дарин

Или: «Бесследно все сгибнет, быть может, / Что ведомо было одним нам, / Но вас, кто меня уничтожит, / Встречаю приветственным гимном» (Валерий Брюсов).

Ошиблись все, кто хоронил свое Отечество, и также ошиблись те, кто хоронил Есенина, воспевавшего его. Потому что его поэзия была наполнена не только и не столько так узнаваемыми образами, а мерцающим содержанием любви к России. Вот этого содержания я и желаю современным, особенно молодым, российским поэтам. И если вам есть, что сказать своему народу, пусть об этом прокурлычат журавли в ваших стихах – такие общие и такие разные, какой бывает только русская поэзия.

2011

Еще закон не отвердел,

Страна шумит, как непогода.

Хлестнула дерзко за предел

Нас отравившая свобода.

Сергей Есенин

Автор долго размышлял, как и чем бы заменить краткое древнее русское слово, часто употребляемое в данной статье, на более благозвучное, особенно для женского взгляда и уха. Слово, восходящее по смыслу к «бладу», говорению любой кривды, неправды. Но нет достойного эвфемизма, сохранившего бы старый смысл в контексте современного. Посему, пользуясь свободой, о которой и пойдет речь ниже, автор оставляет его.

«…не могу я не удивиться, в коль краткое время повредилиса повсюдно нравы в России. Воистину могу я сказать, что если, вступя позже других народов в путь просвещения, и нам ничего не оставалось более, как благоразумно последовать стезям прежде просвещенных народов; мы подлинно в людскости и в некоторых других вещах, можно сказать, удивительные имели успехи и исполинскими шагами шествовали к поправлению наших внешностей, но тогда же гораздо с вящей скоростию бежали к повреждению наших нравов и достигли даже до того, что вера и божественный закон в сердцах наших истребились, тайны божественные в презрение впали.

Гражданские узаконении презираемы стали. Судии во всяких делах не толь стали стараться, объясняя дело, учинить свои заключении на основании узаконений, как о том, чтобы, лихоимственно продавая правосудие, получить себе прибыток или, угождая какому вельможе, стараются проникать, какое есть его хотение; другие же, не зная и не стараясь познавать узаконении, в суждениях своих, как безумные бредят, и ни жизнь, ни честь, ни имения гражданския не суть безопасны от таковых неправосудей.

Несть ни почтения от чад к родителям, которые не стыдятся открытно их воли противуборствовать и осмеивать их старого века поступок. Несть ни родительской любви к их исчадию, которые, яко иго с плеч слагая, с радостию отдают воспитывать чуждым детей своих; часто жертвуют их своим прибытком, и многие учинились для честолюбия и пышности продавцами чести дочерей своих. Несть искренней любви между супругов, которые часто друг другу, хладно терпя взаимственныя прелюбодеяния, или другия за малое что разрушают собою церковью заключенный брак, и не токмо стыдятся, но паче яко хвалятся сим поступком.

Несть родственнические связи, ибо имя родов своих ни за что почитают, но каждый живет для себя. Несть дружбы, ибо каждый жертвует другом для пользы своя; несть верности к государю, ибо главное стремление почта всех обманывать своего государя, дабы от него получать чины и прибыточные награждения; несть любви к отечеству, ибо почти все служат более для пользы своей, нежели для пользы отечества; и наконец несть твердости духу, дабы не токмо истину пред монархом сказать, но ниже временщику в беззаконном и зловредном его намерении попротивиться».

Узнаете? Михаил Щербатов излил свою совесть работой «О повреждении нравов в России» около 1787 года, а как для нас нынешних писано. Почти четверть тысячелетия(!) прошло, а «несть любви к отечеству, ибо почти все служат более для пользы своей» Не только служат, практически все делают для пользы своей: играют за национальную сборную, застраивают территории последних усадьб времен Голицына и самого Щербатова – памятников отечественной культуры, совершают «панк-молебны» в храмах, ведут сограждан на протестные митинги, и даже публично исповедуются с телеэкрана. Неглубокий ум споткнется здесь и проворчит в сторону автора – ну вот, смешали все в одну кучу, не вижу связи. Ум более проницательный легко продолжит список.

Поскольку у всех этих событий, составляющих нашу информационную среду, один корень и одна причина – личная польза. Именно она – «презренная польза» по А.С Пушкину, пренебрегать которой не собирается никто, кроме «избранных счастливцев праздных». Корень один, ствол один, а ветки растут в разные стороны. Кривые, безлиственные, разной толщины и сучковатости, но одинаково безобразные. Ибо почва, на которой произрастает этот заколдованный лес, – нажива. Не просто желание хорошо и комфортно жить, нет, это было бы понятно и объяснимо. Нет, в целой России заменен предмет достоинства. Если раньше ты был тем, что ты сделал, ныне ты то, что ты купил.

Идет повсеместная торговля и предметом торга становится всё – потому что обязательно найдется тот, которому нечего продать, кроме – и еще один список: достоинства, долга, чести, детей, родителей, органов, целомудрия и прочая и прочая. Персонаж повести Гоголя «Невский проспект» художник Пискарев пошел вслед за незнакомой барышней, «красавицей мира», испытывая восторг от красоты, от чистоты этих ангельских черт мадонны Перуджиновой кисти – и пришел в бордель.

Не в силах перенести этого противоречия между достоинством красоты и ее отовариванием, он перерезал себе горло. Если бы он знал, что минет меньше полутора веков и порнозвезд (хотя понятие «звезда» здесь малоупотребимо) будут показывать на федеральных телеканалах, а проституция станет «рейтинговой» профессией, то что бы сделал несчастный художник?

Уж верно не стал бы резаться – потому что разочарование порождается исключениями, пусть и трагически контрастными. Но когда это становится нормой – причем нормой прибыли – смысла кончать с собой нет – это не красивая бл…ь вне нравственной системы, это ты уже сам вне системы бл…ей. Остается плюнуть, да напиться с теми, кто еще тебя не продал.

Я спрашиваю тележурналистку одного желто-зеленого федерального канала перед интервью – ведь вы сами себя порочите, когда показываете, причем восторженно показываете откровенных и вашими усилиями известных порнозвёзд. Она мне в ответ – у нас свободная страна, а они дают рейтинг. А рейтинг – это рекламные деньги, нажива, польза. А вы знаете, спрашиваю, как называются люди, зарабатывающих на проститутках? Никто же не будет спорить, что порно – это проституция перед камерой? Журналистка молчит, но по глазам вижу, что меня уже ненавидит.

И если покрывающая бл…ство – бл…ь вдвойне, то проповедующая – втройне? Вдесятеро? Но в этой системе нет морального счета. Есть рейтинг – счетчик денег. Если завтра будет выгодно показывать убийство в живом эфире – они это сделают. Заплатят маньяку за установку веб-камеры на бейсболке и сделают. Прикрываясь свободой, конечно. И будут еще претендовать на какую-нибудь телепремию – за креативность. Думаю, что та журналистка, которая с гордостью за телеканал (!) рассказывала мне, что они первыми пустили проституток в эфир и срубили огромный рейтинг, жалела в душе, что не поставила мини-телекамеру на автомат Брейвика. Вместо оптического прицела. Это был бы гарантированный максимальный рейтинг и огромные барыши. И только во вторую очередь – улика.