500 великих катастроф - Николай Непомнящий

В этот момент крен заметила с берега и диспетчер портфлота Хомич.

– «Обухов», вы опасно накренились, – подсказала она по рации Поповнину. – Помощь нужна? Могу подослать буксиры, чтобы прижали к причалу.

– Нет! – ответил тот. – Подравняем сами.

В 23:00 Калянин сообщил: судно раскачивается с увеличивающейся амплитудой. Поповнин разбудил капитана, доложил, сказал, что не может ничего понять. Тот по-прежнему считал опасения напрасными, распорядился прекратить перекачки, оставить до утра крен 6° правого борта – и снова уснул.

К 1:30 ночи крен довели до 8° правого борта. И Поповнин с Каляниным пошли спать. А в 2:20 судно завалилось на 11°.

Чувствуя беду, моряки начали сходить на берег, откуда безучастно (?!) наблюдали за мучениями своего корабля: надстройки скрипели, по верхней палубе катало бочки с горючим. Но даже в это время никаких команд и сигналов общесудовой тревоги не раздалось, хотя от последнего крена по судну пробежала дрожь… Проснувшийся Калянин спустился к машинам. Механик сам решил запрессовать дополнительный танк. Эта перекачка и стала для корабля роковой гирей. Он начал было выравниваться, дошел до нулевой отметки, а через 10 мин. упал на 20° левого борта. В машинном отделении переключили насосы, но крен не устранялся, а увеличивался рывками.

Вот тут по общесудовой трансляции и прозвучала запоздалая команда капитана. Выброшенный из кровати, он требовал задраить иллюминаторы нижней палубы и всем эвакуироваться на берег по правому борту.

Однако два десятка открытых иллюминаторов нижней палубы уже вошли в воду, и та хлынула внутрь. В 2:55 корабль накренился на 35°. Находиться в машинном отделении стало невозможно, и Калянин приказал вахте покинуть судно. Сам с трудом добрался в котельное отделение, распорядился потушить котел… Еще несколько минут, и «Обухов» лег левым бортом на грунт… Мелководье спасло жизнь сотне людей. Под водой осталось 10 человек, включая и бывшего капитана Розова. Как показало заключение судебно-медицинской экспертизы, все они были в состоянии опьянения…

Поначалу капитан признавал себя виновным в трагедии. Затем во всем обвинил помощников. А свое руководство – в том, что передало ему судно в предаварийном состоянии. Поэтому следствие поручило опытным корабелам и судоводителям Дальневосточного морского пароходства тщательно обследовать системы поднятого корабля, а также проверить профессиональные знания вахтенной команды.

– Трагедия произошла из-за самоуверенности капитана, – заявил судостроитель, лауреат Государственной премии СССР Селезнев. – Нарушение остойчивости в порту у причала – редкое ЧП, и оно всегда особо проявляет способность капитана к борьбе за живучесть корабля. Встречи с Анатолием Турушевым и его помощниками убедили меня: они не знали элементарных основ остойчивости и не могли гарантировать сохранение судна. В нестандартной, расслабляющей близостью берега обстановке они проявили свою низкую квалификацию и полное безразличие к надвигающейся катастрофе.

Транспортный прокурор Громов заметил, что властный берег неистово защищает промысловиков, дающих ему официальный консервный вал и личное обогащение. Поэтому там и предпринимают все, чтобы скрыть от Центра абсолютное безразличие судовладельца к охране жизни добытчиков.

Суд строго оценил криминальные просчеты всех, кто исподволь разлагал рыболовный флот и вел моряков к катастрофам. Были названы также и должностные лица «Дальрыбы», превращавшие капитанов в роботов. Оказалось, что «берег» толкал экипажи даже на нарушение санитарных требований, и промысловики не выбрасывали за борт подпортившиеся слои мороженой рыбы – из них делали… консервы для Крайнего Севера. Потому и перетасовывали капитанов: чтобы не успевали вникнуть в проблемы корабля, чтобы как можно больше брали с него и со случайной команды, навербованной в селах. В противном случае капитанов беспощадно списывали на берег…

(По материалам А. Клевы)

1983 г.

5 июня около Ульяновска, СССР, советский теплоход «Александр Суворов» налетел на мост через Волгу. Погибли 176 человек.

Теплоход «Александр Суворов» был построен в 1981 г. в Чехословакии. Пассажировместимость 400 человек. До аварии принадлежал Волго-Донскому пароходству…

Вечер был веселым. Во время ужина по громкой связи поздравили повариху с днем рождения. В ресторане раздались аплодисменты: на «Суворове» вкусно готовили. Потом объявили – будет разыгран аукцион. Поэтому все устремились в зал на верхней палубе – и не только ради аукциона: многим хотелось посмотреть по телевидению детектив «Возвращение “Святого Луки”».

До моста – 5 мин. хода. На часах – 22:45. Видимость ясная, хотя и сумерки. В рубке вахтенный штурман, он же старший помощник капитана Владимир Митенков, рядом с ним рулевой Уваров. Капитан Владимир Клейменов отдыхал в каюте – предстояло нести вахту ночью.

Некоторые пассажиры видели, как на мост на полной скорости влетел товарный состав, когда «Суворову» оставалось до него метров сто. Теплоход шел на предельной скорости – 25 км/ч.

Все шло обычно. Кроме одного – и в том ужас, – теплоход шел в шестой пролет моста, через который суда и меньших габаритов пройти не могли!

Береговая диспетчерская служба, увидев, что судно движется к шестому пролету, пришла в панику и принялась предупреждать по радио вахтенных на «Суворове». Диспетчеры успели даже предупредительные ракеты пустить в полном отчаянии, потому что было уже ясно: остановить судно или заставить его, как «Титаник» от айсберга, хоть чуть отклониться уже невозможно.

Не сбавляя скорости, «Суворов» врубился в пролет…

Многие из тех, кто оставался в каютах на нижних палубах, удара даже и не заметили – в точности, как на «Титанике», – в корпусе он отозвался глухим, неясным гулом. К тому же в репродукторах звучала музыка.

Этот тихий, быстро погасший удар срезал, как лезвием, ходовую рубку и всю верхнюю палубу вместе с кинозалом, до отказа набитым людьми.

Тяжелый железнодорожный состав громыхал наверху. И казалось, что несильный удар, для многих оставшийся незамеченным, так потряс фермы. моста, что вагоны опрокинулись и вниз на «Суворова» посыпались уголь, зерно, бревна…

Теплоход остановился не сразу. Инерция скорости и огромная масса протащили его под мостом и еще метров триста после него. И только потом «Суворов» замер на глади реки.

…Сразу после ужина Владимир Петрович П. пошел в каюту с женой. Около половины одиннадцатого она сказала: «Пойдем наверх, рядом город, а мы его не увидим – сидим, как тараканы…» Он отмахнулся, не захотелось. Она ушла. Больше он ее живой не видел.

Он ощутил удар. Какой-то растянутый, не резкий, но жуткий, будто суда столкнулись. Теплоход замедлял движение. Владимир Петрович выскочил из каюты и бросился наверх по трапам, Перед последним, ведущим на верхнюю палубу, отпрянул.

Сверху сплошным потоком лилась кровь. Пересилив себя, пошел вверх. Увидел горы окровавленных шевелящихся обрубков тел.