Путин. Его жизнь и время - Филип Шорт

выражение. «Они делали то, что нам не нравилось, - сказал он, - но в сущности это были проблемы страны, которая все еще нащупывала свои позиции после краха коммунизма... Ожидалось, что мы пройдем через это, и Россия станет нормальным членом международного сообщества».

Оглядываясь назад, можно сказать, что это наивно. Но в то время это мнение было широко распространено на Западе. Внешне отношения были корректными. Когда Блэр посетил Москву в июне 2005 года, Путин принял его в Ново-Огарево, а не в Кремле, что было воспринято как позитивный жест, и, судя по всему, он с удовольствием показал Блэру территорию. В июле, во время саммита G8 в Глениглсе, когда исламистские террористы убили более 50 человек в результате взрывов в Лондоне, британцы нашли Путина "великодушным и благосклонным и всем тем, что вы ожидаете от лидера". Три месяца спустя, когда он снова посетил Великобританию для участия в саммите Россия-ЕС, российские журналисты с благодарностью отметили, что Блэр пригласил Путина к себе домой, где они беседовали "в комнате, загроможденной детскими игрушками".

Но наряду с этими поверхностными любезностями Путин испытывал глубокое нетерпение по поводу лицемерия Великобритании.

Богатые россияне с сомнительным прошлым получили вид на жительство и вложили свои состояния в Великобританию. Противники Путина получали убежище. Блэр, похоже, не хотел понимать, что он не может быть одновременно и с Россией, и против нее. Разочарование российского лидера проявилось в очередной раз, когда его привели в COBRA - защищенную комнату для брифингов под зданием кабинета министров, где проводятся кризисные совещания, - чтобы заслушать брифинг о британской тактике борьбы с терроризмом в связи с терактами в Лондоне. Он слушал некоторое время, а затем тихо сказал: «Знаете, как мы поступаем с исламскими террористами? Мы их убиваем».

Даже в Министерстве иностранных дел, где невозмутимый оптимизм выполнял роль дипломатического эквивалента жесткой верхней губы, росло понимание того, что не все в порядке. На официальных переговорах на Даунинг-стрит, когда зашла речь о Березовском и Закаеве, министр иностранных дел Джек Стро прямо сказал Путину: «Я хотел бы избавиться от этих людей. Они наносят ущерб нашим отношениям».

Дальше все пошло по накатанной.

Разговор зашел об иностранной, в частности британской, поддержке российских НПО - тема, не дававшая покоя Путину с момента "революции роз" в Грузии, в которой заметную роль сыграли финансируемые американцами НПО. Не все НПО ориентированы на то, чтобы отстаивать реальные интересы людей, - ворчал Путин весной 2004 года. Для некоторых из них приоритетом является получение финансирования от влиятельных зарубежных фондов, [и] они не могут укусить руку, которая их кормит.

В следующем году в одном из московских скверов ФСБ обнаружила необычную "мертвую букву". Замаскированный под небольшой камень возле кустов, он содержал устройство, способное принимать и сохранять электронные сообщения со специально оборудованных мобильных телефонов, имевшихся у российских информаторов. Их контролеры, четыре сотрудника МИ-6, находившиеся под дипломатическим прикрытием в посольстве Великобритании, получали сообщения в электронном виде на карманный компьютер, когда проходили мимо.

В течение нескольких месяцев эта история держалась в секрете. Затем, словно вытащив кролика из шляпы, в январе 2006 года она была обнародована с большой помпой в специальной программе на государственном телеканале "Россия 1".

Шпионаж, однако, был не единственным обвинением. Россияне утверждали, что дипломаты также предоставляли незаконное финансирование российским правозащитным организациям, и британское правительство решительно отвергло это обвинение. Обвинение было призвано оправдать законопроект, вводящий новые ограничения на деятельность НПО, который был принят Госдумой неделей ранее. Время было выбрано такое, что некоторые россияне заподозрили, что вся история была сфабрикована и никакого камня не существовало, ни поддельного, ни какого-либо другого. Это было не так. Руководитель аппарата Блэра Джонатан Пауэлл позже признал, что камень, сделанный из серого пластика, был вполне реальным, и что МИ-6 попалась со спущенными штанами.

Путин назвал этот эпизод мелкими разборками между спецслужбами, озорно добавив, что дипломаты не будут высланы, поскольку в случае их замены их преемники могут оказаться более умелыми. Что вызывает сожаление, так это тайное финансирование неправительственных организаций. Эти деньги имеют неприятный запах", - заявил он. Мы не хотим, чтобы [наши НПО] управлялись кукловодами из-за рубежа... Государства не могут использовать НПО в качестве инструмента внешней политики на чужой территории.

Как и в случае с принятием Думой новых жестких ограничений на деятельность СМИ после теракта на Дубровке, Путин смягчил законодательство об НКО, сыграв ставшую уже привычной роль "доброго царя, упрекающего плохих бояр", но новые законы остались достаточно расплывчатыми, чтобы дать властям широкую свободу действий.

Через несколько дней прокуратура объявила о возбуждении уголовного дела в отношении офиса Британского Совета в Санкт-Петербурге по факту "незаконной коммерческой деятельности", под которой, как выяснилось, подразумевается организация занятий по английскому языку. Обвинение было оставлено в подвешенном состоянии, как приглушенная угроза, которая могла быть приведена в действие в любой момент, когда этого потребует политическая ситуация. В июле 2006 г., когда Россия должна была принимать "Большую восьмерку" в Санкт-Петербурге, Тони Блэр заявил, что планирует присутствовать на открытии нового офиса Совета на Невском проспекте. Ему ответили, что это невозможно: пожарная служба отказалась сертифицировать здание. В таком случае, сказал Блэр, он проведет церемонию открытия на тротуаре. Столкнувшись со скандалом накануне саммита, русские отступили. Но расследование "незаконного преподавания языков" продолжалось. Трудности Британского Совета на этом не закончились.

Не было и посла Брентона.

За несколько дней до встречи G8 он выступил на так называемом "альтернативном саммите" в Москве, организованном лидерами нескольких небольших оппозиционных партий и правозащитных групп для обсуждения политических свобод. Кремлевское молодежное движение "Наши", что означает "наши" и призвано подчеркнуть разницу между русским (наши) и нерусским или иностранным (ненаши), немедленно потребовало от него извинений за участие в "фашистском" мероприятии.

Идеолог "Наших" Владислав Сурков, талантливый и неконформный молодой человек, наполовину чеченец, наполовину русский, писал рок-песни и романы, а также разрабатывал макиавеллистские политические стратегии. Его официальная должность - первый заместитель руководителя Администрации Президента РФ. Он создал "Наши" для того, чтобы в случае попытки "оранжевой революции" в России выступить в качестве ударной силы, поддерживающей Путина.

Когда извинений не последовало, члены "Наших", размахивая транспарантами и скандируя требования об отзыве Брентона, пикетировали британское посольство, расположенное в роскошном купеческом доме XIX века на берегу Москвы-реки, напротив Кремля. Казалось, что это было сделано прямо по сценарию маоистских "Красных гвардейцев" 40 годами ранее, хотя и с гораздо меньшей жестокостью - своего рода "Культурная революция в стиле лайт".

Преследование продолжалось с перерывами в течение полутора лет. После того как один