Чили 1970-1973 гг. Прерванная модернизация - Николай Платошкин

Позитивным фактором для правительства было то, что с 1973 года опять начали расти мировые цены на медь – за первые пять месяцев года они составили в среднем 70,32 цента за фунт. Несмотря на саботаж оппозиции и бойкот американцев, производство меди в Чили в 1972 году выросло на 1,2 % (до 716 900 тонн; в 1972-м средняя мировая цена была 48,55 цента за фунт).

Это позволяло обеспечить необходимый импорт продовольствия, на который правительство предполагало отвести в 1973 году 290 миллионов долларов. 75 % доходов от экспорта меди направлялись на закупку продовольствия. Только в июне 1973-го импорт вырос на 11 % по сравнению с тем же месяцем предыдущего года[854].

Основной причиной сложного положения с продуктами питания была, прежде всего, октябрьская стачка предпринимателей в 1972 году, из-за которой посевные площади в стране сократились на 19 %[855]. Производство мяса в 1972 году уменьшилось на 6,4 %. 63 % потребляемого в Чили сахара пришлось купить за рубежом – из-за бойкота водителей на сотни тысяч гектаров сократились посевы сахарной свеклы.

Выступая на активе столичной парторганизации КПЧ 7 июля, Корвалан еще раз выразил уверенность, что в стране можно избежать вооруженной конфронтации. В который раз генеральный секретарь ЦК КПЧ призвал христианских демократов к диалогу[856].

Следует отметить, что быстрое подавление мятежа Супера вселило в некоторых деятелей Народного единства, прежде всего в социалистов определенную эйфорию: армия твердо стоит на стороне Конституции, поэтому можно существенно усилить наступление на оппозицию и преодолеть наконец обструкцию правых в парламенте.

На самом деле мятеж Супера военным переворотом не являлся. На путч полковника подбило ПИЛ, и выступление никак не было согласовано с высшим генералитетом. Войска 29 июня выполняли не столько приказ Альенде, сколько приказы своих командиров. Если бы им приказали поддержать мятеж, они тоже не дрогнули бы. Восторженное скандирование собравшимися тогда на улицах Сантьяго людей лозунга «Сольдадо, амиго, пуэбло эста контиго!» («Солдат, друг, народ с тобой!») оставляло военных равнодушными. Никакого братания военных и гражданских на улицах не происходило.

Мятеж Супера был досадной ошибкой – высшее руководство вооруженных сил уже готовило настоящий заговор в полном согласии со сценарием ЦРУ: обострение нужды «низших классов» путем новой забастовки предпринимателей и свержение Альенде как президента, не способного справиться с кризисом.

Тем не менее «Танкасо» ободрило заговорщиков – даже мятеж малыми силами показал, что организованного сопротивления армии правительство Народного единства оказать не в состоянии. Рабочие, конечно, быстро захватили предприятия, но никакой конкретной помощи Альенде в «Ла Монеде» это не оказало бы. Как только танки Супера появились в центре столицы, улицы быстро опустели, и люди не встали живым щитом вокруг «Ла Монеды».

Пиночет срочно приказал генералу Бради переработать план действия вооруженных сил на случай обострения внутриполитической ситуации, сделав его более наступательным. В июле 1973 года Бради регулярно представлял Пиночету несколько вариантов нового оперативного плана, и к концу месяца он был утвержден.

В день мятежа Супера Киссинджер представил Никсону два меморандума о событиях в Чили. В последнем отмечалось, что попытка переворота была «изолирована и плохо подготовлена»[857]. Главной причиной неудачи Киссинждер считал тот фактор, что командующие родами войск остались верны правительству.

К началу июля 1973 года командование ВМС и Пиночет были готовы к осуществлению реального переворота. Оставалось оперативно решить три задачи:

1. убрать Пратса и командующего ВМС адмирала Монтеро;

2. провести внутреннюю чистку рядов армии от сторонников правительства, особенно на флоте, который, по сценарию ЦРУ, должен был начать мятеж;

3. используя закон об оружии, провести обыски и облавы на государственных и захваченных рабочими предприятиях, чтобы убедиться, что противник безоружен.

После решения всех этих задач гремиалисты должны были объявить всеобщую забастовку и парализовать всю страну голодом. Это и послужило бы сигналом к мятежу.

Агентура ЦРУ докладывала, что переворот был намечен на 7 июля, но отложен из-за позиции Пратса и из-за неудачной попытки привлечь на сторону путчистов «ключевые полки армии в зоне Сантьяго»[858]. Источник ЦРУ сообщал: «Ключевой проблемой для заговорщиков на данный момент является преодоление сопротивления высшего командования. Одной из форм действий могла бы быть встреча генералов-заговорщиков с генералом Пратсом с целью поставить его в известность о том, что он не пользуется доверием высших офицеров, и побудить его подать в отставку. Заговорщики выбрали генерала Мануэля Торреса, командующего 5-й дивизией и третьего человека в иерархии сухопутных войск[859], который заменит Пратса в момент переворота. Заговорщики не считают, что генерал Аугусто Пиночет, второй человек в военной иерархии, представляет собой адекватную замену (Пратсу – прим. автора) в условиях переворота»[860].

Между тем о планах командования ВМС по свержению законной власти узнали миристы, установившие плотный контакт с некоторыми матросами и сержантами эскадры в Вальпараисо. Однако первое время МИР эту информацию до правительства не доводила. Леваки считали, что переворот даже выгоден – его быстро подавят, а тогда можно будет нанести реакции последний сокрушительный удар: разогнать Конгресс и перевести все предприятия в государственный сектор. Таким образом, неудачный переворот мог бы реализовать, по мнению МИР, социализм в Чили в течение нескольких дней.

9 июля 1973 года путчисты начали действовать. В этот день прошла первая «оперативка» – войсковая операция по поиску оружия в Вальпараисо, будущем центре мятежа. Причем искали оружие (естественно, безуспешно) в здании государственной организации по распределению и в одном из лицеев, где были сильны позиции левых студенческих организаций. И в дальнейшем почти все «оперативки» проводились на предприятиях и в учреждениях госсектора.

Левым СМИ сразу бросилось в глаза, что операции по поиску оружия походили на осуществленные по всем правилам захваты объектов, хотя никто никакого сопротивления не оказывал. Военные штурмовали здания с примкнутыми штыками и при поддержке вертолетов. Рабочих избивали и укладывали на пол с руками за головой.