Военные мемуары. Том 3. Спасение. 1944-1946 - Шарль де Голль

Итак, я повторяю, распределять деньги всем, ни с кого их не взимая, это означает поддерживать мираж, мираж, который дает каждому право считать, что он будет жить так же хорошо и иметь столько же или больше доходов, чем до войны, в то время как разрушения, разграбление, износ материального и человеческого факторов превратили Францию в бедную страну, тогда как показатели национального производства упали до половины довоенного уровня.

Это решение удобно только на текущий момент. Гораздо легче дать номинальное удовлетворение, чем реальное, гораздо проще воспользоваться иллюзиями людей, требующих банкнот в тщетной надежде пойти, как и все, на черный рынок и купить там масла на свой избыток бумажных денег. Но, чем больше будет номинального удовлетворения нужд, тем меньше будет возможности дать реальное. Ведь чем больше инфляция способствует расцвету черного рынка, тем больше растут цены, и чем труднее распознать мираж «черного рынка для всех», тем больше увеличивается разница между незаконными ценами и фиксированными, и чем меньше на легальный рынок поступает товаров, тем больше упрочиваются привилегии богатых и ухудшается положение бедных.

Сколько времени сможет продолжаться эта игра и куда она приведет? Стоит ли напоминать, что ни одна из воюющих стран — ни Германия, ни СССР, ни Англия, ни Соединенные Штаты[126] — не посчитала возможным вести войну, применяя такую политику? Все, каков бы ни был их политический или социальный режим, пошли по диаметрально противоположному пути. Претендуем ли мы на то, что одна Франция может быть исключением?

Прошу вас не думать, мой генерал, что я вижу все в черном цвете. Стоит только открыть глаза, чтобы увидеть, как развивается процесс инфляции, который испытали столько стран после последней войны. Уже сейчас общее ощущение финансовой нестабильности вызывает повсюду новые требования повысить оклады и зарплаты. Правительство только что осуществило вторичное повышение окладов, за которым тут же последовала волна роста зарплат… и по-прежнему без обеспечения снабжения рынка. Оно предприняло без какой бы то ни было срочной надобности повышение тарифов S.N.C.F[127]. Потребовалось все мое влияние, чтобы убедить в необходимости ограничить подорожание проездных билетов для рабочих, но вот уже нам объявили о повышении тарифов метрополитена, а теперь требуют повышения цен на газ и электричество.

Было бы напрасным надеяться, что уровень цен вынесет такое давление. Равновесие уже неустойчиво. По роду своих обязанностей, которые вы мне доверили, мне приходится ежедневно сталкиваться с производителями. Я знаю предел, после которого они будут полностью деморализованы и поддадутся соблазнам черного рынка, и этот предел уже достигнут, если не превышен. Таким образом, цены на сельскохозяйственную продукцию, как и на промышленную, должны быть немедленно подняты. Но одно только сообщение об этом повышении снова вызовет претензии лиц, получающих зарплату, пенсии, пособия. Эта бесконечная гонка не остановится, если правительство, приняв смелые решения, не пользующиеся популярностью у общественного мнения, наконец не проявит свою решимость разорвать круг инфляции.

В силу своих обязанностей я также общаюсь с иностранными специалистами. За последние месяцы я часто встречался с английскими, американскими, швейцарскими и бельгийскими представителями деловых, экономических, финансовых кругов. Те из них, кто любит Францию, обеспокоены тем зрелищем, которое мы являем миру, и не понимают, почему мы не воспользуемся тем режимом, что царит во Франции, и престижем главы правительства для реализации мощной и даже революционной программы, которую мы обещали стране перед освобождением. К этим свидетельствам я не осмелюсь добавить те, что предоставляет нам черный денежный рынок нейтральных стран, где сравнение курсов бельгийского франка и французского не в пользу последнего, что дает даже французский черный рынок, возрождающийся после короткого замешательства и где курс золота достиг рекордной отметки, и даже на Бирже спекулятивная волна повышения курса напоминает о худших временах[128].

Я знаю, мой генерал, что можно без труда найти и развить возражения против политики, за которую я ратую: первым из этих замечаний, несомненно, было бы то, что данная политика вызовет критику и обвинения в адрес правительства. Я же, напротив, убежден, что страна будет признательна своему правительству за смелые решения; бельгийский опыт, хотя и имевший место в неблагоприятных политическом климате и экономических условиях и при чрезмерных ограничениях, показывает нам, что осуществивший его г-н Гютт пользуется практически единодушным одобрением и неоспоримым авторитетом у своих сограждан.

Таким образом, я знаю все возражения, которые можно мне высказать, но я также знаю, что контрпроекта не существует, и я все еще жду, что кто-нибудь представит таковой против моего на обсуждение правительства. Пока предлагаются только эмпирические способы без всякой предварительной проработки. Это средства политики, которую проводят плывя по течению, не имея иных целей, кроме преодоления препятствий по мере их появления, надеясь на лучшее и не задумываясь как и почему. Эта политика охотно приспосабливается ко всем рецептам. Иногда она берет здоровую пищу, но тогда, чтобы, так сказать, сделать ее удобоваримой, она заливает ее соусом, нейтрализующим и извращающим ее вкус.

Я опасаюсь, мой генерал, что, выступая в качестве арбитра, вы по вполне понятным причинам склоняетесь к тому, чтобы облегчить, если не допустить компромисс. Но есть области, где полумеры являются контрмерами, кто знает об этом лучше вас?

Что касается меня, то я испытываю чувство грусти и тревоги, поскольку не понимаю, почему для необходимого оздоровления во благо страны не принимаются те меры, которые можно было бы смягчать и посредством которых можно было бы одновременно и брать и давать.

Если касаться исключительно технического плана, то я убежден, что меры в денежной и финансовой областях, которые я предлагаю, представляют тот минимум, без которого нам не остановить инфляцию, иначе нас захватит ее гонка.

Нам необходимо остановить инфляцию, потому что мы уже находимся на той ее фазе, когда интервалы между каждым требованием повышения зарплат или цен угрожающе сокращаются, потому что среди рабочего класса, крестьян, промышленников уже появилось фатальное ожидание инфляции, я подразумеваю под этим заблаговременное принятие бесконечного обвала франка, принятие, которое толкает каждого готовиться к обесцениванию его (в делах, каждодневных расчетах и в требованиях), что еще ускоряет этот обвал.

Нам необходимо остановить инфляцию, потому что в итоге доверие к франку подорвано и с такими настроениями товар придерживается, а не пускается в оборот, это же содействует спекуляции на повышении цен для обеспечения своей прибыли и отталкивает от инвестиций, которые становятся непривлекательными из-за получения доходов в отдаленном будущем и обесценивания денег. Такие настроения поощряют производство и потребление предметов роскоши с использованием черного рынка, а не изготовление товаров, необходимых для жизни страны. Короче говоря, политика отказа от национальных интересов ведет к параличу важнейших отраслей и стимулирует нездоровую и аморальную деятельность, и это в стране, которая нуждается в полномасштабном производстве и которая может спастись, лишь пустив в ход все средства для победы в войне и возрождения.