Афган. Разведка ВДВ в действии. Мы были первыми - Валерий Марченко

Пули шлепались в стенку обрыва справа, в земляную насыпь кустов. Она и стала спасительницей — тела вытянулись вдоль рядков виноградника и слились с ними в едином объятье. Кажется, все… Не поднять головы — разлетится вдребезги. Такого еще не бывало! Автоматно-пулеметный огонь косил виноградник. Стволов тридцать, навскидку, изрыгая пламень свинца, уничтожали все живое не только в винограднике, но и в округе. Это не засада — ураган, сметавший все на своем пути. Кое-как удалось подтянуть радиостанцию:

— «23», прием?

— На приеме.

— У меня «300-й», прижали огнем, кто-нибудь из танкистов в состоянии работать из орудий и ДШК?

— «17», в норме у них командир, сейчас озадачу.

— Стоп, Сергей, слушай внимательно, — ответ Воронина оживил, — наблюдаешь позицию «духов»?

— Да.

— Из орудий лупи по горушке, ДШК — по засаде, постоянно переноси огонь.

— Понял, попробуем.

— Какой попробуем? Вали что есть мочи!

— Понял, «17».

— Выйдешь к руслу реки, забери «трехсотого».

— Да-да, принял!

Серега схватил налету, значит, еще повоюем. Как там танкисты? Все зависело от них! Надо было выходить из-под огня. Суть мысли проста: получится огнем танковых орудий подавить противника на горушке — перемахнем открытый участок сухого русла и уйдем от огня. Нет — писем написать не успеем, ляжем все, как один.

Танковый ДШК, круша каменную кладку вместе с засевшими «духами», ударил нервными, короткими очередями. Получилось толково: позиция противника разлеталась в мелкое крошево, нанося противнику косвенные поражения щебенкой. Невидимые до сих пор «нуристанки» и чалмы душманов метнулись в дувалы кишлака. Выстрел танкового орудия поднял на высотке каменный грунт, опустив его на головы «духов». Следующие выстрелы танка прозвучали еще убедительней — огонь противника прекратился так же внезапно, как и начался. Может, и правда, повезло?

— Живы?

— Вроде бы да, — глухо ответил, «Таблетка», все еще не веря, что свинцовый шквал никого из нас не задел.

Стряхивая пыль с головы, Волик примеривался, как бы махнуть с обрыва к получившему ранение Комкову.

— Стоять, Волик, с ним останется Бутрин! Через русло — бегом! Ты слышишь меня, Бутрин? Береги Комкова, подтянешься к нам с Ворониным.

— Понял, товарищ старший лейтенант.

Скатившись по обрыву, мы чесанули по сыпучему песку на обратный берег речонки. За спиной ДШК длинными очередями «резал» оборону противника на той самой горушке, которую я сразу-то и не заметил. Мощный огонь прижал противника к щебенке, не позволяя ему огрызнуться по нам свинцовым огнем. Мы же, пригнувшись, бежали по сухому руслу реки к арыкам, где укроемся от душманов засадной группы, расположенной справа перед фронтом Ивашко. Споткнувшись, я упал на песок, намытый сезоном дождей по весне, и думал: мать твою, как же нам выбраться из этой клоаки?

— Что с вами, товарищ старший лейтенант? — склонился надо мною «Таблетка», хрипевший от нехватки кислорода.

— Поскользнулся, Волик, вперед — не задерживайся!

Вскочив, я окинул взглядом управленцев, бежавших к спасительным арыкам, и остался доволен их резкостью в минуту смертельной опасности. Именно — минуту, большего нам вряд ли позволит противник, который вот-вот откроет огонь. Оставалось немного. Я уже видел изгиб арыка, где мы укроемся от огня с вершины горы и засады, бой с которой вели разведчики Ивашко. Они у Александра достигли главного — «духи» отскочили в кишлак и скрылись где-то в его глубине, позволив нам проскочить открытый участок песчаного русла реки. «Неужели выскочили, бля? Вот это да»!

Лежа на животе, я верил и не верил в спасительный исход ситуации, которая за шиворот — не иначе — вытащила нас с того света. Хватая потрескавшимися губами из фляжки пересыпанную хлоркой воду, я с удовольствием вдыхал кисловато-гнилостный запах сточной воды, текущей из кишлачных трущоб. Напротив — обрыв, с которого мы только что лихо скатились, и валун, за которым оставил раненого Комкова под охраной каратиста Бутрина. Противник сбит с засадной позиции, и я уверен, что моим разведчикам уже ничто не грозило.

Пулеметные очереди танкистов «долбили» позиции «духов» на вершине горы — второй засадной группы, давая возможность Воронину с отрядом обеспечения выйти к руслу реки. Сергею несложно будет забрать бойцов в БМД своего взвода, а потом я разберусь, каким образом Комкова эвакуировать к «вертушкам» и доставить его в медсанбат. В разгар навязанного «духами» боя мы не можем садить борта, подвергая опасности их экипажи, поэтому мне ничего не оставалось, как выдавливать душманов из кишлака, обеспечивая движение инженерной разведке полка.

С пятью разведчиками мне удалось вцепиться в кишлачную окраину, и я думал над следующим шагом, который следовало сделать с наращиванием усилий роты по уничтожению противника на пути войсковой группировки. Разумней всего было перетащить в кишлак группу Ивашко, чтобы он навалился на «духов» правым флангом наступавшего подразделения. Выполнение этого замысла было осуществимо лишь при поддержке Воронина, даже не столько его, сколько тяжелого вооружения контуженых экипажей танков. Сергей был рядом с ними, владел обстановкой, слушая радиосеть в эфире, и он бы сориентировал танкистов, способных вести огонь по противнику из ДШК, на цель.

— «23-й», обстановка?

— В порядке! Вот ни хрена не слышу!

— Приложило?

— Ну, да! Наеб…ло!

— «22-му» нужен выход в кишлак. Танкистов поднимешь?

— Слабоваты, контужены. Справятся ли?

— Привяжи их ремнем к пулемету! Ну, маленько, Сергей, понимаешь? Маленько! Полоснут, и Ивашко пройдет на «ура»!

— Принял, «17».

— Порядок! «22», слышал?

— Да-да, — сиплым голосом подтвердил Ивашко.

— Не задерживай, Сергей, молоти!

— Бегу, «17», бегу!

«Правильно, Воронин, правильно, дорогой! Скисших от подрыва танкистов приводи в порядок, чтоб нашли в себе силы ударить по “духам”. Ивашко проскочит!» — стучали «молоточки» в мозгу. И танкисты сработали, не подвели! Пулеметы вспороли позиции «духов» перед фронтом Ивашко, заставив отойти их в кишлак. Как выяснилось позднее, за одним из пулеметов, кромсавших каменные кладки душманских позиций, работал Воронин.

С «пятачка», за который мне с отделением управления удалось зацепиться, я оценивал возможность дальнейшего движения отряда обеспечения (без танковой поддержки). Прежде всего, мне с разведчиками необходимо было создать условия для группировки, в которых было бы невозможно воздействие на нее засад противника. Эти условия разведывательная рота 350-го гвардейского парашютно-десантного полка создала с приданным танковым взводом, сбив совместными усилиями засады противника. Танкисты из ДШК и орудий (хватило же сил!) подавили огонь душманских засад (ей-богу, молодцы, буду ходатайствовать перед командованием об их награждении) и моей разведывательной роте обеспечили выход в кишлак. Мы зацепились! А сейчас завершим уничтожение душманов и обеспечим безопасность колонне на маршруте ее следования в район боевой операции.