Башня рассвета - Сара Маас

– Мне твои слова понятны, – сказал Шаол, осторожно слезая с лошади.

Ириана наблюдала, протягивая ему трость, но не пытаясь помочь. Шаолу предстояло самому найти наиболее удачный способ перекинуть ногу через седло и затем соскользнуть на припорошенные песком камни. У него ломило спину. Он сразу же схватился за трость. Ириана и сейчас не шагнула к нему и не помогла устоять на ногах. Наконец Шаол убрал руку с седла и потянулся к поводьям Фараши.

Кобыла напряглась, словно намеревалась его атаковать, но Шаол серьезно посмотрел на нее и вонзил трость в щель между камнями. Трость заскрипела, угрожая сломаться.

Темные глаза Фараши гневно сверкали. Казалось, она не родилась, как рождаются все лошади, а вышла из огнедышащей кузницы Хелласа. Шаол стоял во весь рост, стараясь не гнуться. Поединок их глаз продолжался. Наконец лошадь фыркнула и позволила отвести себя к водопойному пруду с полуобвалившимися стенками. Их покрывала густая песчаная корка. Возможно, пруду было столько же лет, сколько пустыне, и не одна сотня завоевателей поила здесь своих лошадей.

Фараша вроде бы сообразила, что вскоре окажется среди песчаного океана, и потому пила, не поднимая головы. Ириана отвела свою гнедую подальше и вернулась к Шаолу:

– Как ты себя чувствуешь?

– Сильнее, чем раньше, – ответил Шаол, и это были не пустые слова. – Когда доберемся до оазиса, у меня все тело будет ныть от боли, но напряжение – не так уж и плохо.

Без трости он бы не осмелился пройти и нескольких шагов. Вряд ли удержался бы на ногах.

Ириана приложила руку к его пояснице, затем проверила состояние бедер, призвав на помощь магию. Даже сквозь одежду, даже на такой жаре ее прикосновения отозвались во всем его теле.

В это время к водопою подъехали последние участники празднества. Шаол отстранился от ее рук и отвел напившуюся Фарашу подальше от пруда. Ему предстояло снова забраться в седло…

– Не торопись, – посоветовала ему Ириана, остановившись в нескольких шагах.

Во дворе у него был помост. Здесь – только борт водопойного пруда, вставать на который опасно. Можно вместо седла оказаться в воде… Никогда еще расстояние между ногой и стременем не казалось Шаолу таким большим. Он представил последовательность своих действий. Просунуть ногу в стремя. Стараясь удержать равновесие, оттолкнуться второй ногой и, используя силу толчка, оторваться от земли, успеть перекинуть вторую ногу через седло. Эти движения он проделывал тысячи раз, даже не замечая, продолжая о чем-то думать. Ездить верхом Шаол научился, когда ему не было и шести. Почти семнадцать лет в седле.

Конечно, непросто усесться на эту дьяволицу в обличье лошади. Однако Фараша стояла не шелохнувшись, разглядывала движущиеся песчаные волны и тропу, спускавшуюся по склону. Ветер еще не успел замести следы всадников. Шаол даже видел их крошечные фигурки на горизонте – несколько черных и белых пятнышек.

Он знал, как нужно садиться в седло, и все же стоял на земле, вперившись глазами в стремена и лошадиный бок.

– Я могу поискать помост или ведро, – ненавязчиво предложила Ириана.

Шаол сдвинулся с места. Пусть не с такой ловкостью, как хотелось бы, и с бо́льшим напряжением, чем он рассчитывал. Но у него получилось. Вновь застонала трость. Без нее Шаолу было бы не вытолкнуть себя вверх. Потом трость с грохотом упала, а он схватился за луку седла, едва сумев вдеть ногу в стремя. Фараша качнулась. Шаол подтянулся выше. Спина и бедра вопили от боли. Пусть. Он достиг седла, перекинул ногу на другой бок. Он снова сидел в седле.

Ириана нагнулась за тростью, подняла, отряхнула от пыли.

– Неплохо, господин Эстфол. – Она прикрепила трость у себя за седлом и села на гнедую. – Совсем неплохо.

Шаол спрятал улыбку. Его лицо пылало, и не только от солнца. Натянув поводья, он пустил Фарашу вниз по склону.

Оба неспешно достигли дорожки следов. Вокруг дрожал разогретый песком воздух.

Пустыня не была плоской. Они поднимались на холмы, спускались в ложбины. Приглушенные удары копыт, вздохи песка. Других звуков не было. Издали процессия напоминала длинную разноцветную змею. Чтобы путники не заблудились, время от времени глаз натыкался на гвардейцев. Те сидели на вспотевших лошадях, держа в руках длинные шесты с флагом хагана. Чуть ниже флага было прикреплено полотнище с изображением черной бегущей лошади. Живые указатели пути в оазис. Шаол посочувствовал беднягам, вынужденным из-за прихоти Хасары торчать на солнцепеке, но ничего не сказал.

Постепенно дюны превратились в плоскую песчаную равнину. Горизонт раздвинулся. А вдалеке, качаясь в солнечном мареве…

– Вот и наш лагерь. – Ириана указала на полосу сочной зелени.

Никаких признаков древнего полузасыпанного Города Мертвых, на котором, если верить утверждениям Хасары, возник оазис. Правда, с такого расстояния трудно было разглядеть подробности.

Белый наряд Ирианы был мокрым от пота, но она улыбалась. Наверное, и ей хотелось ненадолго вырваться из привычного мира. Подышать жарким воздухом пустыни.

Почувствовав на себе взгляд Шаола, она повернулась. Веснушки на ее лице стали еще заметнее – солнце постаралось. Кожа приобрела сверкающий коричневатый оттенок. Завитки волос обрамляли улыбающееся лицо.

Фараша дергала поводья, вздрагивая от нетерпения.

– В Рафтхоле у меня осталась астерионская лошадь, – сказал Шаол.

Ириана удивленно посмотрела на него. Он пожал плечами:

– Я бы не прочь проверить, сравнится ли с нею муникийская.

– Ты хочешь сказать… – Она наморщила лоб.

Ириана, конечно же, заметила, что отрезок пустыни между ними и оазисом – идеальное место для скачек наперегонки.

– Ты предлагаешь… галоп?

Шаол ждал, что она заговорит о его спине и ногах. Ириана молчала.

– Ты никак боишься? – усмехнулся он.

– Таких необузданных лошадей? Еще бы.

Она хмуро посмотрела на свою гнедую, которой не стоялось на месте.

– Да она у тебя просто милашка. Спокойная, как дойная корова.

Шаол наклонился, чтобы потрепать Бабочку по спине. Кобыла попыталась его укусить. Тогда он туго натянул поводья, показывая, что знает ее отвратительные намерения.

– Я тебя обгоню, – пообещал он Ириане.

Ее глаза сверкнули, чего он никак не ожидал. Еще меньше он ждал ее вопроса:

– А что в награду?

Шаол не помнил, когда в последний раз чувствовал себя настолько живым. Когда ощущал каждый вдох, каждое биение сердца, шум крови, несущейся по жилам.

– Поцелуй. Когда и где – по моему выбору.

– Что значит «где»?

Шаол лишь усмехнулся и пришпорил Фарашу.

Ириана выругалась, причем забористее, чем он когда-либо слышал от нее. Обернуться назад Шаол не решался. Фараша превратилась в черный вихрь, несущийся по песку.