Маятник Фуко - Умберто Эко

Барон фон Гунд, Шевалье Рамзай… и многие другие, основавшие ступени этих ритуалов, работали по инструкциям генерала иезуитов… Тамплиерство и есть иезуитство.

Письмо Мадам Блаватской от Чарльза Сотрана 32 *** А и P. R. 94 ***.

Мемфис К. R. X К. Кадош, М. М. 104 Eng. и прочая и прочая.

Члена тайного Английского Братства Розенкрейцеров, а также прочих секретных обществ, II. 1.1877; в: Isis Unveiled, 1877, II, p. 390

Мы их встречали довольно часто, уже со времен первых манифестов розенкрейцеров. В 1620 году в Германии появляется «Rosa Jesuitica», где упоминается, что символ розы был католическим и имел отношение к Деве Марии еще до того, как стал символом розенкрейцеров и предполагалось, что оба ордена должны быть солидарны, а розенкрейцеры — только одна из новых формулировок иезуитской мистики, используемых населением реформированной Германии.

Я припоминаю слова Салона о том, с какой злостью отец Кирхер ставил к позорному столбу розенкрейцеров, и это в то время, когда он говорил о глубинах земного шара.

— Отец Кирхер, — сказал я, — является центральным персонажем этой истории. Почему этот человек, который столько раз доказывал, что умеет быть наблюдательным и что он обладает вкусом к экспериментам, утопил пару хороших идей в тысячах страниц немыслимых гипотез? Он переписывался с лучшими английскими учеными, и в каждой его книге поднимаются типичные проблемы розенкрейцеров. Он делает вид, будто противопоставляет себя им, а на самом деле стремится присвоить их идеи, представить их версию в качестве своей, враждебной Реформе. В первом издании «Fama» господин Хазельмайер, приговоренный иезуитами к галерам за свои реформистские идеи, непрестанно подчеркивает, что настоящими добрыми иезуитами являются они, розенкрейцеры. Ну хорошо. Кирхер пишет свои тридцать с чем-то томов, чтобы доказать, что настоящими добрыми розенкрейцерами являются иезуиты. Иезуиты попытаются наложить руку на План. Отец Кирхер хочет изучать маятники, и он делает это, но по-своему, изобретя планетарные часы, чтобы знать точное время в каждом из филиалов Братства, разбросанных по всему свету.

— Но как иезуиты узнали, что существует План, ведь тамплиеры погибали, но не признавались? — спросил Диоталлеви.

Ответ, что иезуиты всегда знают на йоту больше дьявола, ничего не стоил. Мы хотели иметь более подходящее объяснение.

Вскоре мы его нашли. И снова Гийом Постэль. Листая историю иезуитов Кретино-Жоли (сколько мы насмехались над этим несчастным именем!), мы установили, что Постэль, охваченный мистическим неистовством и жаждой духовного возрождения, прибыл в 1544 году к святому Игнатию Лойоле в Рим. Игнатий принял его восторженно, но Постэлю не удалось отвлечься от своих навязчивых идей, своей каббалистики, своего экуменизма, что не могло прийтись по вкусу иезуитам, и менее всего им нравилась идея наиболее fixe, ради которой Постэль не пошел бы ни на какие уступки, а именно — что Властелином Мира должен стать король Франции. Игнатий был святым, но святым испанским.

Таким образом, в один прекрасный момент произошел разрыв: Постэль покинул иезуитов или иезуиты выставили его за дверь. Но если Постэль был иезуитом, хоть и короткий период времени, то должен был поведать святому Игнатию, которому поклялся в послушании perinde ac cadaver, o своей миссии. «Дорогой Игнатий, — вероятно, сказал он ему — знай, что, принимая меня, ты принимаешь тайну Плана тамплиеров, недостойным французским представителем которых я являюсь. Мы даже будем вместе ожидать третьей мирской встречи 1584 года, будем ожидать ad majorem Dei gloriam».

Итак, благодаря Постэлю и его минутной слабости иезуиты узнали о тайне тамплиеров. Такой секрет надо использовать. Святой Игнатий отходит в вечное блаженство, но его последователи не спускают глаз с Постэля. Они хотят знать, с кем он встретится в этом роковом 1584 году. Увы, Постэль умирает раньше, и даже то, что в момент смерти у его изголовья (как утверждает один из наших источников) находился неизвестный иезуит, ни к чему не привело: иезуиты так и не узнали, кто является его преемником.

— Извините, Казобон, — вмешался Бельбо, — по-моему, здесь что-то не стыкуется. Если все это так, то иезуиты не могли знать, что в 1584 году встреча не состоялась.

— Однако не следует забывать, — заметил Диоталлеви, — что, по словам язычников, иезуиты были людьми, сделанными из железа, и нелегко было водить их за нос.

— О, если речь идет об этом, — признал Бельбо, — один иезуит съест с кашей двух тамплиеров за завтраком и двух за обедом. Они тоже были распущены, и не раз, при этом надо добавить, что к их роспуску были причастны все правительства Европы, однако они все еще существуют.

Надо было влезть в шкуру иезуита. Что делать иезуиту, если Постэль выскальзывает из рук? У меня сразу возникла идея, но такая дьявольская, что даже наши сатанисты, я полагаю, не смогли бы ее проглотить: движение розенкрейцеров придумано иезуитами!

— После смерти Постэля, — предположил я, — иезуиты (а известно, как они были коварны) с математической точностью рассчитали путаницу с календарями и решили взять на себя инициативу. Они устраивают гигантскую мистификацию с розенкрейцерами, точно просчитав, что в результате этого получится. Среди экзальтированных людей, попавшихся на крючок, неожиданно появляется некто из числа подлинных представителей ядра. Можно представить себе гнев Бэкона: Фладд, глупец, ты не мог держать язык за зубами?! Но, виконт, My Lord, я думал, что это наши… Кретин, разве я не учил остерегаться папистов? Это тебя надо было сжечь, а не несчастного из Нолы!

— В таком случае, — сказал Бельбо, — почему иезуиты или работавшие на них их католические полемисты нападали на розенкрейцеров как на еретиков и одержимых дьяволом, когда те переместились во Францию?

— Надеюсь, вы не предполагаете, что иезуиты работали так прямолинейно? Иначе, что это были бы за иезуиты?

Мы долго обсуждали мое предложение и наконец единодушно решили, что лучше всего придерживаться первоначальной гипотезы: розенкрейцеры были приманкой, подброшенной французам бэконистами и немцами. Но как только появились манифесты, иезуиты почуяли, чем пахнет. И немедленно включились в игру, чтобы смешать все карты. Очевидно, что целью иезуитов было воспрепятствовать соединению английской и немецкой групп с французской. И здесь любая хитрость была хороша, даже самая подлая.

Одновременно они собирали всякие доносы, накапливали информацию и скрывали это… где? «В Абулафии», — пошутил Бельбо. Но Диоталлеви, который в это время сам добывал документы, сказал, что не стоит шутить. Иезуиты абсолютно точно конструировали огромный, сверхмощный электронный калькулятор, который должен был дать заключение по поводу скрупулезно собранной столетней галиматьи, обрывков правды и лжи.

— Иезуиты, — сказал Диоталлеви, — поняли то, о чем ни бедные тамплиеры из Провэна, ни бэконовское крыло еще не имели представления, то есть что можно добиться восстановления карты посредством комбинаторики, используя операции, предвосхищающие операции самых современных электронных мозгов! Иезуиты первыми изобрели Абулафию! Отец Кирхер изучил все трактаты по искусству комбинаторики начиная с Луллия. И посмотрите только, что он опубликовал в своем «Ars Magna Sciendi»…