Дарвинизм в XXI веке - Борис Жуков

На этом спор обычно заканчивается: внятных ответов на эти возражения в сочинениях «антидарвинистов от морали» практически нет. Современные авторы этого направления вновь и вновь повторяют обвинения полуторавековой давности, словно бы на них никто никогда не отвечал. Правда, в наше время к этим вечнозеленым претензиям прибавился еще один «неотразимый аргумент»: по мысли «моралистов» именно дарвинизм стал идейной основой самых отвратительных и кровавых диктатур ХХ века. «Мировоззрение Гитлера, Маркса[273], Сталина и Мао не было сформировано ни немцем, ни русским, ни китайцем. Основы этого мировоззрения заложила книга Дарвина „О происхождении видов путем естественного отбора, или Сохранение наиболее благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь“ (1859)», — пишет современный британский креационист Реймонд Холл. Этот автор ставит в вину Дарвину и его теории не только убийство миллионов ни в чем не повинных людей, не только страдания узников нацистских концлагерей и ГУЛАГа, не только то, что сотни миллионов людей многие десятилетия жили под гнетом бессмысленных запретов и ограничений и были лишены права на собственное мнение, но даже эстетическое убожество и безобразие массовой городской застройки в СССР и восточноевропейских странах[274].

Хотя подобные инвективы появились почти век спустя после обнародования теории Дарвина, на них тоже давным-давно дан ответ. Если мистер Холл всерьез считает, что на автора той или иной доктрины ложится ответственность за деяния всех, кто называет себя ее последователями, то ему следовало бы назвать свой опус не «Что натворил Дарвин», а «Что натворил Иисус» — ибо разве не именем Христа возжигались костры аутодафе, затевались бесчисленные религиозные войны, изгнание с родной земли одних народов и массовое истребление других, варварское целенаправленное разрушение «языческих» культур от Средиземноморья до Центральной Америки? Разве не им оправдывалось рабство, расовое, социальное и гендерное неравенство? И что интересно, этому нисколько не мешали авторитет Библии и наличие «абсолютных стандартов добра и зла» — дискредитация которых теорией Дарвина, по мнению мистера Холла и ему подобных, сделала возможными злодеяния нацизма и коммунизма. Напротив, именно общественный институт, обладавший монопольным правом толковать Писание и оценивать людские деяния с точки зрения «абсолютных стандартов», неизменно одобрял все перечисленные мерзости, а часто выступал инициатором преступлений — включая истязания и убийства с особой жестокостью людей, которых впоследствии сам же этот институт назвал святыми.

Если же все-таки оставаться в пределах здравого смысла, то придется вспомнить, что многим негодяям свойственно подводить под свои злодеяния то или иное «теоретическое обоснование», используя для этого слова и обороты из тех учений и концепций, которые пользуются уважением в современном им обществе. Но это не более чем словесный камуфляж, которым мерзавцы прикрывают неприглядную суть своих устремлений, как скрывающийся в лесу преступник прикрывает зелеными ветками свое логово от полицейских вертолетов. И точно так же, как преступник может понятия не иметь о свойствах дерева, с которого он нарвал веток, тираны и экстремисты обычно ни бельмеса не понимают в теориях, которым они якобы следуют. Достаточно сравнить «теоретические» труды идеологов нацизма или их придворных «антропологов» с любым учебником по теории эволюции (даже не современным, а той эпохи, когда зарождался нацизм), чтобы убедиться: всякий раз, когда коричневые теоретики прибегают к эволюционной лексике, они либо не понимают смысла употребляемых ими слов, либо намеренно подменяют его.

Об истинных отношениях между нацизмом и дарвинизмом можно судить по тому, что в 1930-е — 1940-е годы — то есть как раз в период бурного развития эволюционной теории, увенчавшегося созданием СТЭ, — ученые Германии практически оказались вне этого «великого синтеза». В «невидимом колледже» ученых, создававших обновленную версию дарвинизма, немецкую научную мысль представляли только беженцы, вроде Эрнста Майра или Макса Дельбрюка. Хотя начиная с 1860-х годов и до самого прихода нацистов к власти немецкая эволюционная школа была одной из ведущих в мире.

Что же касается Сталина, а также Мао Цзэдуна, Пол Пота и прочих людоедов от марксизма, то в их риторике дарвинизм не играл сколько-нибудь заметной роли. Нелишне, однако, напомнить, что в СССР параллельно с формированием единоличной диктатуры Сталина и усилением политического террора набирала силу псевдонаучная «мичуринская биология», отрицавшая основные положения дарвинизма (см. примечание к главе «Август Вейсман против векового опыта человечества»). В 1948 году, в апогее развития сталинской системы, это бредовое «учение» по личному решению Сталина было окончательно включено в идеологический канон, обязательный для всех лояльных советских граждан, а распространение в СССР научного эволюционизма и дальнейшие исследования в этой области были запрещены. То, что при этом представители «мичуринской биологии» во главе с Трофимом Лысенко именовали свои фантазии «творческим дарвинизмом», дает не больше оснований считать эти фантазии разновидностью дарвинизма, чем надпись «С нами Бог» на пряжках ремней солдат вермахта — считать нацизм версией христианства[275].

Все эти соображения уже приводились не раз — и точно так же оставались без ответа, как и возражения на обвинения, предъявленные дарвинизму в XIX веке. «Моральные антидарвинисты» даже и не пытаются с ними спорить: они просто снова и снова повторяют свои давно опровергнутые утверждения — в лучшем случае заменяя однозначные (и потому неизбежно уязвимые) формулировки типа «дарвинизм призывает нас» на уклончиво-двусмысленные «аморальность логически согласуется с теорией эволюции». Складывается впечатление, что их мало интересует не только истина, но даже победа в споре — их информационная активность напоминает скорее пение птички, которая поет не потому, что надеется этим добиться чего-то конкретного, а потому, что просто не может не петь.