Правитель империи - Олесь Бенюх

— Допустим, — согласился Раджан-старший. И по тому, как он это сказал, Парсел понял — его гость всерьез не обдумывал такого поворота событий. — Допустим, — продолжал индиец, — он захочет провести ограничивающий законопроект через парламент. Но упреждающего действия он не сумеет предпринять — слишком мало мы ему дадим времени. Если же он вознамерится поступить так постфактум, это может привести к правительственному кризису. У нас, знаете ли, есть немало друзей в парламенте — и очень верных!..

— Знаю, — сказал Парсел. — Только вряд ли их голосов будет достаточно, чтобы поставить на голосование вопрос о вотуме доверия правительству. Увы, маловато у вас этих очень верных, господин Раджан-старший!

Подумал: «И у нас их маловато. М-да…».

— Второе, что теоретически мог бы предпринять Неру, продолжал индиец, — это если ваш план осуществится — денационализировать завод. Сделать его таким же, как, скажем, заводы Таты. Но этого он уже не сможет сделать по весьма простой причине — в казне нет денег. Даже для того, чтобы взять в госсектор контрольный пакет акций завода, Неру вынужден был сделать кабальный заем у швейцарских банков. Других вариантов у него нет!..

— Есть, — резко возразил Парсел. И Раджан-старший поразился перемене, происшедшей в нем: из хмельного, благодушного хозяина он мгновенно превратился в трезвого финансиста с мертвой хваткой.

— Есть, — повторил Парсел. — Например, предложить русским создать смешанное предприятие, то есть углубить их внедрение в экономику Индии.

— Но ведь такого у нас еще никогда не бывало, — сказал встревоженный индиец.

— Все когда-то начинается, — Парсел снова добродушно улыбался. — Мне очень нравится ваша идея, дорогой коллега. И я, пожалуй, войду с вами в пай, рискну своими долларами. Но я привык, прежде чем рисковать, досконально изучить и степень прибыльности предприятия, и степень риска. Я понимаю так — у нас есть какое-то время, чтобы обдумать вопрос всесторонне.

— Есть, но очень небольшое, — предостерегающе произнес Раджан-старший. — К такой внушительной сделке и подготовиться следует всесторонне.

— Прелестно, клянусь Всевышним! — воскликнул Парсел, передавая гостю чашечку кофе. Тот умоляюще сложил руки на груди: «Чай». В столовую вошла Софи, поставила перед индийцем чашку крепкого чая. Гость млел, глядя на сидевшую напротив него француженку.

Виктор и Аня возвращались из Лос-Анджелеса, где они присутствовали на официальном открытии выставки «Советский спорт в фотографиях». Машина торопко бежала по шоссе. Встречных и попутных было немного. По радио в записи передавался концерт Эллы Фитцджеральд.

Еще перед выездом из Вашингтона Картеневы договорились о четком распределении обязанностей: Виктор пилот-командор пробега; Аня — штурман, второй пилот, стюардесса и пр. и пр. и пр. Удобно устроившись в своем кресле-видении, она или читала, или дремала, или рассматривала пейзаж, когда он был не удручающе монотонным. Как «штурман», она была обязана следить за тем, чтобы они невзначай не выскочили на непредусмотренную маршрутом дорогу. раза два это с ними все же случилось, и тогда Картенев деланно сердился, ворчал: «Салага! Охота была из-за твоего головотяпского разгильдяйства получать представления от Госдепа. Малюсенькие заботы, и те не может осилить! А еще кричит: „Да я, да мы эту самую Америку запросто из конца в конец без единого срыва проедем!“. А на деле и время теряем, и бензин впустую жжем, и на неприятности напрашиваемся».

— Умоляю, мистер командор, сделайте милость — прервитесь на мгновение, — спокойно проговорила Аня, сняв темные очки и внимательно рассматривая дорожную карту. И вдруг по-военному лихо отрапортовала: Разрешите доложить обстановку. Движение на трассе слабое. температура воздуха 104 градуса по Фаренгейту в тени. Ветер умеренный — 4,7 метра в секунду. привал через 79 миль. Ночной бивак, в соответствии с планом — в столице штата Аризона, стольном граде Фениксе. Докладывает штурман автопробега Анюта Бравая.

— Благодарю за службу, вахтенный, — рявкнул Виктор. Аня подскочила от неожиданности на своем сидении так, что ремень безопасности напрягся до предела.

— Служу Советскому Союзу, товарищ командор! — выпалила она совсем по-армейски.

Выставка, на открытии которой они только что были, оформлена была с большим вкусом. Представитель мэра сказал в своем выступлении несколько общих фраз об американском гостеприимстве и затем заметил:

— Мы, американцы, понимаем, что эта выставка является своеобразным приглашением посетить предстоящие Московские Олимпийские Игры. Вот тут-то и возникает целый ряд вопросов, поскольку это первый игры за «железным занавесом». Смогут ли Советы принять всех туристов, которые пожелают приехать в Москву, Ленинград, Киев, Минск и Таллин, а главное — смогут ли они сделать так, чтобы эти туристы чувствовали себя как дома? Я имею в виду проблему гостиниц, проблему питания, проблему обслуживания — словом, все то, о чем так много и так критически писалось в нашей прессе. Успеют ли русские завершить подготовку всех стадионов, площадок, дорожек, треков? Сумеют ли они обеспечить соответствующую безопасность как спортсменов, так и туристов? А то, знаете ли, некоторых гложет сомнение: «Приедешь в Москву, повеселишься на Играх, а потом невзначай окажешься во Льдах и Мраке Сибири». Оратор демонстративно подмигнул кому-то в зале, словно говоря: «От этих, мол, русских всего можно ожидать».

— На вопрос о том, будут ли готовы в срок все Олимпийские спортивные объекты, — сказал в своем ответном слове Виктор, — уже было соответствующее разъяснение президента МОК лорда Киланина. Он только что лично их осматривал и сказал, что Игры можно проводить хоть сейчас. Могу заверить через присутствующих здесь представителей прессы — всех американцев, что мы постараемся предоставить максимум комфорта гостям Олимпиады.

Теперь вопрос действительно по существу, — Картенев отыскал взглядом представителя мэра, так же демонстративно подмигнул ему, как тот несколько минут назад кому-то в зале, — «сумеют ли несчастные туристы вырваться из медвежьих объятий большевиков и добраться до благословенного судьбой и любимого собственного очага?». Что Сибирь! Наши научно-проектные организации занимаются обсчетом и просчетом проекта, по которому всех предполагаемых триста тысяч иностранных туристов, включая женщин и детей, планируется прямехонько со стадионов отправить на урановые рудники.

В зале раздался смех, люди переговаривались друг с другом, корреспонденты делали пометки в блокнотах.

— Я хотел бы закончить словами из русской классической комедии, написанной полтораста лет тому назад. Я обращаю эти слова, разумеется, не к высокочтимому представителю многоуважаемого мэра, а к тем, кто, исполняя чью-то злую волю, сочиняет небылицы о «советской военной угрозе», глобальных притязаниях России и иные подобные им басни и побасенки. Вот эти слова: «Послушай, ври, да знай же меру!».

Здесь говорилось об американском гостеприимстве. Я испытываю его на себе и сердечно признателен всем моим американским друзьям. Надеюсь, столь же широко известно и о русском гостеприимстве. Наша хлеб-соль вошла в поговорку. Приведу еще слова из той же комедии: «Открыта дверь для званных и незванных, особенно из иностранных». так было, так есть, так будет во веки веков. Как и тысячу лет назад, на Руси великой всегда радушно привечают далеких гостей, приезжающих к нам с ласкою. Добро пожаловать на Московские Игры, дорогие иностранцы!