Плавания капитана флота Федора Литке вокруг света и по Северному Ледовитому океану - Федор Литке

Прежде малейшая ссора редко не кончалась кровопролитием; они и теперь при всяком недоразумении хватаются за ружья и бросаются в лодки, но переговоры, в которых женщины обыкновенно играют деятельную роль, всегда кончают дело полюбовно. Незадолго до нашего прибытия один колош, не откликавшийся ночью часовому, был застрелен; в другой раз полоумный промышленник проломил камнем голову американцу: ни то, ни другое не имело никаких последствий. По последним известиям, два невольника, которых колоши осудили принести в жертву при каком-то торжестве, спаслись бегством в крепость. Начальник принял их под свое покровительство и не выдал старшинам, которые этим не оскорбились. Такую перемену в расположении колошей надо главным образом приписать кроткому и снисходительному обращению с ними и всегдашней осторожности против них, за чем начальники строго наблюдают.

Соседство колошей не только не вредит, но приносит пользу поселению, поддерживая дух порядка и дисциплины в столь разнородной и частью из неугомонных стихий составленной массе, какой является население Новоархангельска. Колоши более и более привыкают к новым нуждам, которым научились от русских и из которых многие сделались для них необходимостью: табак, картофель, даже хлеб весьма им нравятся. Тойоны[193] щеголяют в мундирах последнего покроя и непременно хотят видеть на своих женах хотя кусок чего-нибудь русского. Без ружей и снарядов они почти не могут теперь обойтись, как и без шерстяных одеял; главнейший, а скоро, может быть, и единственный для них источник этих предметов – это сношение с русскими, соседство которых, таким образом, скоро обратится для них в необходимость.

Связи русских с колошенками и новое от них поколение – также повод, ежедневно усиливающийся, к сближению обеих сторон.

Доказательством готовности колошей к такому сближению может служить то, что в прошлом году начальник расположенного под крепостью селения принял христианство, и это не только не в силу каких-либо убеждений с нашей стороны, но, напротив того, вопреки представлений главного правителя, старавшегося ему объяснить всю трудность обязанностей христианина. Я не хочу утверждать, чтобы скрытые расчеты не имели влияния на намерения Наушкета[194] и что он через крещение стал прямо истинным христианином, но, и не будучи апостолом, он может своим примером подействовать сильно не только на родичей своих, но и на отдаленные племена, которые теперь сознаются, что русские не могут желать им зла, если допускают их поклоняться своему Богу.

Все это заставляет надеяться, что по естественному ходу вещей, с помощью благоразумных мер правителей, американские племена скоро перестанут нам быть неприязненными и соседство их не будет опасно основанному между ними поселению. Тогда будет менее важно и другое невыгодное обстоятельство, на котором основывают необходимость оставить это место: невозможность укрепить его против нападения военных судов в случае разрыва с какой-нибудь мореходной державой.

Новоархангельск по положению своему, конечно, не может быть укреплен так, чтобы противостоять нападению сильного фрегата, если не будет иметь для своей защиты военного судна; но какое же другое место можно здесь укрепить так сильно средствами компании? Я думаю, что никакое. Павловская гавань на острове Кадьяк, положение которой капитан Головнин изображает неприступным, столь же мало, как и Ситка, может устоять против регулярного нападения одного или нескольких фрегатов; но против внезапного нападения корсара и Новоархангельск безопасен. Безопасность вообще всяких колоний в военное время должна быть основана на морской силе, без которой они ни с какими крепостями устоять не могут. Компания, имея на службе своей многих офицеров императорского флота и хороших матросов, может и собственными средствами вооружить два или три судна, которых достаточно, чтобы обезопасить население от покушений приватиров[195].

Недостаток места для устройства надежного порохового магазина [склада], поскольку крепость построена на голом камне, причисляется также к невыгодам положения Новоархангельска. Прежде порох хранился под домом, а нынче на особом судне в гавани. Но землянка в одной из батарей, устроенная наподобие корабельной крюйт-камеры, кажется, удовлетворила бы требованию. А если и этого еще не довольно, то чего стоило бы вырвать порохом в камне нужное пространство?

Невозможность развести порядочное скотоводство является большой местной невыгодой, но есть выгоды, ее заменяющие. Промысел горных баранов, продолжающийся с ноября до мая, доставляет всю зиму свежую мясную пищу чиновникам, доставляет и порядочную выгоду алеутам, им занимающимся. В свежей рыбе почти никогда не бывает недостатка. Картофель родится весьма хорошо. Работники, конечно, редко видят мясо, но много ли провинций в Европе, где бы простой народ сплошь им питался?

Вообще снабжение продовольствием Новоархангельска – дело довольно затруднительное и требующее постоянного внимания правителей; в случае неподвоза хлеба по каким-либо причинам из Калифорнии прокормление людей зависело бы от произвола колошей, к великому убытку компании и служащих, в то время как на Кадьяке можно бы довольно долгое время питаться свежей треской и юколой[196], даже сараной[197] и ягодами. Но с должной предусмотрительностью этого случиться не может. Впрочем, от стечения многих несчастных обстоятельств случается голод и в населенных и просвещенных странах; Новоархангельск не может в этом отношении служить положительным исключением, хотя за 25 лет его существования этого еще ни разу не случалось.

Нравственная и физическая порча живущих в Ситке алеутов не может быть поставлена исключительно на счет этого заведения. В каком бы месте центральное правление ни расположилось, там соберутся и тунеядцы, чтобы зашибить копейку без больших трудов, а удалить их, если будет нужно, и из Ситки можно так же, как и из другого места.

Сырой климат, вредящий строениям и судам, – обстоятельство неприятное, но, избегая его, надлежало бы покинуть весь край вообще, ибо Кадьяк, Уналашка и все другие места на материке и по островам едва ли в этом отношении многим лучше Ситки. Впрочем, не замечено, чтобы климат здесь особенно вредил здоровью людей.