Хроника смертельной весны - Юлия Терехова

— Бриджит, — умоляюще прошептала Катрин, — пожалуйста, не надо больше стрелять…

— Я не сдамся этой гадине, — упрямо тряхнула О'Нил рыжими кудрями. — Я не вернусь больше в Холуэй.

Из-за угла показался Кусто: — Hey toi le barbu![442] — крикнул он Фафниру. — Иди скорее, помоги!

Фафнир в недоумении застыл, а клошар, безнадежно махнул рукой — И-эх! — и, достав из складок одежды непочатую бутылку коньяка, свернул ей крышку и присосался к горлышку, издавая неприлично громкое бульканье.

— Где Бас? — в шоке прошептала Бриджит. Кусто пробормотал что-то по-французски, пожав плечами.

— Что? — поднял брови Фафнир. — Кто идет?

— Запах ему мой не понравился, скажите на милость! Я тут их кормлю, пою, жизни им спасаю… А он мной брезгует…

И тут из-за угла появился Себастьян — на его плече повис еще один человек — такой же длинный и светловолосый.

— Олег! — крикнула Катрин, подбегая к ним и подхватывая Рыкова под другую руку. Вместе с Себастьяном они осторожно положили его на расстеленный кусок линолеума. Катрин стянула с шеи алую шаль и, скатав ее в валик, подложила ему под голову.

— Что с ним? — Катрин чуть не плакала.

— Он еще не до конца отошел от удара током, — объяснил Себастьян. — Я вколол ему поддерживающий сердце препарат, но все же нужен покой.

— Катрин, — простонал Олег чуть слышно. — Катрин…

— Ну вот, опять! Вечно он ее зовет… — подала голос Бриджит и, пошатываясь, подошла к ним. — Слава богу, ты пришел… Ну какой же ты… mac soith[443]…

— Не ругайся, Meine Liebe, — Бас поднялся с колен и прижал девушку к себе. Она жалобно взвизгнула. — Что с тобой?..

— Ничего! — гордо ответила экс-боевик ИРА.

— У тебя болит плечо? — догадался он, видя, как она схватилась за руку. — Покажи.

— Не стоит, — пробормотала она. — Меня уже перевязали.

— Я ее перевязала, — Катрин подняла голову и посмотрела Басу в лицо. — Но вероятно, вам все же стоит взглянуть.

— Вы… вы… — Себастьян потерял дар речи, не в силах оторвать от нее глаз. Бриджит это заметила и треснула его по затылку подвернувшимся ломтем багета. — Я вас узнал. Вы его Катрин.

— Я не его Катрин, — сухо возразила она. — Я просто — Катрин.

— Да, да, простите, я понимаю… — он перевел дыхание. — Mannomann![444].

— А еще точнее, — она поднялась с колен. — Я Катрин Булгакоф.

— Как вы сказали? — растерялся Бас. — Булгакоф? Так это я с вашим мужем разговаривал час назад?

— Что?!! Где?

— У моей бабушки… вернее, прабабушки…

— А кто у нас прабабушка? — ядовито поинтересовалась она.

— Его прабабушка — мадам Перейра, чтоб ей провалиться, — буркнула Бриджит.

— Я люблю мою прабабушку, Meine Liebe, — спокойно возразил Себастьян. — Она хорошая и очень добрая.

— Я сейчас расплачусь, — пробормотала ирландка.

— Это лишнее, — улыбнулся Бас. — Просто будь добрее. Покажи мне руку. Очень неохотно Бриджит снова высвободила руку из куртки и закатала рукав свитера. Бас одобрительно оглядел повязку: — Отлично сработано. Сейчас я тебе вколю антибиотик, и сразу станет лучше. — Он перевел взгляд на Катрин. — Мне Джош рассказывал, как вы спасли ему жизнь.

— Что? — недоуменно подняла брови Катрин. — Я не…

— Когда Джоша ранили в живот, вы сделали ему перевязку, и он потерял меньше крови, чем, если бы его просто бросили умирать.

Катрин вздрогнула: — Я именно та, кто бросил его умирать, да будет вам известно.

— Катрин, — услышала она сдавленный голос. — Где ты?

— Я здесь, — она вновь склонилась над Олегом. — Хочешь пить?

Придерживая ему голову, Катрин поднесла к его губам бутылку эвиана и он стал неутолимо захлебываться водой. Наконец, в изнеможении откинулся обратно, и пробормотал: — Что ты здесь делаешь?

Катрин нахмурилась, и обвела взглядом всю компанию, чье внимание было сконцентрировано на ней — Бас разглядывал ее с восторгом неофита, Бриджит с ревнивым подозрением, Фафнир озадаченно хмурился, а Кусто просто таращился на красивую женщину, которую непонятно как прибило к его грязному берегу, и словно примеривался, не стоит ли заныкать ее, как бутылку дорогого бухла. Катрин решила не подбрасывать угля в топку их любопытства и вновь склонилась над Олегом. Он уже открыл глаза и пытался сконцентрироваться на чем-нибудь. Наконец, ему удалось вырвать из мутного окружения прекрасное лицо, и он вновь простонал: «Катрин».

— Такое впечатление, что он все остальные слова забыл, — съязвила ирландка и дернула Баса за ухо. — Ты, наконец, объяснишь, где тебя носило?

— Разве это не очевидно? — пожал плечами Себастьян. — Поговорив с тобой, я отправился в Берси…

— Что ты там делал?

— Au Васке![445] Кота твоего кормил!..

Часа полтора до этого, Париж, Берси

.. Он ни черта не понял из того, что ему твердила Бриджит. Но было ясно — произошла катастрофа. Себастьян отчетливо осознавал — чтобы выяснить хоть что-то, необходимо либо вновь связаться с Бриджит, либо отправиться в Берси и разведать самому. Первым его порывом было поговорить с бабушкой — но Жики столь безмятежно беседовала с Herr Bulgakoff… Зачем ее тревожить… Тем более — неизвестно, что все же произошло — Бриджит может угрожать опасность. Бабушка хоть и не вмешивалась в его личную жизнь, но, когда поняла, что ее обожаемый Urenkel[446] завязал отношения с ирландкой, посоветовала ему быть осмотрительным. Себастьян гордо заявил, что он уже взрослый и Жики согласно покивала: «Ja, ja… конечно взрослый, но все же будь осторожен, мой мальчик…» Поэтому он должен сам разобраться с проблемой и доказать, что он — настоящий мужчина — рассудительный, сильный, зрелый. Выйдя из дома на улице Жирардон, он остановил такси и поехал в Берси.

…С виду — все как обычно. Улица тиха и пустынна, дверь подъезда заперта. Он поднял голову и посмотрел на окна восьмого этажа — окно, выходящее на торец здания, распахнуто, и ветер шевелит белые занавески из кружева шантийи — Бриджит купила их на блошином рынке — ей понравились вывязанные лошадки.

Себастьян миновал подъезд, сделал еще несколько шагов и остановился. Оглянулся — никого. Улица будто вымерла. Даже клошар, обычно дремлющий в нише дома напротив, куда-то смылся. Надо попробовать зайти в квартиру — в конце концов, что ему сделают? Он — внук командора Ордена. Бас был в курсе, что в Ордене неспокойно, но имя мадам Перейра казалось ему довольно надежным щитом. Но лучше пробраться с черного хода. Он нырнул в арку и зашел в подъезд. В нос сразу ударил запах чистящего средства — странно, обычно консьержка не моет черную лестницу так тщательно — пройдется щеткой, и будет. Себастьян старался двигаться как можно тише, останавливаясь и замирая при малейшем шорохе. Между третьим и четвертым этажами вновь позвонила Бриджит. Он сообщил ей, что задерживается, и не стал слушать ее возмущенные вопли. Сразу отключил и звонок, и даже вибрацию, и продолжил подниматься, осторожно ступая. Так он добрался до мансардного этажа.