Метро 2033: Московские туннели - Сергей Антонов

Группа с интересом следила за действиями бывалого прапора. Он опустился на колени у края болота, сунул руку в воду. Вытащив, сжал кулак. Вода вытекла струйкой, а черная торфяная масса продавилась сквозь пальцы.

– В каком-то смысле, ребятки, нам повезло. Болото проходимо, но… Банзай, братишка, выруби-ка каждому по шесту. Теперь слушаем меня очень внимательно. Иду первым, но ступать за мной след в след – ни в коем разе. Стараемся держаться полосок мха и кустов. Долго на одном месте не стоять, и упаси вас господь перепрыгивать с кочки на кочку. Идем друг за другом, опираемся на слегу и аккуратненько наступаем всей стопой, дорогие товарищи. Если кого угораздит провалиться, освобождаемся от мешка, ложимся всем пузом на воду, автомат кладем поперек рюкзака и ждем подмоги!

После короткой, но очень содержательной лекции все получили по шесту. Аршинов ступил в густую болотную жижу первым. Прощупывая перед собой кочки слегой, он довольно ловко прошел метров двадцать и, не останавливаясь, оглянулся через плечо.

– Вперед, братва! Живы будем, не помрем!

Томский вошел в болото и сразу понял, что все предупреждения Аршинова были как нельзя к месту. Зыбкая почва под ногами ходила ходуном, а стоило замешкаться, как ноги начинали погружаться в трясину. Быстрее всех передвигался Вездеход. Его небольшой вес как нельзя лучше подходил для ходьбы по болотам. Зато великан Пьер отстал. Он взвалил себе на плечо Карацюпу, увеличив и без того свой немалый вес. Вездеход увидел это и остановился. Аршинов первым ступил на твердую землю и отшвырнул шест.

– Вот и все, а вы боялись!

Прапор был бы менее оптимистичен, если бы видел, что творится у него за спиной. Один из стволов склонившейся над болотом ивы плавно изогнулся и начал приближаться к земле. Томский решил, что у него начались галлюцинации, но вскоре сообразил: то, что он принял за ствол дерева, оказалось змеей. Оливковое, покрытое темными кругами тело гада в диаметре было никак не меньше тридцати сантиметров. Тупая голова с V-образными черными пятнами по бокам коснулась земли. Обтянутые чешуйчатой кожей ноздри со свистом втянули воздух. Два круглых, пылающих желтым огнем глаза уставились на добычу. Томский видел, как напряглось могучее тело твари, и понял, что сейчас произойдет.

– На землю, Аршинов! Ложись!

Прапор рухнул в траву очень вовремя. Змея собиралась ударить его в спину, но промахнулась, плюхнулась в болото и рассерженно зашипела. Черный, раздвоенный язык двигался вперед и назад между парой загнутых внутрь клыков. Гад искал себе новую добычу и остановил выбор на Вездеходе, оказавшемся ближе всех. Карлик попытался перепрыгнуть на соседнюю кочку, однако змея оказалась быстрее. Удар треугольной головы настиг его в полете и отшвырнул на середину болота. Вездеходу удалось вцепиться в поросшую мхом кочку. Он с ужасом смотрел на приближающегося монстра. Еще несколько секунд, и все было бы кончено.

Однако на помощь ему пришел Пьер. Великан заревел, бросил шест, швырнул овчарку на берег и бросился на змею. Разинутая пасть гада уже нависала над Вездеходом, когда чернокожему гиганту удалось схватить чудище за хвост. Мощным рывком Пьер оттащил гадину на целый метр. Вездеход воспользовался этим и по-пластунски пополз к берегу. Змея повернула голову к Пьеру. Чешуйчатое тело крутанулось вокруг своей оси. Мелькнуло желтоватое брюхо. Маневр не удался – Пьер продолжал удерживать монстра. Змея изогнулась. Распрямившись, как огромная пружина, она взметнула фонтан черной жижи и ударила Пьера в грудь головой. Великан выпустил хвост и рухнул в болото. Прямиком в полынью, подернутую ярко-зеленой ряской. Пытаясь выбраться к спасительной полоске сухого мха, Пьер отчаянно барахтался и этим привлекал внимание змеи.

Томский вскинул автомат, но так и не выстрелил из опасения задеть Пьера и Вездехода. Вместо этого он схватил брошенный шест, вбежал по колено в болото и принялся яростно молотить деревяшкой по воде. Монстр оставил Пьера и рванулся к берегу. Прием сработал. Толик читал, что змеи глухи, но очень чувствительны к вибрации, и теперь убедился в этом. Он пятился, безостановочно ударяя шестом по воде. Взгляды змеи и человека скрестились. Томский выбрался на берег, изо всех сил ткнул шестом в землю.

– Ко мне, тварь! Давай же!

Сначала тело змеи вытянулось в прямую линию, затем монстр, извиваясь, метнулся на звук. Треугольная голова, словно наконечник стрелы, рассекала болотную жижу, и острие его было направлено в Толика. Когда змея выбралась на берег, разинула пасть… Вместо того чтобы начать отступление, Томский прыгнул вперед, вырвал из кармана гранату и выдернул чеку. В этот момент он не видел ничего, кроме пульсирующих розовых мышц в пасти гада. Н-на… Граната угодила точно в цель, но теперь Толику было этого мало. Хлесткий удар шеста по чешуйчатому туловищу поверг монстра в панику. Атака захлебнулась. Чудовище повернуло к болоту, но передумало и попыталось вползти на дерево. В метре от его ствола туловище гада гулким звуком «бумп» разлетелось на куски. Взрывная волна расшвыряла ошметки змеи в разные стороны. Голова ее плюхнулась в болото, а хвост несколько раз ударил по земле, дернулся и замер.

Толика бросило на землю. Когда он с трудом поднялся на ноги, в ушах у него звенело… Контуры предметов расплывались… Земля уходила из-под ног, и только спустя несколько секунд он догадался поднять свой шест и опереться на него. Как сквозь туман, он видел, что Русаков протягивает Вездеходу слегу и вытаскивает его на берег. А вот почему Аршинов и Федор просто стоят, глядя на болото, понять он так и не смог. Шатаясь, подошел к прапору и, стараясь перекрыть стоявший в голове гул, крикнул:

– Где Пьер?

– Не ори. Тебя контузило?

– Наверное. – Томский прижал руки к вискам. – Где Пьер? Он же только что…

Аршинов ничего не ответил. Просто поднял руку, указывая на водяную полынью. Ее поверхность была абсолютно гладкой…

Удача повернулась к Владару лицом. Только этим можно было объяснить то, что он смог проделать такой большой путь. Пробрался через руины… Легко нашел проходы в буйной растительности Измайловского парка, больше напоминавшей джунгли, чем лес. Когда же наткнулся на болото, то перебрался через него по опорам рухнувшего колеса обозрения. Кольцов был уверен: с распухшей и одеревеневшей ногой он должен был рухнуть без сил уже через пару километров. Но нет, силы не покидали его старческое тело, а дорога чудесным образом возникала там, где он шел: трясина обращалась в твердь, а преграды рассыпались… После того как отец Владимир принял верное решение, беспокоиться стало не о чем – его вел Господь. Другого объяснения Владар не видел.

И все же укушенную ногу осмотреть стоило.

Владар сел на берегу болота, из которого тут и там торчали выцветшие пластиковые сиденья и колеса. С трудом наклонился к ноге. Боль ушла еще на подходе к парку, и это было очень плохо. Ткань защитного костюма натянулась так, что могла лопнуть в любую секунду. Как только Владар коснулся ее кончиком ножа, она тут же расползлась.