Пасынки Вселенной. История будущего. Книга 2 - Роберт Хайнлайн

– Понял ли ты его? Нет, я вижу, что нет.

– Ну, – сказал Хью, оправдываясь. – Кажется, он не значит ничего. И он вообще глупо звучит, если можно так выразиться.

– Вот-вот! Это превосходная иллюстрация к тому, что я сказал. Ты понимал его в буквальном смысле, как законы, управляющие действием электрических аппаратов, которые можно найти в этой же книге. «Два тела притягивают друг друга прямо пропорционально их массе и обратно пропорционально квадрату расстояния между ними». Похоже на формулировку обычного физического закона, не так ли? И все же – ничего подобного; таким поэтическим способом предки выразили влечение, которым движет любовь. Тела здесь – это человеческие существа, масса – это их способность к любви. Молодые в большей мере наделены этой способностью, чем старики; соединяясь, они влюбляются, но, разделенные, быстро остывают. «С глаз долой – из сердца вон». Очень просто. А ты искал здесь какой-то глубокий смысл.

Хью улыбнулся:

– Мне не пришло это в голову. Теперь я понимаю, мне еще многого не понять без вашей помощи.

– Что-то еще беспокоит тебя?

– О да, множество вещей, хотя сейчас я, наверное, не вспомню всего. Да, вот еще… Скажи, учитель: можно ли мутов считать людьми?

– Вижу, ты наслушался досужих разговоров. Отвечу: и да и нет. Конечно, муты когда-то произошли от людей, но они больше не входят в Экипаж – теперь они не принадлежат к роду человеческому, так как преступили Закон Джордана.

– Это обширная тема, – продолжал он воодушевленно. – Под вопросом даже изначальное значение слова «мут»[43]. Несомненно, первыми мутами – раньше говорили «смутами» – были смутьяны, избежавшие смерти в эпоху бунта. В их жилах течет кровь многих смутировавших, рожденных в темные времена. Ты, конечно, знаешь, что тогда еще не было мудрого закона – искать печать греха у каждого новорожденного и возвращать в Конвертер любого мутанта. И теперь еще в темных переходах и на пустынных уровнях таится множество странных и ужасных существ.

Хью некоторое время размышлял об этом, потом спросил:

– Почему мутации все еще проявляются среди нас, людей?

– Это как раз легко понять. Семя греха все еще в нас. Время от времени оно прорастает. Искореняя чудовищ, мы очищаем род человеческий и тем самым приближаемся к исполнению Плана Джордана, к концу Путешествия, к нашему горнему чертогу, Далекому Центавру.

Хойланд снова нахмурился:

– Есть еще кое-что, чего я не понимаю. Многие древние письмена говорят о Путешествии как о реальном движении, перемещении куда-то, как будто Корабль – это что-то вроде тележки. Как это может быть?

Нельсон заулыбался:

– В самом деле, как? Как может двигаться то, что само есть вместилище всего, что движется? Ответ, конечно, прост. Ты снова спутал аллегорию с обыденным. Разумеется, сущий Корабль недвижим в физическом смысле. Как может перемещаться Вселенная? Тем не менее он движется в духовном смысле. С каждым праведным деянием мы приближаемся к завершению Божественного Плана Джордана.

Хью кивнул:

– Кажется, я понимаю.

– Конечно, Джордан мог бы создать мир в любом ином виде, а не в виде Корабля, если бы это соответствовало его замыслу. В прежние времена, когда человечество было моложе и поэтичнее, святые отцы устраивали целые состязания, измышляя миры, которые мог бы создать Джордан. Одна из школ породила целую мифологию о странном мире, где все вверх дном, – там бесконечные пустые просторы, где блещут булавочными уколами редкие точки света и витают бестелесные мифические монстры. Они называли это миром небесным или небесами, как бы противопоставляя его суровой реальности Корабля. Надо думать, они неустанно пытались мыслью постичь Корабль и измышляли всякие нюансы, пытаясь его осмыслить. Думаю, они трудились к вящей славе Джордана, и кто скажет, как бы Он рассудил их грезы? Но мы живем в иное время, и у нас более серьезные задачи.

Хью не интересовался астрономией. Даже его девственный разум понимал, что это учение чересчур абстрактно и оторвано от жизни. Он обратился к более насущным проблемам:

– Если муты – это семена зла, почему же нам не избавиться от них? Не будет ли это деянием, приближающим исполнение Плана?

Старик помедлил немного, прежде чем ответить.

– Справедливый вопрос и заслуживает прямого ответа. Поскольку ты будешь ученым, тебе необходимо знать ответ. Посуди сам: Корабль может обеспечить лишь ограниченное количество членов Экипажа. Если мы будем неограниченно плодиться, наступит момент, когда на всех не хватит доброй еды. Разве не лучше, если некоторые из нас погибнут в стычках с мутами, нежели станут убивать друг друга из-за пищи?

Пути Джордана неисповедимы. Даже мутам отведено место в Его Плане.

Это звучало разумно… Но зерно сомнения осталось.

Однако, когда Хью был переведен на активную работу в качестве младшего ученого по обслуживанию функций Корабля, он узнал, что есть и другие мнения. По обычаю, некоторое время он обслуживал Конвертер. Работа была необременительной; в основном ему приходилось проверять отходы, доставляемые носильщиками из разных деревень, вести учет их вкладу и следить, чтобы металл, годный для переработки, не попадал в бункер первой ступени. Но именно там он познакомился с Биллом Эртцем, помощником Главного Инженера. Он был чуть постарше Хью.

С ним он обсуждал все, что узнал от Нельсона, и был обескуражен позицией Эртца.

– Подумай своей головой, малыш, – говорил Эртц. – Это реальная работа для реальных мужчин. Забудь эту романтическую чепуху. План Джордана! Эта ерунда нужна для того, чтобы держать в узде крестьян, но ты-то на это не покупайся! Никакого Плана нет – есть только наши собственные насущные планы. На Корабле должны быть свет, тепло, энергия для гидропоники и приготовления пищи. Экипаж не может обойтись без этого, поэтому мы – главные в Экипаже. Что же до мягкотелой терпимости к мутам, то скоро ты увидишь кое-какие перемены! Держи язык за зубами и держись нас.

Хью смекнул, что ему следует присмотреться к группе молодых ученых. Они создали свою сплоченную организацию и были практичными, трезвомыслящими людьми, работавшими, как они это понимали, на благо всего Корабля. Сплоченность их держалась на том, что новичок, не разделявший их взглядов, заканчивал плохо. Либо он переставал соответствовать званию и снова мигом оказывался среди крестьян, либо, чаще, с ним происходил несчастный случай и он отправлялся в Конвертер.

И Хойланд начинал понимать, что они правы.

Они реалисты. Корабль есть Корабль. Это факт, не требующий объяснений. Что касается Джордана – кто Его видел, кто с Ним говорил? Что значит Его туманный План? Цель жизни – жизнь. Человек рождается, проживает жизнь, потом отправляется в Конвертер. Это было так просто, и в этом не было никакой загадки, никакого возвышенного Путешествия и никакого Центавра. Эти романтические истории – просто отрыжка детства человечества, когда люди еще не приобрели понимания и смелости смотреть в лицо фактам.