Башни заката - Лиланд Экстон Модезитт

— Хватит. Ты отдал слишком много. Есть такая вещь, как эмоциональная стабильность, — говорит Лидия, крепко взяв его за руку повыше локтя. — Тебе нужно отдохнуть, причем в своей комнате. Подчеркиваю — в своей, иначе вы оба совершенно лишитесь сил.

Мягко, но решительно целительница увлекает Креслина в коридор, заводит в комнату и чуть ли не швыряет на кровать.

— Ты невозможен! — сердито заявляет она. — Пойми наконец, что тебе нельзя перевозбуждаться, потому что стоит тебе ослабнуть, и Мегеру захлестнут твои чувства. А переживать по поводу того, как переживаешь за нее ты, — это последнее, что ей сейчас нужно.

— Но…

— Никаких «но». Я знаю, что физических сил у тебя более чем достаточно. Но эмоционально ты истощен, тем паче что чувствуешь себя виноватым. Мегера сдюжит, но только в том случае, если не будет отягощена твоей виной и печалью. И сознанием того, что ты лишился зрения, пытаясь ее спасти.

Креслин открывает рот, но Лидия, не дав ему вымолвить и слова, продолжает:

— Да, я знаю, что ты спасал не ее одну, но и Клерриса, и Хайела… Да и себя самого. Но она чувствует это иначе. Я вот тоже не могу не думать о том, что ты спасал Клерриса. Понимаешь?

Он кивает.

— Мне нужно вернуться к Мегере, — продолжает Лидия. — А к тебе у меня просьба: постарайся и при встречах с ней, и даже оставаясь в одиночестве, быть — не притворяться, а по-настоящему ЧУВСТВОВАТЬ себя — веселым, бодрым и уверенным в будущем. Ты понимаешь? — снова спрашивает Лидия.

— Да, достойнейшая целительница.

— Очень хорошо.

Оставив дверь открытой, она быстрыми шагами удаляется в спальню Мегеры, не преминув пробормотать по пути «Мужчины!» и фыркнуть.

Сняв сапоги, Креслин растягивается на постели, и глаза его закрываются куда быстрее, чем он мог ожидать. И это при том, что лишь недавно миновал полдень.

Осторожно опустившись на колени, Креслин трогает влажную почву вокруг саженца, а потом касается черенка, которому предстоит стать стволом могучего черного дуба. Спокойствие гармонии перетекает с его пальцев к маленькому деревцу, нуждающемуся в защите в преддверии надвигающейся зимы.

Юноша встает и, ощущая на щеках влажное дуновение морского бриза, направляется к террасе. На ходу он прислушивается к шелесту прибоя, надеясь услышать перестук копыт Касмы, а потом и твердые шаги Мегеры. Сам он в цитадель не спешит. Все, что он сейчас может, это размышлять и принимать решения, а этим можно заниматься и в Чертоге.

Некоторое время до его слуха доносятся лишь плеск волн да стук посуды — Алдония возится на кухне. Он садится на ограду террасы, хотя уже не надеется погреться на солнышке: небо затянуто облаками, несущими осенние дожди.

С дороги и впрямь слышится топот копыт, но это не Касма, да и приближение Мегеры юноша ощутил бы издалека. Тем не менее Креслин поднимается и спешит к коновязи, где должен спешиться всадник.

— Регент Креслин.

Попытавшись опознать по вроде бы знакомому голосу человека, которого не видит, он в конце концов вздыхает и обволакивает гостя ближними к Чертогу воздушными потоками. Это удается — оставаясь лишенным зрения, Креслин восстановил способность внутреннего видения, во всяком случае, по отношению к ближним объектам. Но пока любое подобное усилие стоит ему головной боли.

«…ты не должен…»

Торкейл молча ждет, когда Креслин заговорит. Юноша отпускает воздушные струи, и боль тут же прекращается. Мегера находится в цитадели, но ему немедленно передается ее облегчение.

— Я тебя слушаю, Торкейл.

— Военачальники велели передать тебе, что у Края Земли пришвартовались два корабля из Сарроннина.

— Что им нужно?

— Они покорнейше просят кого-либо из соправителей удостоить их аудиенции. Ими доставлены — надо же, как скоро! — припасы, обещанные тираном весной прошлого года. И более того… сундук с монетами — в качестве запоздалого свадебного подарка.

Креслин хмыкает:

— Я так полагаю, суб-тиран не слишком удивилась.

— Она рассмеялась, милостивый господин. И сказала: «Для того, чтобы Риес… тиран заплатила все свои долги, потребовалось всего-навсего вывернуть мир наизнанку».

— Я встречусь с ними, но не здесь. Мы с Мегерой примем их в цитадели.

— Но…

— Милостивая госпожа, несомненно, примет щедрый дар и выскажет благодарность тирану, — с этими словами Креслин поворачивается, уверенно шагает к конюшне и, несмотря на слепоту, седлает Волу гораздо быстрее, чем еще совсем недавно, хотя это требующее особой сосредоточенности занятие оборачивается легкой пульсацией боли в висках.

Торкейл дожидается регента в седле, на дороге у Черного Чертога. Ниже по склону недавно попавшие в плен хаморианцы мостят камнем дорогу между Краем Земли и Чертогом.

Слышен и стук молотов каменотесов, но источник этого звука не на дороге, а южнее, где хаморианцы из числа участников первого налета — более не пленники, а свободные ремесленники, — возводят просторный дом, предназначенный для Хайела с Шиерой. При мысли о них Креслин улыбается: вот уж кто прямо-таки создан друг для друга. На свой лад они связаны между собой чуть ли не так же, как он с Мегерой.

— Сарроннинские гости давно пожаловали?

— Совсем недавно; когда я уходил, они еще не начали разгрузку. Милостивая госпожа потребовала, чтобы я немедленно нашел тебя.

— А теперь нам нужно будет найти ее.

Впрочем, последнее удается быстро: Мегера дожидается его в дверях цитадели.

— Быстро ты появился, — замечает она.

— Слепой — еще не значит медлительный. Во всяком случае, очень медлительный. Я вполне в состоянии воспринимать окружающее, правда, только вблизи. Если тянусь дальше, чем на несколько локтей, мне становится больно.

— Знаю.

— Прости. Как решим — взойдем на сарроннинский корабль или примем послов здесь? — он поворачивается к жене, как будто может ее видеть.

— Я подумала: пусть они сначала предстанут перед нами в цитадели, а потом мы сможем и посетить их корабль.

— Тебе ясно? Передашь наше приглашение? — говорит Креслин Торкейлу.

— Да, милостивый господин. Когда прикажешь?

— Почему бы и не сейчас?

Откланявшись, Торкейл удаляется.

— А там, на корабле… ты как, справишься? Я имею в виду… — нерешительно бормочет Мегера.

— Не бойся, все будет хорошо. Ближнее пространство я ощущаю, да и ты можешь находиться рядом. Льнуть ко мне, как подобает покорной восточной жене.

— Рядом буду, а чтоб льнула… не дождешься!

Креслин смеется.

— Ты… ты нарочно это сказал… чтобы… чтобы… ты по-прежнему невозможен.