История Русской армии. Том 1. От Северной войны со Швецией до Туркестанских походов, 1700–1881 - Антон Антонович Керсновский

В 1863 году последовал полный разгром кадетских корпусов. Из 17 оставлено 2 — Пажеский и Финляндский. Остальные преобразованы: 12 — в военные гимназии, а 3 — в пехотные военные училища — Павловское, Константиновское в Петербурге и Александровское в Москве. В эти военные училища были соединены специальные классы упраздненных корпусов. Военные гимназии были заведениями с чисто гражданским укладом жизни: в них отменены строевые занятия, роты названы «возрастами», упразднены звания фельдфебелей и вице-унтер-офицеров. Офицеры-воспитатели в значительной степени заменены штатскими.

Милютин показал себя в этой неудачной реформе плохим психологом. В прекрасных николаевских корпусах (где один воспитатель приходился на трех кадет) учили не многим хуже, а воспитывали гораздо лучше, чем в гражданских учебных заведениях. Из них выходили цельные натуры, твердые характеры, горячие сердца с ясным, твердым и трезвым взглядом на жизнь и службу. В эпоху разложения общества, какой явились 60-е и 70-е годы, ими, старыми корпусами с их славными традициями, надо было особенно дорожить. В корпусах воинский дух развивался смолоду. В военных гимназиях же штатские воспитатели стали развивать в питомцах тягу в университет. Те же, кто попадал в училища, представляли совершенно сырой, необученный материал. От всего этого армия только проигрывала.

Военные училища покрывали своими выпусками немногим более трети ежегодной потребности армии в офицерах. Большую часть офицерского состава давали производства из юнкеров, наименованных Милютиным «вольноопределяющимися». Звание «юнкера» с 1864 года было присвоено исключительно воспитанникам военных и юнкерских училищ. В гвардейских и кавказских полках, хранителях духа и традиций, еще в 80-х годах вольноопределяющихся продолжали называть юнкерами. Юнкера эти, по определению просвещенного нашего военного министра, «коснели в невежестве, не получив никакого воспитания». Поэтому с 1864 года для их подготовки стали учреждаться окружные юнкерские училища при штабах округов с годичным курсом, выпускавшие в армию прапорщиков, тогда как военные училища с двухлетним курсом выпускали подпоручиков. Питомцы этих юнкерских училищ — главная масса строевого армейского офицерства — по службе, как правило, далеко не шли. Юнкерские училища комплектовались как вольноопределяющимися, так и воспитанниками военных прогимназий с 4-классным курсом. Всего было учреждено 16 юнкерских училищ (11 пехотных, 2 кавалерийских, 2 смешанных и 1 казачье). Артиллерия и инженерные войска пополнялись исключительно из училищ.

В артиллерийских и инженерных училищах курс был трехлетний. Офицеры-артиллеристы инженерных войск имели «за ученость» оклады на чин выше сравнительно с офицерами пехоты и конницы. «Ученый кант» в специальных войсках (а не только в училищах) был алым и носился на воротниках. Оклады были лишь в 1900 году сравнены.

Военная академия, наименованная в 1856 году в память своего основателя Николаевской академией Генерального штаба, получила ряд преимуществ. В этом направлении особенно многое сделали генерал-адъютант Ростовцев — один из главных деятелей реформ Царя-Освободителя — и дежурный генерал штаба армии Герштенцвейг. В академию разрешено принимать неограниченное количество слушателей, должности адъютантов в войсковых и окружных штабах и управлениях были предоставлены исключительно офицерам Генерального штаба.

Сам Главный штаб, однако, был поставлен Милютиным в полнейшую подчиненность Военному министерству, превращен в один из министерских канцелярских «столов». Мы можем видеть огромную разницу между германским «Большим Генеральным штабом» и нашим «Генеральным штабом». Германский реформатор Мольтке проводил реформу с точки зрения начальника Генерального штаба. Русский реформатор Милютин — с точки зрения военного министра. Отсюда независимое и с уклоном в сторону войск положение Генерального штаба в Германии, зависимое и с уклоном в сторону канцелярии положение такового в России.

В 1868 году Милютиным было составлено новое Положение о полевом управлении войск, заменившее старое, «централизаторское» Положение 1846 года. Оно поражает своим бюрократическим духом, преобладанием канцелярского элемента над собственно штабным и штабного над строевым. За все время существования русской армии здесь в первый раз ни словом не упомянуто о монархе. Зато с избытком упомянуто о министре: весь «полевой штаб Действующей армии есть не что иное, как исполнительный орган Военного министерства» — и все Положение клонится к тому, чтобы главнокомандующим был назначен военный министр. Те же идеи будет проводить впоследствии и генерал Сухомлинов.

Самая война ведется, согласно Положению, импровизированными каждый раз для данной цели «отрядами». Если все наши Положения характеризовать лапидарными определениями, то к милютинскому подойдет определение «канцелярско-отрядного». Бюрократическое управление войсками, импровизационное вождение войск. Все это дало Эски-Загру и три Плевны…

Венцом всех реформ явилось введение 1 января 1874 года всесословной воинской повинности. Почва для этой реформы была подготовлена уже давно — с 19 февраля 1861 года ничто ей не препятствовало, но наше военное ведомство не торопилось с ее введением. Война 1870–1871 годов — победы вооруженного и организованного германского народа над полупрофессиональной армией ветеранов Второй империи и необученным ополчением юной Третьей республики — заставили серьезно взяться за проведение этого насущного мероприятия. Слово «повинность», к сожалению, сохранилось и в новом Уставе, согласно которому военнообязанным являлся каждый русскоподданный, достигавший 21 года. «Повинность» вообще означает обязанность и притом неприятную (вексельное: «повинен я заплатить»). Оно не могло годиться в эпоху, когда понятие «солдат» стало «именем общим и знаменитым». Общий срок службы определен в 15 лет: 6 — в строю, 9 — в запасе (на 36-м году жизни запасной увольнялся, таким образом, «вчистую»).

Устав о всеобщей воинской повинности предусматривал самые широкие льготы по семейному положению. Половина военнообязанных, подходивших под эти льготы, вообще сбрасывалась со счетов. Явке в воинские присутствия подлежала лишь другая половина, из коей в войска назначалось опять-таки менее половины, причем благодаря системе жеребьевки под знамена далеко не всегда попадал физически лучший элемент. При этой системе обширные человеческие ресурсы России за сорок лет — с 1874 по 1914 год — были использованы ниже посредственного. Военное ведомство оказалось не в состоянии их утилизировать, произвести их надлежащий отбор.

Исследователя этого Устава не может не поразить огромный размер льгот по образованию. Введя эти льготы, Милютин преследовал цель содействовать народному образованию — цель, конечно, благую. Однако при этой системе наиболее ценный в интеллектуальном отношении элемент хуже всего был использован (вольноопределяющиеся I разряда служили всего 6 месяцев — ясно, что из них могли получиться лишь посредственные прапорщики запаса).

Заимствовав от пруссаков форму идеи, Милютин не заимствовал ее духа. В Германии (а затем и во Франции) никто не имел права занимать казенной должности, и даже выборной, не имея чина или звания офицера или унтер-офицера запаса. Через ряды армии там пропускалось все наиболее ценное, что было в стране, и связь общества с армией была действительной и действенной. У нас поступили