Строго между нами - Кэти Келли

— Каким образом?

— У меня была послеродовая депрессия и очень долго — наверное, несколько лет — я никак не могла выйти из нее.

Роуз закрыла глаза и стала вспоминать, как это было, несмотря на всю болезненность этих воспоминаний.

— Я едва могла смотреть на нее, а она все росла и росла и, кажется, начинала все понимать. Нет, я даже уверена в этом. Холли была совсем другой, не как ее сестры. Стелла и Тара всегда ждали меня с нетерпением, обнимали, все рассказывали, а Холли держалась от них в стороне, словно знала, что я не люблю ее, и не могла простить этого.

— Если ты не возражаешь против моего мнения, то скажу, что это просто смешно, — оживленно ответила тетя. — Она ничего не знала, просто чувствовала, что ты иначе относишься к ней. Дети совсем не глупы. Ты действительно выделяла ее среди других дочерей, и она реагировала на это. И реагирует до сих пор, насколько я понимаю. Холли всегда была тихой, осторожной и какой-то молчаливой. Дети — это барометр семьи.

— Это все равно моя ошибка! — настаивала Роуз.

— Все в твоих руках, — ответила Фредди. — Ты еще можешь исправить ошибку.

— Но как?

— Честно поговори с Холли, расскажи ей все без утайки.

— У меня есть подруга, — начала Роуз. — Ее зовут Минни. Мне было очевидно, что она в депрессии, и я хотела найти специалиста, который мог бы помочь ей. Но я не сделала того, что действительно помогло бы ей. Я не смогла рассказать ей, что у меня тоже была когда-то ужасная депрессия и что со временем, пусть даже через много лет, она закончилась.

— А как поживает эта подруга теперь? — заинтересованно спросила Фредди.

— Не знаю, — призналась Роуз. — С тех пор как я здесь, я не звонила ей. — Неожиданно Роуз улыбнулась, словно что-то поняла. — Фредди, тебе остается сейчас только добавить, что я «слабое звено».

Фредди бросила на нее озадаченный взгляд.

— Я хотела сказать, что действительно была виновата и просто получила по заслугам.

— Но я и не думала говорить ничего подобного, — честно призналась Фредди. — Я всегда любила тебя, Роуз, и хотела, чтобы ты была счастлива.

— Я знаю, — ответила Роуз и погладила руку тети. — Наверное, до ужина надо еще погулять с собаками.

При слове «гулять» Милдред, Принни и Пиг с надеждой подняли морды.

— Пошли, — приказала собакам Роуз.

Она надела туфли и вышла на улицу. Ей нужно было все обдумать. Решить, как она будет жить дальше. Как она поступит с Хью. Им необходимо было встретиться и поговорить.

За этими мыслями Роуз шагала и шагала, а собаки радостно бежали вперед. Когда она преодолела последний холм, за которым уже начинался участок Фредди, решение было принято. Роуз решила оставаться у тети до тех пор, пока не пройдет ее нога. Потом она вернется в Кинварру.

Тара попала в пробку на шоссе М-50. Она злилась, но вовсе не по поводу задержки в пути. Ее мысли витали совсем в других сферах. Радио, которое обычно помогало коротать время в пробке, теперь раздражало. «Что ни песня, то о любви, причем несчастной», — недоумевала она, не в силах слушать дальше. Даже танцевальные мелодии напоминали ей о ночах, проведенных с Финном.

Тара свернула в переулок и вдруг поняла, что ошиблась. Переулок был явно не тот, и первая же попытка развернуться была пресечена сердитым гудком проезжающей машины.

— Извините, — сказала она. И в ее реплике чувствовалось все сожаление, какое накопилось за жизнь.

Когда Тара только начинала писать сценарии, в ее фантазии родился некий персонаж, который по сюжету исчез без следа. То есть не растворился в воздухе, как фокусник, а просто перестал существовать. Уже тогда Тара решила, что эта сюжетная линия глупа, хотя экстравагантной Изадоре она понравилась. «Люди не призраки и не исчезают как мыльные пузыри», — возразила тогда Тара.

Теперь же она знала, что исчезают, и еще как. Как бы там ни было, в понедельник вечером Финн исчез именно таким образом. Сейчас был четверг, и с тех пор прошло три дня. Позвонив в офис мужа. Тара узнала, что Финн на работе не появлялся — об этом ей сообщил разъяренный Дерри. После их разговора Таре долго пришлось приходить в себя.

Не было Финна и в особняке «Четыре ветра». Чтобы узнать это, Таре пришлось звонить Джефферсонам несколько раз, пока вместо Глории трубку не взял отец Финна. Она спросила Дезмонда, как он смотрит на перспективу приглашения их с Глорией к ним в гости на уик-энд.

— Лично я — прекрасно, но мне нужно поговорить со второй половиной, — пошутил Дезмонд своим обычным образом.

Он не подозревал, что Тара на другом конце провода от этих слов просто побледнела. «Значит, Финн не с родителями. Тогда где же он?» — лихорадочно думала она.

— Дезмонд, правда в том, что мы с Финном поругались и он ушел от меня. Я совершенно не представляю, где он. Я думала, он у вас.

— О Боже! — только и сказал опечаленный Дезмонд.

Но все это было вчера. А сегодня Тара ехала в особняк «Четыре ветра», чтобы поговорить с тестем лично. Она надеялась узнать, где еще мог бы находиться Финн. Тара знала, что Глории в этот день не будет, и надеялась, что Дезмонд не рассказал ей о случившемся.

На работе у Тары никто истинной причины отгула не знал, даже Изадора. Когда во вторник Тара пришла на работу, у нее был такой потерянный вид, что все решили, будто она заболела.

— Если у тебя грипп, то даже и не заходи, — в ужасе проговорил Томми, встретив Тару в комнате. — Мы не хотим болеть.

— Ты выглядишь просто ужасно, — покачал головой Аарон. — Лучше иди домой.

Общаться с дотошной Изадорой Тара не рискнула и предпочла уехать сразу. Изадора бы точно поняла, что у нее не грипп, и стала бы выспрашивать о причинах ее беспокойства.

С тех пор Тара каждый день звонила на работу и сказывалась больной. Также она пыталась дозвониться до Финна по мобильному телефону. Оставить сообщение она не могла, поскольку автомат каждый раз отвечал, что буфер сообщений переполнен. Тара гадала, то ли Финн просто не слушал ее слезных сообщений и потому не удалял их, то ли что-то случилось.

При виде красиво освещенного солнцем особняка Джефферсонов сердце Тары сжалось еще сильнее. Никогда прежде она не приезжала сюда без Финна. Она вспоминала, как шутками и смехом муж пытался ободрить ее перед встречей со свекровью. Теперь Тара была готова отдать все, что угодно, только бы обернуть время вспять и вернуть Финна, чтобы он снова оказался рядом. Если бы такое чудо свершилось, она бы уже не повторила прежних ошибок.

На порог вышел Дезмонд. Он был так похож на Финна, что Тара чуть не расплакалась, когда они обнялись.

— Я тут работал в мастерской, — сказал Дезмонд. — Не хочешь заглянуть туда?

Прежде тесть никогда не приглашал Тару в свое святилище, так что она согласилась с особенным удовольствием. Оказавшись внутри, Тара поняла, почему свою мастерскую Дезмонд предпочитал обустроенным Глорией комнатам. От безукоризненно новой обстановки дома веяло каким-то холодом, а здесь стояло старое кресло, из спинки которого в нескольких местах проглядывали пружины, и длинная полка с горшками, в некоторых из которых были посажены растения. В углу находился садовый инвентарь. Тара была не особо искушенным человеком в садово-огородных делах, но и ей показалось, что здесь больше отдыхали, чем работали. Она переложила газетный кроссворд с табурета и присела.