Звезда Пандоры - Питер Гамильтон

Кроме занятий спортом, еды, просмотра драм и служебных обязанностей, он много времени проводил в обществе Анны. Уилсон и сейчас предпочитал завязывать отношения только с одной женщиной. В периоды его серьезных увлечений и брачных союзов случались исключения, но это происходило в тот момент, когда отношения себя уже исчерпали. Его никогда не привлекали обычаи, принятые в зажиточных и не очень зажиточных кругах Содружества, как, например, у Найджела Шелдона с его тысячей потомков и гаремом из дю­жины женщин, или в различных многосемейных общинах. В душе он знал, что остался таким же старомодным, как и эпоха, в которой он родился.

В обществе Анны он чувствовал себя прекрасно. Она ничего не требовала и довольствовалась случайными встречами с ним. Все шло как и до старта, только теперь об их отношениях знала вся команда. Впрочем, их связь не вызывала никакого осуждения или сплетен — опять же благодаря тщательному отбору экипажа: они все были вполне взрослыми людьми. Уилсон, хоть и не устанавливал определенного правила на этот счет, но решительно отвергал любые кандидатуры из числа живущих впервые — он был убежден, что их ха­рактер не мог соответствовать требованиям полета. За минувшее со старта время на борту произошло так мало стычек и личных конфликтов, что он был склонен признать присутствие корабельного психолога излишней предосторож­ностью. Даже сейчас, когда он ожидал окончания полета в гиперпространстве, на капитанском мостике не ощущалось никакой напряженности.

— В радиусе сотни а. е. не обнаружено никаких значительных масс, — доложил Оскар.

— Спасибо, — откликнулся Уилсон. Он тоже окинул взглядом экраны; дис­плеи гравитонного спектра зияли почти полной пустотой, словно око бури. Последний раз они определяли свое местонахождение в окрестностях красного карлика, уже оставшегося на десять световых лет позади. Следовательно, до Пары Дайсона оставалось около двадцати пяти световых лет чистого космиче­ского пространства. — Ладно, приготовьтесь к выходу из гиперпространства. Анна, подключи основной комплект датчиков.

— Есть, сэр.

Она даже не улыбнулась. На капитанском мостике Анна всегда очень серьезно относилась к своим обязанностям. Она сидела через два кресла от него. На пальцах, поставленных на точечные контакты пульта, словно серебряные пульсирующие вены, замерцали линии ОС-татуировок.

— Астрофизики? — спросил Уилсон.

— Готовы, сэр, — отозвался Танде Саттон.

Вместе с двумя другими офицерами-исследователями, Бруно Сеймором и Расселом Саллом, он приготовился к работе в задней части рубки. На столах астрофизиков имелось вдвое больше экранов и мониторов, чем у остальных. Кроме того, перед стартом все трое установили сверхмощные зрительные вставки, обеспечивающие высокое разрешение в области виртуального поля зрения. Если в реальном пространстве обнаружится какая-нибудь аномалия, они должны будут ее мгновенно проанализировать и оценить степень опас­ности. Полученной информацией они делились и с группой исследователей, остававшихся на верхней палубе, где собрались все специалисты, включая Дадли Боуза.

— Оскар, активируй силовые поля и возьми на себя тактический контроль.

— Есть, сэр.

Часть дисплея в виртуальном поле зрения Уилсона показала уровень энер­гии, направляемый на атомный лазер и генерацию силовых полей. Информация с датчиков передавалась на систему наведения, и Оскар был готов принять решение о запуске боевых ракет. Уилсон передвинул виртуальный палец и вклю­чил общий канал корабельной связи.

— Что ж, леди и джентльмены, давайте посмотрим, что там снаружи. Ту Ли, выводи нас из червоточины, но гипердвигатель не выключай — на случай, если потребуется быстро уйти.

Ту Ли широко усмехнулась:

— Есть, сэр.

Голубой туман на экранах высокого разрешения в передней части рубки начал темнеть. В его центре появилась черная рябь, быстро распространившаяся к краям экранов, и затем в ней сверкнули яркие огоньки звездного неба.

— Танде? — нетерпеливо воскликнул Уилсон.

— Никаких явных отклонений, сэр. Электромагнитный спектр чист. Гравитонное поле пустое. Плотность частиц стандартная. Квантовое состояние стабильное. Отраженный сигнал радара отсутствует. Нейтринный поток в норме. Уровень радиации высокий, но не превышает средней нормы.

— Наведите сенсорную систему на Пару Дайсона, — приказал Уилсон.

Анна сфокусировала главный телескоп и переключила изображение на ле­вый экран. Положение закрытой барьером звезды обозначилось тонкими крас­ными скобками. При переключении в инфракрасный диапазон Альфа Дайсона появилась в виде бледно-розового пятна. Чуть в стороне проявилась и Бета Дайсона.

— Никаких видимых изменений в барьерах, — сказала Анна. — Двадцать пять лет назад они все еще стояли.

— Есть какие-нибудь признаки активности поблизости?

— Ничего, что отразилось бы на датчиках. Запустить гисрадар?

— Нет, еще рано. Увеличь сектор обзора для имеющихся датчиков. Я хочу получить полную картину окружающего пространства. Астрофизики, продол­жайте наблюдение. Пилот, обеспечить стабильное положение корабля.

— Есть, сэр. — Анна начала манипуляции с виртуальными иконками. — Начинаю подготовку к запуску зондов-разведчиков.

Уилсон вздохнул с облегчением. Его виртуальный палец стал почти автоматически нажимать одну иконку за другой. На пульте перед ним вспыхнул небольшой экран, где сменяли друг друга изображения с наружных камер. На каждом виднелась небольшая часть корабля: передняя антенная установка, краешек жилого кольца, плазменные ракеты. Однако, какую бы камеру он ни выбирал, кроме корабля и далеких звезд, в них ничего не было видно. Ничего. Полная пустота вселяла благоговейный страх.

В детстве Уилсон увлекался плаванием. У его родителей во дворе имелся небольшой бассейн, которым он пользовался ежедневно. Тем не менее он не переставал просить их отвести его в большой бассейн в районном спортивном центре. Он попал туда в девятый день своего рождения, когда его с целой ватагой мальчишек-друзей отвезла туда на минивэне заботливая мать одного из мальчиков. Благодаря умению плавать и уверенности в себе Уилсон не испу­гался размеров и глубины большого бассейна и быстро бросился в воду, увлекая за собой друзей. В глубокой части бассейна он нырнул — в полной уверенности, что сможет достать до плиток на дне. Это ему удалось. Энергичными гребками он стал быстро уходить вниз, дважды продул уши, выравнивая давление, и ско­ро достал до голубых плиток кончиками пальцев. Сверху едва слышно доно­сился шум с поверхности, ноги рассекали голубой сумрак, тело сдавливала толща воды. Уилсон начал подъем и только тогда понял свою ошибку.

Он набрал достаточно воздуха, чтобы спуститься, но теперь легкие словно обжигал огонь. От недостатка кислорода стало сводить мускулы. Он начал отчаянно карабкаться наверх, но ускорить подъем был не в силах. Жажда воздуха казалась непреодолимой. И вот грудь, уступая настоятельной потребности в воз­духе, начала расширяться, вода, словно живое существо, проникла в ноздри. В тот момент он понял, что стоит пропустить ее глубже — и он утонет. Тело отреагировало на опасность бешеными усилиями рук и ног, и Уилсону хватило силы воли остановить вдох. Он сумел всплыть, не дав воде проникнуть в легкие, и только тогда всей грудью глотнул удивительно прекрасного воздуха. Ужас произошедшего вызвал у него шок. Уилсон долго еще держался за бортик бас­сейна, содрогаясь всем телом. В конце концов он успокоился настолько, что смог вернуться к своим друзьям, но никогда и никому не рассказал о том, что с ним случилось.