Дочь Хранителя - Ирина Шевченко

— Драконий цикл, — отметил Кадм отстраненно. — Я так и думал. Продолжайте.

— Это было давно, я не помню подробностей. — Говорить становилось все труднее. — Но ни мать, ни ребенок не выжили.

— Вы делали записи? Брали у нее анализы крови и тканей?

— Да. — Кард почти перешел на шепот, чтобы не сорваться на крик. — Но все осталось там. На Алеузе.

— Кто знал об этом, кроме вас?

— Никто…

Щупальце-зонд проникает все глубже. Расслабиться. Впустить. Но не сейчас. Сейчас еще не время.

— Не врите мне, господин доктор. Неужели папаша вашего дорогого внука, прославленный магистр Эн-Ферро, не был в курсе грядущих перемен в жизни своего друга? Ведь Кир открыто и не шутки ради звал его своим другом.

— Не знал… Его не было тогда… несколько лет до этого…

Боль отпустила. Голова теперь словно кусок льда. А значит, через мгновенье будет пламя, и боль вернется.

— Не было? — Едкая усмешка. — А как же вы попали на Алеузу? Как после вернулись сюда, на Юули? Кто, если не Лайс, провел вас?

А вот и пламя.

— Кир… Кир сам провел меня сюда. Когда закончил с телами…

— Закончил с телами? Вы хотели сказать, похоронил?

А теперь пора. Теперь пусть он сам все увидит. И поверит. Не сможет не поверить: трудно сканировать карда, но если и удастся вытянуть хоть что-нибудь, это будет правдой. Чистейшей и неоспоримой.

Гиалло прикрыл глаза и расслабился, игнорируя пронзающую тысячами игл боль, позволяя щупальцу-сенсору беспрепятственно проникнуть в свои воспоминания. В тщательно отобранные на складе памяти воспоминания.

Кадм тоже смежил веки, принимая послание.

Перед внутренним взором встал Кир. Не тот спокойный и рассудительный дракон, каким он помнил его на собраниях Великого Круга, не тот отчаянный экспериментатор, делившийся с ним мечтами о расселении кардов, и даже не тот влюбленный и готовый на все мальчишка, что приходил к нему на Юули в надежде найти помощь. Совсем другой Кир. В человеческом обличье. Мокрая от пота, разорванная на груди рубашка, взъерошенные волосы. Бессмысленный, застывший взгляд. Вот что-то мелькнуло в глазах, то ли проблеск умерших чувств, то ли просто слезинка. А вот он складывает в саду большого белого особняка подобие ложа из досок, обломанных недавним ветром веток, картона и фанерных коробок из-под медицинского оборудования. Потом выносит из дома первое тело. Женщину. Наверное, при жизни она была красива, но после смерти… Ее лицо не приобрело того выражения покоя и умиротворения, которое дарует тихий уход, нет — на нем застыла маска ужаса и боли. Мужчина бережно, словно спящую, укладывает ее на эту импровизированную постель, нежно целует закрытые веки. Опускается на колени и, прижав ко лбу белую со скрюченными смертной судорогой пальцами руку, тихо, почти беззвучно плачет, шепча какие-то слова, в чем-то клянясь, что-то обещая… Потом снова идет в дом. Возвращается, прижимая к груди крохотное посиневшее тельца малыша. Его душат рыдания, он не в силах разжать обнимающих мертвого сына рук, но, сделав усилие, кладет трупик младенца на живот мертвой женщины. Смотрит на этих двоих, уже покинувших его, долгим прощальным взглядом, а потом… Зрелище жуткое и одновременно прекрасное — там, где секунду назад стоял сломленный горем человек, стоит теперь великолепный дракон. Блики солнца играют на его изумрудной чешуе, в такт тяжелому дыханию вздымается гребень вдоль хребта, когти-кинжалы царапают землю. И только глаза те же. Серо-стальные, как осеннее небо над его головой. Полные пронзительной тоски и безысходности. Дракон медленно приоткрывает пасть, и вслед за стоном-ревом из нее вырывается струя пламени. Погребальное ложе вспыхивает. Светловолосый мужчина в разорванной рубахе с криком падает на колени…

Кадм поежился. Не приведи небо испытать такое.

Но Хранящий Кровь был доволен. Ребенок погиб, как он и предполагал. А значит, все их с Дивером опасения безосновательны, и можно со спокойной душой возвращаться к привычной жизни и забыть о девчонке-недоучке, Лайсе Эн-Ферро, наглеце Рошане и старом зануде Гвейне.

— Спасибо, доктор Гиалло. Надеюсь, этот разговор останется нашей с вами тайной.

Кард сидел в плетеном кресле, обхватив руками голову, и благодарности этой наверняка не расслышал. Но следующую фразу понял однозначно, так как вздрогнул, поднимая на дракона слезящиеся глаза.

И когда за Хранителем закрылась дверь, у Богзара в ушах все еще звучала полная неприкрытой угрозы фраза:

— Возможно, позже я все же решу познакомиться с вашим внуком.

Тар

На крестьянской телеге добираться до Паленки было дольше, нежели верхом, но к пяти вечера был на месте. Расспросил у местных жителей про разрушенный храм, сам уже дорогу, по которой ехали с Лайсом зимой, не помнил. Минут двадцать бродил по развалинам: кто его знает, где эти врата — он-то ведь не идущий и не открывающий, чтобы портал почувствовать.

— Что-то потерял? — раздался ненавистный уже по ночным видениям голос.

— Спокойный сон, — буркнул он раздраженно.

— Ох и дерзок ты, принц! — недобро скривился обнаружившийся за спиной дракон. — Забываешься!

— Простите, — все в том же тоне ответствовал уставший и порядком уже проголодавшийся эльф.

— Кровь принес?

— Принес. Что узнал, рассказывать?

— Не стоит, — отмахнулся дракон.

Поданный бережно лоскуток брезгливо взял двумя пальцами и поспешно, без всякой аккуратности, сунул в карман строгого делового костюма не тарского и не эльмарского кроя — такие в техномирах носят — на той же Земле, на Вилиле, на Юули еще… Да мало ли откуда Дивер на встречу явился. И дела у него там, видимо, более важные — чуть ли на месте не приплясывает торопясь.

— Тебя, принц, хорошо за смертью посылать, — бросил он желчно, намереваясь уйти.

— Хранитель Дивер! — остановил его эльф.

— Что еще?

— Я выполнил свою часть договора?

— Ах да. Договор. Клятва. Хочешь, чтоб я освободил тебя от данного слова?

— Я ведь сдержал его?

— Сдержал, сдержал, — отмахнулся дракон. — Свободен.

И исчез.

Свободен! Иоллар вздохнул с облегчением. Свободен.

Теперь нанять в местном керсо ящерку, и домой — она уже ждет, волнуется. А достоверного объяснения так и не нашлось. Но ничего, целых пять часов в седле, голова после встречи с Хранителем ничем другим уже не занята — придумает, что сказать.

Старый сморщенный гоблин испуганно отпрянул, когда врата пропустили на Дифран совсем не того дракона.

— Господин Кадм!

— Дивер у себя? — спросил тот, не здороваясь.

— Господин Дивер должен вот-вот появиться, я держу врата на Тар…