Честь самурая - Эйдзи Есикава

Нобунага бросил на него быстрый взгляд:

— Хидэёси, ты прибыл как раз вовремя. Если ты слышал столь многое, значит, ты понял, что у меня на душе и о чем толкуют мне эти трое.

— Я понял это, мой господин.

— А ты подчинишься моему приказу? Тебе он не кажется ошибочным?

— Я еще над этим не задумывался. Хотя нет, погодите-ка. Этот приказ основан на письменном донесении, составленном мною и врученном вам некоторое время назад. Так мне кажется.

— Что такое? Когда это ты дал мне такой совет?

— Вы, должно быть, запамятовали, мой господин. Кажется, это было весной. — И, повернувшись к военачальникам, Хидэёси продолжил: — Поверьте, я чуть не расплакался, стоя снаружи и слушая ваши искренние возражения. Вы истинные вассалы нашего князя, ничего не скажешь. И все же главной причиной, вызывающей у вас беспокойство, является, на мой взгляд, то обстоятельство, что если мы пройдем по горе Хиэй огнем и мечом, то вся страна наверняка ополчится против его светлости.

— Истинно так! Если мы совершим подобное злодеяние, — сказал Сэкиан, — и самураи, и простой народ отвернутся от нас. Наши враги воспользуются этим, а имя его светлости навсегда покроет позор.

— Но ведь это я посоветовал взять гору Хиэй и истребить на ней все живое, эта мысль принадлежит мне, а вовсе не князю. А раз так, значит, на меня и падет все проклятие и позор.

— Что за вздор! — воскликнул Нобумори. — Кому взбредет в голову обвинять вас? Что бы ни предприняло войско Оды, ответ за это будет держать главнокомандующий.

— Разумеется. Но разве вы все не состоянии мне помочь? Разве мы вчетвером не можем объявить всему миру, что это мы в чрезмерном рвении зашли слишком далеко? Не зря же говорится, что истинная преданность заключается в том, чтобы принести славу своему господину, даже если самому придется ради этого умереть. Но я бы добавил: одной только смерти во имя господина недостаточно для истинно преданного вассала. Надо взять на себя все бесчестье, кощунство, кару и многое другое, чтобы отвести это от головы нашего князя. Разве вы не согласны?

Нобунага молча выслушал его речь, не выказав ни согласия, ни возражения.

На слова Хидэёси первым отозвался Сэкиан:

— Хидэёси, я с вами совершенно согласен.

Он поглядел на Мицухидэ и Нобумори; у тех тоже не нашлось никаких возражений. И военачальники поклялись предать гору Хиэй огню и мечу, а позднее объявить о том, что они превысили полномочия, данные им Нобунагой.

— Замечательный замысел!

В голосе Сэкиана, принесшего свои поздравления Хидэёси, слышалось искреннее восхищение, но Нобунага отнюдь не казался обрадованным. Напротив, хмурым видом и молчанием он ясно дал понять, что не считает, будто Хидэёси заслуживает столь высокой похвалы.

Явное недовольство читалось и на лице Мицухидэ. Нет, он не мог в душе не признать всех достоинств предложения, сделанного Хидэёси, но вместе с тем чувствовал, что его преданность князю, продемонстрированная с такой беспримерной самоотверженностью, посрамлена этим выскочкой. Он взревновал. Умный человек, он, однако же, быстро устыдился своего тщеславия. Он поспешил осадить себя мыслью о том, что тому, кто готов пойти на смерть во имя князя, не подобают низкие чувства. Не подобают ни на мгновение.

Трех военачальников вполне удовлетворил план, предложенный Хидэёси, но Нобунага повел себя так, словно это предложение его не устроило. Одного за другим принялся он призывать в свой шатер полевых командиров.

— Нынешней ночью по звуку раковины мы пойдем на приступ. Это будет решительная атака, это будет бой до победного конца!

Он сам объявлял полевым командирам те же жесточайшие условия предстоящей битвы, о которых накануне поведал трем военачальникам. Как выяснилось, немало командиров придерживались того же мнения, что и Сэкиан, Мицухидэ и Нобумори, но поскольку те уже согласились с приказом, их подчиненные беспрекословно последовали их примеру.

Гонцы из ставки мчались на позиции передовых отрядов и передавали приказ полкам, разбившим лагерь у самого подножия горы.

Заходящее солнце озарило вечерние облака над Симэйгатакэ. Свет играл на поверхности озера радужными дорожками. Разгулялись волны.

— Поглядите-ка! — Поднявшись на вершину холма, Нобунага указал окружавшим его приближенным на тучи за горой Хиэй. — Нас благословляет само Небо! Начинается сильный ветер. Не может быть лучшей погоды для огненной атаки!

При этих словах сильный порыв холодного вечернего ветра прошелестел в одеждах собравшихся. Ветер усиливался. На холме с Нобунагой было всего пятеро или шестеро приближенных. В это время какой-то человек приблизился к полководческому шатру и заглянул внутрь.

Сэкиан прикрикнул на него:

— Чего тебе нужно? Его светлость вон там, на холме.

Самурай быстро вошел в шатер и опустился на колени.

— Мне не нужно докладывать его светлости. Здесь ли Хидэёси? — спросил он.

Когда Хидэёси, покинув группу военачальников, подошел к нему, самурай доложил:

— В лагерь только что прибыл человек, переодетый монахом. Он говорит, что он ваш вассал, что его зовут Ватанабэ Тэндзо и что он только что вернулся из Каи. Судя по всему, у него очень срочное донесение, потому я и поспешил сюда.

Хотя Нобунага находился на порядочном расстоянии, он внезапно повернулся в сторону Хидэёси:

— Хидэёси, человек, только что прибывший из Каи, твой вассал?

— Вы его, ваша светлость, по-моему, тоже знаете. Это Ватанабэ Тэндзо, племянник Хикоэмона.

— Тэндзо? Что ж, давай послушаем, нет ли у него каких-нибудь новостей. Позови его сюда, мне тоже хочется выслушать его донесение.

Тэндзо опустился на колени перед Хидэёси и Нобунагой и поведал им о разговоре, подслушанном в храме Эйрин.

Нобунага невесело хмыкнул. Известие говорило о серьезной угрозе с тыла. Складывалась ситуация не менее опасная, чем год назад, во время тогдашней попытки занять гору Хиэй. Более того, и взаимоотношения Нобунаги с кланом Такэда, и сопутствующие обстоятельства вокруг Нагасимы заметно ухудшились. Правда, в прошлом году большие армии Асаи и Асакуры объединились и отступили на гору Хиэй, а на этот раз он не дал им такой возможности, поэтому Нобунаге противостояло сейчас не столь многочисленное войско. Но удара в спину следует опасаться всегда.

— Мне представляется, что клан Такэда уже отправил послания на гору Хиэй, и здешние монахи, следовательно, рассчитывают на то, что мы и на этот раз уберемся несолоно хлебавши, — сказал Нобунага, отпуская Тэндзо. А вслед за этим радостно рассмеялся: — Эту помощь послало нам само Небо. Сейчас начнется бег наперегонки. Ухитрится ли войско Такэды перейти через горы и нажать на Овари и Мино, прежде чем войско Оды вернется домой после взятия горы и расправы над ее обитателями? Да еще занять по дороге столицу и Сэтцу? Нас поставили в отчаянное положение, но тем самым придали нам новые силы. А сейчас извольте все разойтись по своим местам.