Бомбы сброшены! - Гай Пенроуз Гибсон

Когда мы долетели уже до Антверпена, нам приказали возвращаться. Облачный слой, который должен был нас защитить, начал понемногу таять. Небо достаточно очистилось. И мы могли видеть так далеко, как желали. Не слишком приятное положение, когда ты один. Как только мы получили приказ, мы немедленно развернулись и спикировали к Флиссингену. Мы надеялись атаковать пароход водоизмещением 4000 тонн, который шел в миле от берега. Но то же самое попытался сделать другой «Ланкастер», который летел в миле впереди нас. Прекрасно зная, что за нами уже гонятся истребители Люфтваффе, я по радио приказал ему подойти ближе, чтобы мы могли поддержать друг друга огнем своих пулеметов. (В тот день мы сумели сбить трех фрицев, все FW-190.) Мы летели вместе с ним, пока не появились какие-то облачка. И тут Джонни первым заметил другой самолет, который собирался атаковать какое-то судно.

«Смотрите, это же «О Орандж», — заявил он.

Напрягая глаза, я различил сидящего в кабине Дима. Его огромные усы торчали в стороны, а бортинженер подавал ему сигарету. Заметив нас, Дим улыбнулся. Затем он сообразил, кто летит рядом, и тут же спикировал в облако.

«Да, это был «О Орандж», — сказал я парням. — Но кто-то утверждал, что самолет неисправен. Не так ли?!»

В эскадрилье то и дело появлялись какие-то незнакомые лица, назначение которых Дим проводил, даже не ставя меня в известность. Этих парней он желал иметь рядом с собой. Но, несмотря ни на что, Дим был отличным парнем. Он очень много делал для своей эскадрильи. Слишком долго все мы, да и я в том числе, думали только о тоннаже сброшенных бомб, совсем не придавая значения точности бомбометания. Однако Дим организовал несколько ночных бомбежек и заставил парней практически каждую ночь тренироваться в фотографировании.

В тот период мы никак не могли толком решить проблему уничтожения указанных целей. Американские ВВС еще не имели в Европе значительных сил. Единственное, что мы знали — у них имеется новый бомбовый прицел, с помощью которого они могут бомбу положить буквально на чайное блюдце. Но пока что отдуваться за всех приходилось Бомбардировочному Командованию. В этот период самой грозной оставалась подводная опасность. Противник строил подводные лодки быстрее, чем мы могли их топить. Работа кипела как в германских портах, так и на захваченных немцами территориях.

Данциг был одним из таких портов.

Данциг находился в Польше, очень далеко от берегов Британии, однако мы должны были постараться помочь нашему флоту в Битве за Атлантику. Поэтому был запланирован дневной налет на этот порт, где каждый месяц строилось по крайней мере 12 подводных лодок.

Для выполнения задачи было решено привлечь «Ланкастеры». При этом самолетам предстоял перелет длиной 1500 миль над вражеской территорией в дневное время. Если бы мы могли ночью бомбить с достаточной точностью, операцию можно было бы провести при минимальном риске. Однако был отдан специальный приказ, требующий любой ценой избегать потерь среди гражданского населения. Поэтому нам пришлось согласиться с дополнительным риском перелета над вражеской территорией без истребительного прикрытия.

О самом налете можно мало что сказать. Наше снайперское бомбометание было оценено всего лишь несколькими строчками в газете:

«Вчера наши «Ланкастеры» совершили дневной налет на Данциг, чтобы провести атаку вражеских верфей подводных лодок. Много прожекторов было уничтожено стрелками…»

Да, там было много зениток и прожекторов, потому что мы крупно промахнулись со временем. Большинство из нас прибыли к Данцигу, когда было уже достаточно темно. Лично я, вместо того чтобы бомбить Данциг ночью, когда в порту не было видно ничего, сбросил бомбы на маленькое судно, стоящее на внешнем рейде. Высота — 1000 футов, промах — 20 ярдов. Мы спасли жизнь гражданским, а заодно узнали, что налеты следует планировать тщательно.

В это время поползли слухи, что начинается формирование эскадрильи целеуказания, или Патфайндеров, в которую будут отбираться лучшие экипажи из всех эскадрилий.

Дим сказал:

«Мне это кажется недурной идеей, но я предвижу массу проблем».

«Что они будут делать?» — спросил кто-то.

«Подходить на малой высоте и освещать цели с помощью ракет. Мы будем держаться выше в полной безопасности и метко бомбить», — сказал Джонни.

«Это хорошо».

«Это прекрасно».

«Да, но я повторяю, возникнут сложности, — сказал Дим. — Прежде всего, трудно сформировать с нуля новую эскадрилью. Если вы будете спешить, получится плохо, а они хотят спешить. Я думаю, лучше было бы отобрать лучшую эскадрилью Бомбардировочного Командования и переименовать ее в «Первую эскадрилью Патфайндеров».

«Это значит — нас», — заметил Таффи.

«Нет, мы занимаем только пятое место. Я полагаю, лучшая — это 97-я».

После короткого спора все согласились, что лучше выбрать 97-ю эскадрилью.

«Второй проблемой станут потери, — продолжил Дим. — Если они намерены действовать на малых высотах, их потери будут слишком высоки. Слишком. Как они рассчитывают с этим справиться? Обучение новых экипажей потребует времени».

«Эскадрильи будут отдавать им свои лучшие экипажи, но на строго добровольной основе», — предложил Вимпи.

«Тогда лучшие эскадрильи просто лишатся отборных экипажей. Или не окажется ни одного добровольца, и Патфайндеры вымрут сами собой».

«Это верно. Умные командиры будут придерживать лучшие экипажи и спихивать их вниз по шкале. Зато плохие не станут делать ничего и неожиданно превратятся в лучших».

«Это война, — сказал Дим. — Все выяснится лишь через много-много дней. Но есть еще третья проблема, насколько я вижу. Будут там высокие потери или нет — пока еще не известно. Зато понятно, что лучшие летчики, которые в своих эскадрильях претендуют на должность командира звена, превратятся в рядовых пилотов у Патфайндеров и потеряют возможность повышения в звании. Их места займут оставшиеся середнячки. И мне это кажется несправедливым».

«Но это касается всех эскадрилий специального назначения», — заметил я.

«Я понимаю. Но в любом случае, мне хочется, чтобы они поторопились. Нам действительно требуется повысить меткость бомбометания».

А в Бомбардировочном Командовании продолжали кипеть споры и раздоры. Кое-кто из больших шишек не мог дождаться дня, когда Патфайндеры совершат первый вылет. В эту компанию входило большинство командиров авиагрупп. Зато другие, в том числе офицеры штаба Командования, продолжали сомневаться. Идея казалась слишком смелой. Зачем менять систему, которая хорошо ли, плохо ли работает три года? Они спорили и препирались, препирались и спорили, впустую тратя время. Сюда впутали даже премьер-министра, и в конце концов именно он принял окончательное решение, оказавшееся правильным.

15 августа 1942 года Патфайндеры впервые показали себя.

Однако вернемся на несколько дней назад. 9 и 10 августа мы все занимались постановкой мин на Балтике, чтобы помешать «Принцу Ойгену» выскользнуть в Атлантику. Это были продолжительные полеты, 7 и более часов, да еще погода оставляла желать лучшего. Проводить по 15 часов в воздухе в течение суток — слишком много для среднего пилота. Погода была настолько плохой, что после взлета мы сразу оказывались в туче, даже не успев втянуть шасси. При возвращении нам приходилось садиться обязательно при дневном свете.