Книги онлайн и без регистрации » Фэнтези » Девятнадцать минут - Джоди Пиколт

Девятнадцать минут - Джоди Пиколт

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 130 131 132 133 134 135 136 137 138 ... 155
Перейти на страницу:

— Лейси, — сказала она, — я помню.

Лейси повернулась к ней лицом.

— Он любил арахисовое масло с хлебом, а сверху еще зефир. — Алекс слегка улыбнулась. — И у него были самые длинные ресницы, которые я когда-либо видела у мальчика. Он мог найти любую оброненную на пол мелочь — сережку, контактную линзу, шпильку, — не дав ей потеряться.

Она шагнула к Лейси.

— Все существует до тех пор, пока кто-то об этом помнит, правильно?

Лейси посмотрела на Алекс сквозь слезы.

— Спасибо, — прошептала она и вышла, чтобы не разрыдаться на глазах у женщины, чужой женщины, которая способна была делать то, что не могла сделать Лейси: искать в прошлом драгоценные воспоминания, а не свои ошибки.

— Джози, — сказала мама, когда они ехали домой. — Сегодня в суде зачитывали электронное письмо. То, которое Питер написал тебе.

Джози испуганно повернулась к ней. Она должна была догадаться, что об этом будут говорить на суде, как она. могла быть такой дурой?

— Я не знала, что Кортни его разослала. Я даже не видела его, пока его всем не разослали.

— Наверное, это было неприятно, — сказала Алекс.

— Ну да. Вся школа знала, что он в меня влюбился.

Мама посмотрела на нее.

— Я хотела сказать, для Питера.

Джози подумала о Лейси Хьютон. Прошло десять лет, но Джози все равно удивилась, как похудела мама Питера, что у нее почти совсем седые волосы. Она подумала, неужели горе может заставить время бежать быстрее, словно поломка в часах. Все это было невероятно грустно, потому что Джози помнила маму Петера, как человека, который никогда не носит часов и не обращает внимания на беспорядок, если конечная цель того стоит. Когда Джози была маленькой и часто играла у Питера в гости. Лейси пекла для них печенье из того, что могла найти в кухонном шкафу, — из овсяных хлопьев, из пшеничных проростков из мармеладных медвежат и зефира, из кукурузного крахмала и воздушного риса. Однажды она до наступления зимы принесла в подвал пару ведер песка, чтобы они могли в холодные дни строить замки. Она разрешала им рисовать на хлебе для тостов пищевыми красками и молоком, и тогда на обед они ели шедевры. Джози нравилось проводить время у Питера, потому что именно так в ее понимании должна жить семья.

Теперь она смотрела в окно.

— Ты думаешь, что это я виновата, да?

— Нет…

— Это адвокаты так сказали сегодня? Что Питер начал стрелять, потому что он мне не нравился… так, как ему нравилась я?

— Нет, адвокаты ничего такого не говорили. В основном защита говорила о том, как над Питером издевались в школе. О том, что у него не было друзей. — Мама остановилась на светофоре и повернулась, положив запястье на руль. — А почему ты перестала общаться с Питером?

Непопулярность — это заразная болезнь. Джози помнила, как в первом классе Питер взял фольгу, в которую был завернут его завтрак, сделал из нее шапочку с антенной и ходил в ней по площадке, пытаясь поймать радиосигналы инопланетян. Он не понимал, что все смеются над ним. Никогда не понимал.

Она вдруг вспомнила, как он стоял, застыв, со спущенными до щиколоток брюками посреди столовой, прикрывая руками пах. Она вспомнила последующий комментарий Мэтта: «Объекты в зеркале кажутся меньше, чем на самом деле».

Может быть, Питер наконец понял, что о нем думают другие. — Я не хотела, чтобы со мной обращались так же, как с ним, — сказала Джози, отвечая на мамин вопрос, хотя на самом деле хотела сказать: «У меня не хватило смелости».

Возвращение в тюрьму напоминало вырождение вида. Ты должен снять все внешние признаки человечности — туфли, костюм и галстук, — наклониться для обыска с полным раздеванием, когда тебя ощупывают одетые в резиновые перчатки руки одного из охранников. Затем тебе выдают тюремную одежду и резиновые шлепанцы, слишком широкие для твоих ног, чтобы ты опять внешне ничем не отличался от остальных и даже сам себя не смог бы убедить, что ты лучше, чем они.

Питер лег на койку, закрыв сгибом локтя глаза. Заключенный из соседней камеры, который ждал суда за изнасилование женщины шестидесяти шести лет, спросил, как прошел суд, но он не ответил. Это единственное право, которое у него еще осталось, — молчать. И он никому не хотел рассказывать правду о том, что, когда его посадили обратно в камеру, он почувствовал облегчение, вернувшись (неужели он на самом деле это говорит?) домой.

Здесь никто не рассматривал его, как плесень в чашке Петри. Честно говоря, никто вообще на него не смотрел.

Здесь никто не говорил о нем, словно о животном.

Здесь никто его не обвинял, потому что они все были в одинаковом положении.

В действительности, тюрьма не так уж и отличается от среднеобразовательной школы. Охранники — те же учителя, они обязаны поддерживать порядок и следить, чтобы никто серьезно не пострадал. А во всем остальном ты предоставлен сам себе. Как и школа, тюрьма является искусственно созданным обществом, со своей иерархией и правилами. И работа, которую ты здесь выполняешь, бессмысленна: чистка туалетов или развозка библиотечных книг в камерах общего режима на самом деле очень напоминает написание сочинения на тему «Что такое государство?» или заучивания наизусть простых чисел — в настоящей жизни ты не будешь пользоваться этими знаниями каждый день. Как и в старших классах, единственный выход выжить в тюрьме — это смириться и мотать срок.

Стоит ли говорить, что и в тюрьме Питер не был популярным.

Он вспоминал свидетелей, которых сегодня Диана Левен выводила, вытаскивала, выкатывала на колясках. Джордан объяснил, что таким образом она хочет вызвать сочувствие, что прокурор хочет рассказать обо всех этих сломанных жизнях, перед тем как приступить к главным доказательствам, что и сам Джордан скоро сможет рассказать о том, что и Питеру сломали жизнь. Но Питера это не волновало. Увидев всех этих учеников, он был удивлен, как мало что изменилось.

Питер смотрел на пружины верхней койки, быстро моргая А затем отвернулся к стене и засунул в рот угол подушки, чтобы никто не услышал, как он плачет.

Несмотря на то что Джон Эберхард не мог сейчас назвать его слабаком, да и вообще разговаривать…

Несмотря на то что Дрю Джирард никогда уже не будет спортсменом, каким всегда был…

Несмотря на то что Хейли Уивер теперь вовсе не красавица. Они все равно принадлежали к той группе, куда Питеру никогда не попасть.

6:30 того дня

— Питер. Питер?!

Он повернулся и увидел отца на пороге своей комнаты.

— Ты уже встал?

Неужели не видно, что нет? Питер недовольно вздохнул и перевернулся на спину. Он опять на секунду прикрыл глаза и припомнил расписание на этот день. «Английский-французский-математика-история-химия». Одно длинное предложение без разделительных знаков, в котором один урок истекает кровью в другой.

1 ... 130 131 132 133 134 135 136 137 138 ... 155
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?