Этюды о природе человека - Илья Мечников

Но так как человек производит новые для него действия, никогда не проделанные ранее во время его индивидуальной жизни, то следует предполагать, что эта возбужденная память относится к очень древним фактам, касающимся даже, быть может, дочеловеческого периода.

Человек унаследовал от своих предков множество мозговых механизмов, деятельность которых была подавлена позднее развившимися тормозами.

Подобно тому как человек обладает не сокращающимися более мускулами ушной раковины или не выделяющими молока молочными железами, точно так же должны его нервные центры заключать группы клеток, бездеятельных в нормальном состоянии, но так же как в некоторых исключительных случаях мужчина и самцы некоторых пород млекопитающих могут давать молоко, так же в некоторых условиях атрофированные механизмы нервных центров начинают функционировать.

Подвижность ушей и выделение молока самцами представляют возврат к очень давним состояниям, когда слух был совершеннее нашего и когда оба пола могли выкармливать детей своих грудью.

Поэтому можно допустить, что гимнастические подвиги и поразительная сила сомнамбул являются возвратом к животному состоянию, гораздо менее отдаленному от нас, чем выкармливание самцами.

Интересно указать на то, что в некоторых случаях естественный сомнамбулизм совпадает с подвижностью ушной раковины. Я знаю двух братьев, которые в молодости были подвержены чрезвычайно типичным ночным приступам сомнамбулизма. Один из них, химик, лазил на высокие шкапы или прогуливался по комнатам. Его брат, моряк, в припадке сомнамбулизма взбирался на площадку мачты парусного судна. Оба брата – сомнамбулы и в то же время имеют чрезвычайно развитые кожные мускулы: они могут произвольно двигать ушами.

В этом случае мы имеем дело с семейной и наследственной аномалией; так, обе дочери одного из братьев – сомнамбулы и имеют очень подвижный кожный мускул. Случай этот представляет возврат двух признаков наших предков: подвижности ушной раковины и гимнастической ловкости.

Барт следующим образом характеризует сомнамбул: это «живой автомат, у которого сознательная воля временно нарушена» (стр. 23). По его мнению, «сомнамбул действует под давлением фактов, и его самые странные, по-видимому, поступки только инстинктивные реакции» (стр. 21).

Характеристика эта очень хорошо согласуется с предположением, будто при естественном сомнамбулизме пробуждаются инстинкты наших дочеловеческих предков, – инстинкты, которые при естественных условиях остаются в подавленном, рудиментарном состоянии.

Иногда под влиянием испуга пробуждается у человека инстинктивный механизм плавания. Очень интересно было бы знать, происходит ли такой же возврат и у сомнамбул. К сожалению, я не нашел в литературе достаточных указаний на этот счет. Могу привести всего один факт (да и тот с ограничениями) из большого французского словаря медицинских наук 1821 г.:

«Рассказывают, что один сомнамбул, плававший во время своего приступа, так испугался, когда его несколько раз назвали по имени, что утонул» (стр. 127).

Было бы крайне интересно собрать побольше данных относительно различных инстинктивных проявлений у сомнамбул.

Мы останавливались лишь на естественном сомнамбулизме, предполагая найти в нем черты, напоминающие те, которые встречаются в жизни человекообразных обезьян. Я думаю, что разнообразные явления истерии могут доставить еще много других данных для психофизиологической истории человека.

Быть может, некоторые хорошо установленные явления «ясновидения» можно было бы свести к пробуждению особых ощущений, атрофированных у человека, но присущих животным.

Как показывает анатомия позвоночных, последние обладают органами, отсутствующими у человека и имеющими строение органов чувств. С другой стороны, известно, что животные способны воспринимать некоторые явления внешнего мира, для которых человек не имеет средств восприятия. Так, рыбы ощущают степень глубины вод; птицы и млекопитающие имеют чувство ориентировки и предвидят атмосферические перемены с большею точностью, чем наша метеорологическая наука. Быть может, под влиянием истерии человек вновь приобретает эти чувства наших отдаленных предков и познает вещи, неведомые нам в нормальном состоянии.

Истерия свойственна не только человеку, но и животным. Из числа наших многочисленных шимпанзе некоторые обнаруживали истерические припадки. Иногда при малейшем препятствии их желаниям они падали на землю, испускали неистовые крики и катались по земле, как пришедшие в ярость дети. Один из наших молодых шимпанзе в припадке сильного раздражения рвал у себя на голове волосы.

Предположение, что истерия есть остаток душевного состояния наших животных предков, находит себе подтверждение в высказанной доктором Бабинским[447] теории истерических явлений. Этот известный невропатолог пришел «к заключению, что истерическим симптомам присущи две особенности, из которых первая состоит в возможности быть воспроизведенной под влиянием внушения и притом с необыкновенной точностью, а вторая – в исчезновении под исключительным влиянием убеждения» (стр. 13). По мнению Бабинского, «истеричный больной не лишен сознания; он тоже не может быть признан вполне сознательным, а находится в состоянии полусознания». Это-то последнее и соответствует, по нашему предположению, душевному состоянию наших более или менее отдаленных предков.

Нередко случается, что под влиянием какого-нибудь неожиданного возбуждения человек приходит в состояние сильного гнева и, не будучи в силах удержаться, производит действия, в совершении которых он тотчас же начинает раскаиваться. Обыкновенно говорят, что в эти минуты в человеке пробуждается зверь. Это мнение – более чем простая метафора. Вероятно, под влиянием какой-нибудь необычайной причины здесь приходит в действие нервный механизм кого-нибудь из наших животных или животнообразных предков.

Так как наши человекообразные прародители и первобытные люди жили сообща, то неудивительно, что дикие инстинкты у человека пробуждаются всего легче, когда он находится в толпе. В этом отношении изучение психологии толпы представляет особенный интерес. Находясь среди множества себе подобных существ, человек особенно легко поддается внушению. Вот каким образом характеризует это состояние Густав ле Бон в своей книге «Психология толпы». «Самые тщательные наблюдения, по-видимому, доказывают, что человек, в течение некоторого времени погруженный в недра действующей толпы, приходит в особенное состояние, очень близкое к тому, в котором находится гипнотизируемый субъект под влиянием внушателя. Деятельность больших полушарий мозга парализована, субъект становится рабом всех бессознательных проявлений спинного мозга, которые гипнотизер направляет по произволу. Сознательная личность совершенно исчезает, а воля и рассуждение перестают действовать. Все чувства и мысли ориентированы внушателем в указанном им направлении» (стр. 19). Человек под влиянием толпы находится в состоянии, подобном истеричному, и обнаруживает душевные свойства наших предков. «Одним тем, что человек является составною частью организованной толпы, он спускается на несколько ступеней по лестнице культурности. В изолированном состоянии он, быть может, был достаточно цивилизован; в толпе же он стал варваром, способным лишь следовать диким инстинктам» (ле Бон, стр. 20).