Безнадежные войны. Директор самой секретной спецслужбы Израиля рассказывает - Яков Кедми

Барак и Шарон довольно быстро пришли к взаимопониманию, и было почти договорено, что Ликуд присоединяется к правительству. Параллельно с этим я интенсивно старался, чтобы и партия Щаранского тоже вошла в правительство. Партия получила шесть мандатов, и я видел в этом достижение, исходя из того, что партия Либермана получила четыре мандата. Еще в предвыборной кампании я давил на партию Щаранского, чтобы они требовали портфель министра внутренних дел. Лозунгом партии на выборах, талантливо выбранным Моти Морелем, был «Наш контроль» (над Министерством внутренних дел), и это естественным образом приводило к тому, что партия должна была получить Министерство внутренних дел. Я принял участие в нескольких встречах представителей Рабочей партии и партии Щаранского. От партии Щаранского переговоры вел уроженец Израиля, житель Старого Иерусалима, человек «Гуш Имуним», из группы, которая поддерживала Авиталь Щаранскую в период ее борьбы за освобождение Натана. Вероятно, на него Натан полагался больше, чем на других. Я очень хотел, что бы партия была первой, которая подпишет коалиционное соглашение. Я немного опасался, потому что и Э. Барак, и Н. Щаранский осторожно поинтересовались у меня, так ли уж это необходимо, чтобы партии был передан портфель министра внутренних дел. Я знал, что каждому из них это было не совсем удобно, из их соображений. В ночь подписания коалиционных соглашений я давил и подталкивал, и в конце концов партия Щаранского была первой партией, подписавшей соглашение, и она получила Министерство внутренних дел. Национально-религиозная партия, получившая Министерство строительства, была второй партией, подписавшей коалиционное соглашение. Представители партии возмущались, но не потому, что не были первыми, а потому, что Министерство внутренних дел было не в их руках. Я просидел с руководителями партии почти час, успокаивая их и пытаясь убедить их в том, что и в Министерстве строительства заложены большие возможности, соответствующие их идеологии и потребностям их избирателей, молодежи национально-религиозного толка с большими проблемами жилья.

Меня тревожило то, что, несмотря на полную договоренность с А. Шароном, включая его назначение на пост министра финансов, дела не двигались. А. Шарон очень хотел быть первым или вторым в подписании коалиционного соглашения. Я обратил внимание на попытки необъяснимого увиливания Э. Барака, колебания, попытки снова и снова пересмотреть оговоренное и неожиданную сдержанность. Э. Барак не говорил ничего определенного, но я почувствовал это по подозрительным признакам – по тону разговора, по вопросам, по оттягиванию решений и нежеланию ясно и четко все объяснить. Я понимал, что на него оказывается огромное давление левым крылом его партии, которое хотело видеть в правительстве ШАС, а не Ликуд. Их утверждение, что невозможно игнорировать партию, набравшую 17 мандатов, было не больше чем дешевая демагогия. Но эти «праведники» видели в ШАС, ультрарелигиозной и несионистской партии, более удобного партнера, которого легко купить бюджетными ассигнованиями и уладить любые сделки. Я видел, что Э. Барак поддается этому давлению.

Подозрительность Э. Барака была не меньшей, чем А. Шарона. И он также придавал большое значение личной преданности ему, но не в такой патологической форме, как А. Шарон. Оба были генералами, а одна из серьезнейших, глубоких и вредных болезней израильской армии – это традиция клик и преданности между командирами и подчиненными. Слишком часто продвижение по службе в Армии Израиля происходит не благодаря профессиональным качествам и способностям, а благодаря верности и близости к одному из высших командиров. И наоборот, не раз продвижение офицеров по службе было замедлено из-за недостаточно близких отношений или неприязни, несмотря на способности. Э. Барак был намного более А. Шарона уверен в себе и в своих способностях. Об А. Шароне можно сказать, что он был почти на грани неуверенности в себе, как это ни странно слышать. У Эхуда была как раз противоположная проблема, не раз он преувеличивал свои возможности. Не всегда ему удавалось трансформировать в полном объеме свой выдающийся интеллект в действия.

А. Шарон сделал несколько поспешный, неосторожный шаг, который насторожил Эхуда и возбудил его подозрительность. А. Шарон организовал встречу с представителями Национально-религиозной партии и партии Щаранского. Э. Барак начал опасаться, что А. Шарон, под своим руководством, создает блок этих трех партий, который может быть противовесом другим партиям в коалиции. Он видел в этом определенную опасность. Несмотря на это, я не считаю, что именно поэтому он отступил от договоренности с А. Шароном о создании общего правительства, а под давлением изнутри своей партии предпочел ШАС. Во всех беседах с Э. Бараком А. Шарон подчеркивал, что необходимо создать правительство без ШАС, чтобы лишить ШАС дотаций из государственных бюджетов и тем самым резко ослабить ее. Он справедливо считал, что большая часть голосов, поданных за ШАС, была от избирателей Ликуда и стала результатом политики Б. Нетаньяху и раздельного голосования за премьер-министра и за партийные списки. А. Шарон хотел вернуть этих избирателей в Ликуд. Э. Барак предпочел ШАС и ошибся, но не по недопониманию или недомыслию. Возможно, что с интеллектуальной точки зрения он просчитывал все возможные сценарии. Но, несмотря на то что он был председателем партии, он находился в большой зависимости от очень сильного левого крыла в партии. Он пытался найти способ договориться с ними, и это было одной из основных причин назначения Юлии Тамир, одного из лидеров движения «Мир сегодня» на пост министра. Э. Барак считал, что из верности ему она поможет заручиться поддержкой левого крыла партии. Выяснилось, что это не сработало. Созданное им правительство опиралось на поддержку левой фракции в партии и сторонников Шимона Переса, который никогда не мирился со своим поражением и всегда ведет фракционную борьбу внутри партии и на поддержке партии ШАС. И тем самым он практически предрешил судьбу своего правительства сразу же после своей победы.

Э. Барак также ошибся в оценке своих возможностей прийти в кратчайший срок к политическим успехам в переговорах с палестинцами и с Сирией, что, по его мнению, обеспечило бы устойчивость его власти в партии и в стране. Вместо того чтобы сначала укрепить свою власть, используя свою победу на выборах, он поставил ее в зависимость от будущих успехов, которых, как он верил, быстро достигнет. Мудрый политик, а также полководец использует свой успех для укрепления своих позиций. После захвата позиций организует оборону против контратаки и начинает организацию и концентрацию войск для решающего наступления. Тот, кто этого не выучил, платит огромную цену, как на поле боя, так и в политике. Из-за излишней самоуверенности Э. Барак не предвидел развития событий и не сорганизовался и не подготовился к действиям для сохранения власти, если не удадутся его внешнеполитические инициативы. Правительство с А. Шароном гарантировало бы власть Э. Бараку, но он отказывался от него раз за разом, под давлением своих партийных «товарищей», которые никогда не смирились до конца с его руководством и опасались его чрезмерного для них усиления в правительстве с А. Шароном. Я обратил внимание, что между Э. Бараком и А. Шароном почти не было разногласий по вопросам Голанских высот. Я знал А. Шарона и не забыл разрушения Ямита и поддержку М. Бегина вопреки его же заявлениям. Я знал, что А. Шарон способен быстро и с легкостью менять свою политику, если он посчитает, что это послужит его интересам. Эвакуация сектора Газа, так называемое «размежевание» доказало это с предельной четкостью. Я не опасался того, что А. Шарон будет препятствием для заключения соглашений ни с Сирией, ни с палестинцами, только если не будет уверен, что в его силах прийти к власти. В устойчивости власти Э. Барака был заложен успех его попыток договориться с Сирией и палестинцами, а не наоборот.