Обитель Теней - Питер Страуб

А по полу запрыгала маленькая птичка, вычерчивая на ковре окровавленными перышками крыльев японские иероглифы.

Том все понял. Сам Коллинз заблаговременно подготовил его к этому, последнему, предательству, он предсказал его. Когда-то они были птицами, но великий колдун надул их, и они до сих пор пытаются чирикнуть, пытаются взлететь.

Воробышек, рисующий кровью мистера Пита японские иероглифы на ковре, двигался как человек, пытался вернуть свой образ мальчика, чтобы опять замкнуться в своей раковине, где он ощущал себя – и, как выяснилось, напрасно – в безопасности. Воробей чирикнул, и Том понял: это закричал Дэл. Скованный ужасом, наблюдал Том, как воробышек неловко завалился набок и в панике уставился на него глазами-бусинками.

Множество прочитанных им сказок переплелись в одну – старый король восседал на троне с головой волка под короной, влюбленный в служанку принц превратился в воробья, Красная Шапочка вышагивала по лезвиям кинжалов, а мудрым волшебником, которому положено явиться в самом конце сказки, чтобы расставить все по своим местам, наказать зло и вознаградить добро, оказался всего-навсего пятнадцатилетний мальчуган, склонившийся над жалким существом, которое пару минут назад было его лучшим другом.

– Роза, я не могу вернуть ему прежний облик! – в отчаянии крикнул он.

Дотронувшись до воробья, Том ощутил, как колотится сердце птички – в тысячу раз быстрее, чем его собственное.

– Я не знаю, как это сделать! – Голос его как бы донесся со стороны, как и в тот момент, когда ему в ладони забивали гвозди, и ужаса в нем было не меньше. Воробей забился в его руках, больно задев крылом большой палец.

– Значит, нужно заставить Коллинза сделать это, – Роза, стоя у самой двери, смотрела на птицу в руках Тома. – Заставь его вернуть прежний облик Дэлу, – с отчаянием выкрикнула девушка.

Держа двумя руками теперь уже не пистолет, а Дэла, Том вышел из спальни и тут же столкнулся с облокотившимся о лестничные перила Коулменом Коллинзом.

– Добро пожаловать в "Вудгрин Импайр", – приветливо улыбнулся маг. – У вас первый ряд? Замечательно.

– Верните Дэлу его облик, – потребовал Том.

– Прошу прощения, менять мы ничего не можем. Занимайте, пожалуйста, свои места.

– Это не он, – шепнула Роза Тому на ухо. – Это его тень.

– О, меня, я вижу, предали опять, – проговорил призрак и исчез, превратившись в десятки пляшущих в воздухе язычков пламени.

"ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В "ВУДГРИН ИМПАЙР"!" – прогремел металлический голос.

Птичка затрепетала в руках Тома, зачирикала, вытягивая шею, пытаясь заглянуть ему в лицо. Язычки пламени погасли, не успев упасть, оставляя их в темноте. Если не считать серебристого лунного света, льющегося из окна коридора, .Обитель Теней оказалась погруженной в кромешную тьму, как в туннеле под летним домиком.

Дэл замер, и Том испугался, что тот умер, однако, пощупав его тельце, он ощутил быстрое и ровное биение малюсенького сердечка. Аккуратно, даже нежно, он сунул воробышка под рубашку и застегнул ее. Перья слегка царапали ему кожу.

А снаружи опять загрохотал фейерверк, сотрясая стекла окон, пронизывая их красными и синими лучами. Из-под рубашки Дэл испустил почти человеческий стон.

На лестнице внизу темноту прорезал луч прожектора, освещая фигуру Херби Баттера, его черный фрак, ярко-рыжий парик и выбеленное лицо.

– Леди и джентльмены, у нас появился новый доброволец: бесстрашный Томми Фланаген из солнечной Аризоны, Соединенные Штаты Америки! Ты готов, Томми? Может, споешь нам?

– Превратите Дэла в человека! – в ярости крикнул Том.

Херби Баттер сделал сальто назад с переворотом, приземлился на ноги и воздел указательный палец вверх.

– Превратить? Легче сказать, чем сделать, паренек, но вот тебе сюрприз из мира магии.

Хихикнув, он тоже распался на десятки танцующих язычков огня.

"СТАРЫЙ КОРОЛЬ! ЕДИНСТВЕННЫЙ КОРОЛЬ!" гремел громкоговоритель.

Том стал спускаться на ощупь по ступенькам.

…Ник, жена Филли что-то этим летом не в себе…

…Вот как полезно научиться быть одновременно в двух местах…

Голоса из туннеля зазвучали во тьме. К ним присоединился другой голос, памятный по месту, которое тоже было Обителью Теней.

…Если старшеклассник уронит на пол учебники, поднимите их и отнесите, куда он скажет. Ваша обязанность – выполнять любые указания старшеклассников…

Том добрался до конца лестницы и едва не упал, думая, что должна быть еще одна ступенька.

…Это понятно? Вы обречены на гибель, ОБРЕЧЕНЫ НА ГИБЕЛЬ, если не усвоите моральных принципов нашей замечательной во всех отношениях школы…

В нос ударил сильный запах джина.

– Верните его! – выкрикнул Том, чувствуя, что впадает в истерику, и сознавая, что это смертельно опасно для него.

– Нужно разыскать настоящего, – сказала Роза. – Том, он хочет, чтобы ты потрудился, разыскивая его.

Том погладил трясущееся тельце Дэла. Воробышек снова забился, захлопал крыльями – был он таким маленьким, теплым, напуганным до крайности, и этот его ужас как-то отодвинул на второй план собственный страх Тома. Он посмотрел на оттягивающий рубашку комочек и там, где его ладони гладили Дэла, увидел два пятнышка крови. Истерика отпустила его.

– Мне очень хотелось бы разыскать его, – проговорил Том.

Когда они снова вошли в дом, Тома ослепил огненный столб, из которого вырос Коулмен Коллинз. Оранжевые отблески заплясали по стенам, по потолку, по театральным афишам.

– Ты, конечно, уже понял, в чем заключается твоя ошибка – произнесла тень. – Все очень просто: ты проявил полную неспособность усвоить моральные принципы, а потому Книга для тебя была бы бесполезной. Впрочем, ничего хорошего она не дала и Спеклу Джону, и, насколько я понимаю, по той же причине.

– Вы извратили Книгу, – запальчиво заявил Том. – Вы извратили и саму магию. Лучше бы Спекл Джон оставил вас умирать там, на горчичном поле, лучше бы лисица перегрызла вам горло.

Фигура в столбе пламени хихикнула, затем изобразила зевок.

– Сейчас ты прямо-таки повторяешь слово в слово то, что говорил Успенский. Ведь они меня боялись. Успенский и Гурджиев, потому и пытались всячески меня оклеветать.

Боялись точно так же, как и напыщенный пустослов Кроули.

Огонь начал пожирать сам себя снизу вверх.

На улице продолжал грохотать фейерверк, расцвечивая ночное небо.

От огненного столба осталась лишь верхушка, зависшая в воздухе, в языках пламени виднелась голова Коллинза.