Тор. Разрушитель - Вольфганг Хольбайн

Оторвав взгляд от драккара, Тор повернулся и посмотрел на вход в гавань. Гундри говорила ему, что он намного уже, чем кажется, так как по обе стороны от него, словно стражники, стоят две черные скалы. Со стороны, обращенной к городу, скалы отвесно уходили вглубь, но одна из них спускалась к морю ступеньками, заканчиваясь узкой линией берега. Там они должны были подобрать Гундри и Ливтрасир.

Тор махнул рукой в том направлении, и по приказу Баренда корабль развернулся. Они поплыли быстрее.

Но предчувствие беды все не развеивалось.

И оно подтвердилось, когда было уже слишком поздно. Нос еще одного корабля вынырнул из темноты. Это судно было больше драккара, который был в порту, и на нем Тор увидел много солдат в доспехах и при оружии. Охнув от ужаса, Баренд что-то закричал, его матросы налегли на весла, чтобы замедлить «Бурю» и перевести ее на другой курс, но все их усилия оказались тщетны.

«Буря» врезалась в корабль с такой силой, что Тора сбило с ног и швырнуло на груду бочек и ящиков, стоявших на корме. Послышался треск дерева и крики раненых на обоих кораблях. Что-то пролетело рядом с Тором и с глухим звуком вошло в палубу. Приподнявшись, он увидел, как один из матросов Баренда выпал за борт — беднягу пронзил обломок собственного весла. Второй захрипел — стрела пробила ему горло. Капитан скорее с удивлением, чем с испугом уставился на еще одну стрелу впившуюся ему в запястье.

Стрелы и копья сыпались на палубу градом, кого-то еще ранило. Тор попытался вскочить, но упал на колено, когда корабль настолько накренился, что готов был перевернуться. Где-то раскололось дерево, кто-то с воплем падал в воду, град стрел не прекращался. Оба корабля были повреждены, но на этот раз «Буре» было по-настоящему худо. Корпус проломился, и Тор увидел, как впереди из-под досок фонтаном бьет вода. Крен увеличивался.

И все же Тору удалось-таки подняться на ноги. Это оказалось как никогда вовремя, поскольку, в отличие от матросов Баренда, солдаты на другом корабле были готовы к столкновению, ведь именно таков был их план нападения. Корабли зацепились друг за друга грудой поломанных досок и разбитых весел, и солдаты воспользовались этим ненадежным мостиком, чтобы перебраться на борт кнорра. Первого из них Тор просто столкнул за борт, затем парировал молотом удар меча второго противника и резко вывихнул ему руку. Кость сломалась, словно сухая ветка.

И тут стрела пробила Тору плечо. И хотя сейчас боль не имела для него никакого значения, он разозлился. Пролилась его кровь, и что-то в душе среагировало на это с яростью взбешенного божества. Словно став гостем в собственном теле, обреченным лишь на роль соглядатая, Тор увидел, как Мьелльнир сам взлетел в воздух и сбил двух оставшихся солдат одним мощным ударом. Не успели бедняги упасть в воду, как молот уже вернулся к нему в руку, а потом полетел дальше, сея смерть и разрушение на палубе чужого корабля. Поймав его, Тор замахнулся для очередного удара и отшатнулся к мачте, когда летящая стрела задела его, оставив кровоточащую царапину на лице.

Гнев нарастал. И это было не просто возмущение, а неудержимая ярость, вызванная болью и осознанием того, что он, возможно, ранен. Так не должно быть! Что они себе возомнили, эти смертные! Как они посмели ранить его, бога, и пролить его кровь? Мьелльнир опять пролетел над палубой вражеского корабля, собирая кровавую жатву. Очередная стрела пронзила ногу Тора, прибив его к мачте. Он застонал от боли, и гнев, переполнявший его, взорвался. Над морем пронесся раскат грома, блеснула синеватая молния. Паруса натянулись от порыва ветра. Крики стали громче. Зарычав от злости, Тор выдернул из ноги стрелу и замахнулся молотом, но чуть не упал, потому что следующий порыв ветра швырнул кнорр на вражеский корабль. Еще один раскат грома, на этот раз более мощный, сотряс небо и море. Молния, взрезавшая небосклон, угодила в мачту чужого корабля, за доли секунды превратив ее в зажженный факел. Объятые пламенем люди заметались по палубе. Кто-то отчаянно пытался спастись, прыгая за борт, кто-то сразу потерял сознание от боли. Пожар ширился.

Но этого было недостаточно! Недостаточно за то чудовищное злодеяние, что осмелились совершить эти смертные. Они будут гореть! Еще! Тор чувствовал, как что-то в нем призывает могучие силы творения сразить врагов, и…

— Тор! Остановись!

Именно эти слова заставили его замереть на месте и повернуться к одной из скал. В первый момент Тор ничего не увидел, так как вызванная им буря затянула небо тучами, превратив его в черный бурлящий котел. Но затем на одной из каменных ступеней он заметил тень, и, хотя завывания бури были слишком громкими, чтобы расслышать голос, Тор узнал Сверига по бронзовым отблескам топора.

— Остановись, или она умрет!

Теперь он увидел и вторую фигуру, которую Свериг прижимал к себе свободной рукой. Лезвие его топора находилось прямо рядом с горлом Гундри.

— Я говорю совершенно серьезно! Перестань, иначе я убью ее!

«И почему он решил, что меня интересует судьба этой глупой девчонки?» — подумал Тор. Он выпрямился, замахиваясь молотом, и прицелился так, чтобы попасть только в Сверига, не задев Гундри. Впрочем, это было неважно, так как девушка все равно не переживет падение со скалы. Но тут рядом с ними появился кто-то еще. Бьерн. Он просто стоял там и молчал, ибо слова в этот момент были не нужны.

Несмотря на слабый свет, Тор разглядел крошечное тельце, завернутое в пеленки, и даже завывания бури и крики умирающих не могли заглушить плач Ливтрасир. Он замер, отчаянно раздумывая. Тор знал, что мог бросить Мьелльнир так, чтобы убить Бьерна и Сверига одним ударом до того, как они успеют навредить Ливтрасир. Но в этом случае Бьерн уронит малышку, а она еще совсем кроха и не выдержит удара о скалу, не говоря уже о бушующем море…

Он медленно опустил молот, и гроза отступила.

Как бы то ни было, ничего хорошего Тор не добился. Комната была в два раза меньше, чем та, где он жил раньше, и всю обстановку составляла прогнившая соломенная подстилка на полу, запах которой сразу давал понять, что у предыдущих жильцов, в отличие от Баренда, не имелось даже ведра. Стены, как и в катакомбах, были выложены из огромных валунов, но, к счастью, барельефы тут отсутствовали. И все же кое-какие украшения здесь наличествовали — Тору предоставили четыре кольца, пусть не из золота или серебра, а всего лишь из железа, зато на них были толстые цепи, соединяющие их с кандалами. «Сарказм — вот и все, что нам остается, — подумал Тор. — А это очень скоро приведет к ожесточению, которое никому не пойдет на пользу…» Уже не в первый раз Тор задавался вопросом, не пытка ли то, что за последние три дня он никого не видел и никто не говорил с ним. А уж о том, чтобы объяснить ему, что происходит, не могло быть и речи.

Чтобы хоть чем-то заняться, Тор вот уже в который раз напряг мышцы, пытаясь разорвать цепи, но тщетно. Цепи были достаточно крепкими, чтобы удержать взбешенного быка. К тому же кандалы закрепили так, чтобы он не мог дотянуться до скоб на руках и ногах. Возможно, Тор был не первым богом, попавшим в плен. Наверное, эта мысль должна была показаться Тору глупой и хотя бы вызвать улыбку на его лице, но почему-то ему стало страшно. Все чаще его мысли двигались в этом направлении, и Тора это беспокоило. Он слышал о людях, которые провели в тюрьме годы и даже десятилетия, и не сомневался, что все они сошли с ума. Сейчас Тор и сам не знал, сколько еще сможет сохранять незамутненный рассудок.