Путь кинжалов - Роберт Джордан

Сюрот едва удостоила его взглядом, полностью сосредоточившись на карте. Ее высокомерие было оправданно. Под предводительством Сюрот Возвращение осуществлялось с большим успехом, чем можно было мечтать. Предвестников послали лишь для разведки, причем после катастрофы на Фалме даже это казалось едва ли осуществимым. Продлись успехи дольше, и она, пожалуй, удостоится чести полностью обрить голову и окрасить еще по одному пальцу, уже третьему, на каждой руке. За столь выдающиеся успехи Сюрот могли причислить к императорской фамилии. Правда, подобное отличие было сопряжено с некоторыми сложностями: случись оплошность, и ей, пожалуй, пришлось бы надеть прозрачное платье, став служанкой кого-нибудь из Высокородных, а то и оказаться проданной фермеру, чтобы до конца дней своих работать на поле. Мираджу, в самом худшем случае, пришлось бы всего лишь вскрыть себе вены.

Сейчас он взирал на Сюрот, отмечая каждое ее движение: прежде чем его возвели в звание Высокородного, Мирадж служил морат’ракеном и был лейтенантом разведки. А разведчик выживает лишь в том случае, если ничего не упускает. Распростертые ниц люди едва дышали: Сюрот следовало бы отозвать генерала в сторонку и дать им возможность вернуться к работе. Стражи у входа развернули обратно гонца: сколь же важным должно быть сообщение, если он осмелился попытаться пройти мимо Стражей Последнего Часа?

Да’ковале с письменным прибором в руках поймала взгляд Мираджа и нахмурилась. Рабыня позволяет себе выказывать неудовольствие! Но странно не только это: переводя взор с кареглазой да’ковале на светлоглазую дамани, Мирадж отметил нечто общее: внешность и той, и другой не позволяла определить возраст.

Его мимолетный взгляд не укрылся от внимания Алвин. Дернув серебряный поводок, она заставила дамани пасть ниц и жестом повелела встать на колени да’ковале. Но та помедлила – помедлила! – преклонила колени лишь после того, как Алвин прошипела: «Вниз, Лиандрин!» И при этом с весьма недовольным видом!

Все это казалось странным. И очень важным. Мирадж обрел звание Высокородного, проскакав за ночь пятьдесят миль с тремя стрелами в спине – спина болит и по сию пору. Тогда он доставил донесение об армии мятежников, двинувшейся на Шондар.

Наконец Сюрот отвела взор от заваленного картами стола. Она не сочла нужным разрешить генералу подняться, не говоря уж о том, чтобы обнять его, как то принято между Высокородными. Правда, на такое Мирадж и не рассчитывал, ибо понимал, насколько велика разница между ним и Верховной Леди.

– Ты готов выступить? – резко спросила она, и хорошо еще, что не обратилась к нему через Глашатая. Такое унижение пришлось бы переживать месяцы, если не годы.

– Скоро буду готов, – ответил Мирадж, выдерживая ее взгляд. Он все же являлся Высокородным, пусть и уступал ей рангом. – Они не смогут преодолеть горы быстрее, чем за десять дней. К тому времени я...

– Они могут нагрянуть сюда завтра, – оборвала его Верховная Леди. – Даже сегодня, Мирадж, ибо им известно древнее искусство Перемещения.

При этих словах вздрогнули и поежились простертые ниц офицеры. Мирадж изумился. Неужели Сюрот настолько утратила самообладание, что позволяет себе вспоминать сказки?

– Ты уверена? – Вопрос сорвался с его языка прежде, чем он успел осознать его недопустимость.

Нет, ему только казалось, будто Сюрот утратила самообладание. Вот теперь она и вправду взъярилась. Глаза вспыхнули, пальцы вцепились в вышитое одеяние так, что побелели костяшки.

– Ты сомневаешься? – прорычала она, словно не веря своим ушам. – Знай, у меня есть свои источники информации, и весьма надежные. Если они явятся, с ними будет около полусотни мужчин, именующих себя Аша’манами, и не более пяти-шести тысяч солдат. Их с самого начала было именно столько, что бы там ни докладывали летуны.

Мирадж медленно кивнул. Пять тысяч человек, передвигавшихся с помощью Единой Силы, – это многое объясняло. Но каковы же были ее «источники», коль скоро они столь точно осведомлены о численности сил противника? Впрочем, у Мираджа хватило ума об этом не спрашивать. Наверняка она получала донесения Слухачей-Внимающих и Взыскующих. Заодно присматривающих и за ней. Пятьдесят Аша’манов? При мысли о мужчинах, способных направлять, Мирадж едва не сплюнул от отвращения. Конечно, он слышал, что Возрожденный Дракон – этот Ранд ал’Тор – понабирал подобных людей из разных народов, но никак не думал, что их окажется так много. Говорили, будто и сам Возрожденный Дракон способен направлять. Последнее вполне могло оказаться правдой, но ведь на то он и Дракон.

Пророчества о Драконе были известны Шончан еще до того, как Лютейр Пейндраг приступил к Объединению. Правда, в весьма искаженном виде, весьма отличавшемся от истинного знания, доставленного Пейндрагом. Здесь, в Украденных Землях, Мирадж просмотрел семь различных томов «Кариатонского Цикла», и все они тоже были неточными. Нигде даже упоминания нет о том, что Дракон будет служить Хрустальному Трону! Однако люди верили Пророчествам – многие надеялись, что Возвращение завершится до начала Тармон Гай’дон и Возрожденный Дракон одержит в Последней Битве победу во славу Императрицы, да живет она вечно. Она, конечно же, пожелает, дабы ал’Тора отослали к ней, чтобы увидеть, что за человек ей служит. А служить он станет – всякого, кто представал пред Хрустальным Троном, охватывали благоговейный трепет и жажда повиновения. Но прежде чем погрузить этого малого на корабль и отправить через Океан Арит в Шондар, нужно избавиться от Аша’манов.

Мысль о которых отнюдь не радовала Мираджа. Генерал не боялся трудностей и не привык их игнорировать, а потому понимал, что задача перед ним стоит нелегкая. Ему довелось участвовать в паре дюжин сражений, где обе стороны использовали дамани. Опытная сул’дам каким-то образом может видеть, что делает дамани или марат’дамани; это позволяло организовать оборону. Но способна ли сул’дам увидеть, что делает мужчина, владеющий Силой?

– Ты передашь в мое распоряжение сул’дам и дамани? – спросил Мирадж и со вздохом, сам того не желая, добавил: – Если они по-прежнему больны, битва будет короткой и кровавой.

Его слова вновь заставили шелохнуться простертых ниц людей. Лагерь полнился слухами о странном недуге, загнавшем сул’дам и дамани в палатки. Алвин бросила на генерала сердитый взгляд, совершенно не подобающий со’джин. Лежавшую на полу дамани била дрожь. Странно, но вздрогнула и медноволосая да’ковале.

Сюрот с улыбкой потрепала тонкие косички стоявшей на коленях женщины, капризно надувшей похожие на розовый бутон губки. Видимо, прежде она принадлежала к знати этих земель и еще не избавилась от укоренившихся привычек.

– Чем крупнее промах, тем выше цена, которую приходится за него платить, – промолвила Сюрот. – Да, Мирадж, ты получишь дамани. И покажешь этим Аша’манам, что лучше бы им оставаться на севере. Ты сметешь их с лица земли – и Аша’манов, и солдат, всех. Всех до единого. Я сказала.

– Твой приказ будет исполнен, Сюрот, – ответил Мирадж. – Я уничтожу их. Всех до единого.