Изгнанники - Михаил Михеев

– Я что, такой предсказуемый?

– Ты – немец, для вас дело прежде всего.

– Тоже верно. Ладно, слушай…

И пошел разговор – спокойный, деловой и вполне предсказуемый. С Петровым капитан все это давно уже обсудил, так что проблем не возникло. Можно было бы и вовсе без Соломина обойтись, решив все на высшем уровне, но все же немцы предпочли разговаривать с непосредственным хозяином Нового Амстердама. Может, решили уважение показать, может, еще что, но, в любом случае, было приятно.

А ведь как просто-то все. Главное, в чем были заинтересованы сейчас немцы – так это в возможности бункеровки и ремонта в этом секторе. Раньше их интересы на него не распространялись, но вот теперь у них здесь есть планета, которую предстоит восстанавливать и подтягивать до потребного уровня, вкладывать деньги… А денег-то и нет, если честно. Точнее, есть, но их придется выдергивать из уже сбалансированного бюджета, что, мягко говоря, проблематично.

А еще для нормального функционирования любой системы, включая и данный конкретный случай, нужны коммуникации. Форпост Германии в диком космосе – это, конечно, здорово, но он далеко от метрополии, и нужны ремонтные доки на орбите, которые могут обеспечить хотя бы текущий ремонт, и заправочные станции, на которых можно бункероваться. Всего этого здесь и сейчас нет, не зря же с крейсеров в начале операции лупили из главного калибра по всему, что есть на орбите, и не факт, что базы и доки появятся быстро. Опять-таки, все упирается в деньги, точнее, в их отсутствие. Ох и умные люди сидят во главе Российской империи – теперь можно союзника держать на еще более коротком поводке, чем раньше. Хотя бы потому, что сейчас все это, и базы, и доки, и склады есть у некоего пиратского капитана, по совместительству диктатора независимой планеты. И отнять не получится, потому как, будучи формально независимой, планета эта – протекторат Российской империи. Так что, господа, будете вы теперь бункероваться на Новом Амстердаме – об этом, в принципе, и шел разговор.

Но договорились быстро. Да и что там договариваться особо? Соломин не требовал ничего запредельного – разрешение на бункеровку, цены стандартные. Немцев это тоже устраивало. Да и вообще, солдаты между собой всегда договорятся. Обговорили нюансы, подписали бумаги, благо необходимыми полномочиями фон Шпее был наделен в полной мере. Ну и обмыли, по старому русскому обычаю, – куда же без этого?

В общем, на свой флагман Соломин вернулся усталый, но довольный. Остальные члены экипажа вернулись чуть позже, но он не стал их дожидаться – у капитана на корабле всегда дел больше всех. Хотя бы потому, что он в ответе за весь корабль, а не только за свой пост. И ничего страшного, сделает бот лишний рейс – не обеднеем.

С орбиты новой германской колонии русские корабли снялись лишь два дня спустя – подзадержались немного, чтобы загрузить трофеи. А что, уйти – и сувениров не взять? Как-то это не по-русски. Немцы не препятствовали – в подобных ситуациях они поступали точно так же, и командиры союзных эскадр обговорили все заранее. В общем, когда «Эскалибур», сопровождаемый «Альбатросом», отправился в обратный путь, его трюмы были под завязку забиты всякой всячиной. Соломин даже и предположить не мог, что до места назначения ничего не дойдет.

Да и как бы он мог это предполагать? Кто, простите, заставит русских бросать добычу? Самоубийцы, конечно, в космосе встречаются, но не так уж их и много, да и тот факт, что они могут захотеть что-то сделать, еще не значит, что они сделают хоть что-то. Скорее, наоборот, потому что напасть на русских самоубийство не только гарантированное, но и очень болезненное. Однако всего через сутки Соломин выбросил за борт весь груз, полностью, и сделал это совершенно добровольно, можно сказать, по собственной инициативе. И причина была проста и банальна – трюмы были нужны ему для того, что ценнее любых трофеев.

Что может быть для русского ценнее любых сокровищ? Ответ прост и однозначен – люди, причем не абы кто, а такие же, как и он, русские люди. Не англичане, не французы, даже не немцы – а русские! И это было чересчур фундаментально, чтобы даже такой пират и душегуб, как Соломин, усомнился в необходимости бросать все и идти на помощь своим. Инстинкт, который был выработан еще на заре становления Российской империи, – вот что это было. Именно он позволил вымирающему народу вновь стать величайшим, и именно он в тот момент руководил действиями Соломина больше, чем разум. И плевать, что на содержимое трюмов можно было купить еще один корабль – контейнеры безжалостно выпихнули в космос. Будет время – их найдут и подберут, траектория движения известна и маяки установлены, ну а не будет – значит, не судьба. Не все, далеко не все в этом мире определяется деньгами, есть многое, что выше них.

В космосе случается всякое, и люди – далеко не первая раса, вышедшая в космос. В этом они убедились очень быстро, стуча по рукам, щупальцам и псевдоподиям тех, кто вылез из своих миров чуть-чуть раньше. Ну а потом, набравшись сил, затвердили урок, лупя по лицам, мордам и прочим частям тел соседей, которые вылезли намного раньше. Ну а что делать – свое место в этой галактике надо было завоевать и удержать.

Однако руины, оставшиеся после того, как люди выжгли миры агрессивных соседей, были вполне обычным явлением. Их исползали вдоль и поперек сначала военные, потом ученые – за технологиями разгромленных соседей всегда шла охота. Даже если в целом эти соседи и были развиты хуже людей, можно было найти у них что-то интересное. Пусть редко, но и в навозе можно найти алмаз.

Но встречались в космосе останки цивилизаций, погибших задолго до того, как человечество вышло в космос, а некоторые и до того, как первый примат взял в руку палку и дал по башке соседу, положив тем самым начало техническому прогрессу. Как и почему они гибли? Да по-разному. Кого-то смела с лица вселенной война, кого-то разнообразные катаклизмы, кого-то – банальное вырождение. Иные из этих цивилизаций не успевали даже оторваться от поверхности своей планеты, другие ухитрялись заселить колоссальные области пространства, намного превосходящие владения человечества. А еще встречались среди них те, чей уровень развития и причина гибели оставались загадкой.

Всевозможные строения и прочие следы существования этих цивилизаций тоже исследовались, и очень тщательно, однако, насколько было известно Соломину, ни разу ничего серьезного в них не находили. Время – очень хороший дезинфектор, и за тысячи, а порой и миллионы лет ничего серьезного просто не оставалось. Во всяком случае, археологи ничем значительным похвастаться не могли, в очередной раз доказав, что затраты на них окупаются крайне редко. Даже на мертвых кораблях, которые, порой, находили в космосе, редко удавалось найти хоть один действующий или хотя бы ремонтопригодный механизм. Даже обшивка порой была в таком состоянии, что пальцем ткни – пробьешь насквозь. Космическая пыль, газ, метеоры и даже постепенный уход частиц металла в вакуум за такое время превращали звездолеты в металлолом.

Но у каждого правила есть исключения. В данном конкретном случае исключением стала планета Брахмапутра, находящаяся на самой границе индийского сектора с диким космосом и названная в честь одной из великих рек, когда-то полноводной и могучей, а сейчас пересохшей и исчезнувшей с карты планеты. Индийцы, колонизировавшие эту планету, дали ей такое название как символ возрождения своей Родины. Они вообще любили такой вот символизм, хотя по факту толку от него было меньше, чем от разбавленного пива. От того хоть в туалет охота, а от того, что планете название со смыслом дали, вообще ничего не изменилось.