Любовь без мандата - Юрий Поляков

Но чтобы засесть за новую вещь, необходим сюжет, а его-то у меня и не было. О том, каким образом в писательском сознании завязываются и зреют фабулы, подробно рассказано в моем эссе «Как я ваял “Гипсового трубача”». А между тем закрепление у власти Семьи словно открыло некие тайные шлюзы, мир вокруг менялся стремительно, появлялись небывалые прежде социально-психологические типы, возникали головокружительные коллизии. Безудержное и беззаконное стяжательство, открытый грабеж народа, присвоение государственной собственности, откровенное политическое мошенничество – все это стало питательным «бульоном», в котором размножились уродливые, но по-своему яркие персонажи, буквально просившиеся на острие сатирического пера. Мне нужна была лишь емкая история, вроде приезда в город ревизора.

Так вышло, что сюжетом для новой вещи меня, как Пушкин Гоголя, снабдил 30-летний бизнесмен, владелец фирмы «Авиатика» Игорь Пьянков, типичный представитель поколения «гаврошей русского капитализма». С ним меня свел бывший директор Литфонда РСФСР Валерий Долгов, он в свое время стал инициатором коммерческого выпуска моих книг в обход государственных издательств: в стране зашевелилось предпринимательство. Так, повесть «Апофегей» под маркой «ЛФ РСФСР» была выпущена в 1990 году полумиллионным тиражом – и, заметьте, сразу разошлась. В прежние годы Долгов работал снабженцем на ВАЗе, а это был особый, редкий при советской власти сорт людей, в народе таких звали «доставалами». Это про них когда-то писал Александр Межиров:

Такие, как Долгов, чувствовали себя в мутных и теплых водах российского капитализма точно пираньи в родном водоеме. Он обладал фантастической энергией, оборотистостью и железной деловой хваткой. Помню, раздается звонок:

– Юр, как ты относишься к корейским холодильникам?

– А что?

– Оторвал по случаю. Оптом дешево отдавали. Возьмешь в счет гонорара?

– Возьму, пожалуй, – ответил я, глянув на свою облупившуюся и мелко дрожащую «Бирюсу».

– Договорились. Даже-даже!

Через час в мою квартиру грузчики уже втаскивали белоснежный агрегат невероятных размеров – с таймером, встроенным миксером и морозилкой, вмещающей пару кабанчиков.

С Игорем у Долгова тогда, в середине 1990-х, был общий бизнес, закончившийся ссорой и серьезным конфликтом, вплоть до стрельбы. Кто виноват, не мне судить, но друг друга они стоили. Валера меня однажды сильно подвел, навсегда отбив охоту к предпринимательству, о чем я написал рассказ «Про чукчу». Капитализм решительно разделил всех советских людей на плотоядных и жвачных. Я оказался из жвачных… Жизнь давно развела меня с Долговым, но я успел позаимствовать у него странное присловье – «даже-даже», отдав его проходимцу Кошелькову, персонажу моей комедии «Хомо эректус». Выходя с премьеры, куда я его, конечно, пригласил, Валерий поеживался, а когда я спросил его: «Ну как тебе?» – он ответил после долгого молчания: «Даже-даже…»

Игорь Пьянков, одаренный от природы острым умом и бешеной энергией, тоже был из плотоядных. Его фирма занимала этаж в доме на Ленинградском шоссе, напротив метро «Динамо». Автомобилисты еще помнят, наверное, большую вертикальную надпись «Авиатика» на торце этого длинного белого здания. Не знаю, чем конкретно занималась фирма, но средства черпались в основном из столичного бюджета. Деньги Игорь вытягивал у власти мастерски. Однажды попросил меня с обаятельной картавинкой:

– Юра, я послезавтра иду на 60-летие Лужкова. У него на подписи лежит мой проект, без которого «Авиатика» прогорит. Помоги!

– Я? Как?

– Понимаешь, твой тезка Юрий Михайлович сам графоманит на досуге и обожает поздравления в стихах.

– И что?

– Выручай, напиши ему юбилейную оду!

– Даже не знаю…

– Юра, я – твой должник навек! Но учти, все будут поздравлять в стихах, наши должны быть лучше всех.

– Ладно, попробую, хотя ты как-то не по адресу…

Я лукавил, мои версификаторские навыки безжалостно эксплуатировались в школе, в институте, в армии, в комсомоле… Сколько стихов на случай я слепил – не сосчитать. Даже теща моя Любовь Федоровна как-то попросила сочинить поздравление к свадьбе сына своей высокопоставленной сослуживицы. Та, получив текст, удивилась:

– На редкость профессионально!

– Мой зять – член Союза писателей! – гордо ответила теща.

К условленному сроку я отдал Игорю рифмованный панегирик в полсотни строк. Память сохранила только последнюю строфу, в которой очевиден намек на президентские амбиции Лужкова, стоившие ему в конечном счете мэрского кресла:

После юбилея Пьянков позвонил в приподнятом настроении:

– Мы были лучше всех. Лужок меня обнял и обещал все подписать!

Игорь вырос в семье уральских инженеров-оборонщиков, был начитан, пассионарен и суров, даже жесток с людьми, что никак не вязалось с его внешностью. Хозяин «Авиатики» напоминал златокудрого розовощекого ангелочка с голубыми глазами в круглых близоруких очках. Лишь жесткая редкозубая улыбка выдавала его настоящий характер. Как и большинство тогдашних нуворишей, он был повернут на сексе, без устали используя все его разновидности: брачную, служебную, продажную, о чем любил рассказать за бутылкой, а пил он так, что наш общий доктор Саша Грицаюк периодический клал его под капельницу: печень не выдерживала жестоких перегрузок. Впрочем, в подобном режиме существовало тогда большинство «новых русских», ибо эпоха первичного накопления отличалась не только шальными деньгами и внезапными обогащениями, но и мгновенными изменениями участи: бизнес могли отжать, отобрать, а то и просто грохнуть упрямого владельца на пороге офиса или новой квартиры.

Сексуальный разгул был для внезапно разбогатевших мужчин своего рода атрибутом состоятельности, как бриллиантовые запонки или золотой «Ролекс». Первый признак больших денег – это возможность ни в чем себе не отказывать, есть и пить от пуза, а также по малейшему позыву переводить понравившуюся женщину из вертикального положения в горизонтальное. Впрочем, кое-кто из нуворишей раньше прочих озаботился здоровым образом жизни. Интересный разговор случился у меня с Владом Листьевым незадолго до его гибели. Он увлеченно рассказывал, как ему удалось наконец избавиться от запоев благодаря безалкогольному пиву.

– Но это же прямой путь к резиновой женщине! – возразил я, намекая на популярный в те годы анекдот.

– Не скажи! Понимаешь, когда у тебя много денег, приходится беречься, чтобы хватило сил на все желания, которые теперь можешь удовлетворить.