Август Хромер - Сергей Жилин

– Красивый зато, – вставил я.

– А они у меня все – красавцы! Особенно Момо! Она, кстати говоря, была моей третьей кошкой. Я узнала, что совсем неподалёку хозяева раздают котят-персов и взяла одну коричневую красавицу, мордочка у неё самая добрая была. О, с ней вообще никаких хлопот никогда не бывало, потому что она у меня ленивая. Лежит целыми днями на диване или в углу на коврике, да пыхтит себе, зато вот вылизываться обожает: может по три часа шёрстку в порядок приводить!

– Заметил, блестит, как на солнце.

– Это она ещё не в лучшем состоянии, – хохотнула кошатница, – Потом у меня появился лохматый Брут – он за мной на улице привязался и так до самого дома. Ну, не взять себе его было бы настоящим преступлением. Они сразу стали лучшими друзьями с Патрицием, всегда вместе ходят, на Арлекина вдвоём стали своим авторитетом давить, отучать его от бесчинств. Всем, конечно, Брут хорош, но вот только вечно пытается выудить из клетки Валамора Второго Непреклонного…

– Кого? – озадаченно перебил я девушку.

– Так зовут моего дрозда.

– Валамор Второй Непреклонный? Ты назвала дрозда в честь альбионского короля?

– Ну, да, а что такого?

В самом деле, чего это я придираюсь?

– Так вот, – продолжила Салли, – Пятой моей кошкой стала Снежинка. Мне её подарила мама на День Рождения. Как сейчас помню: выводят в комнату эту недотрогу, она от всех шарахается, гордо так уходит в сторону. Только ко мне одной привыкла, да ещё с Момо более-менее общий язык нашла, а так – одна держится, не любит никого. Чужаков она и вовсе не признаёт, бывало, даже шипеть на них начинает, глазами так страшно сверкать… За её преданность я и люблю её больше всех. Поищи-ка в шкафчике над тобой тарелки.

Я не сразу понял, что последняя фраза является не частью рассказа о питомцах, а просьбой, адресованной мне. Поднявшись, я еле избежал удара макушкой об тот самый шкафчик. Выбрав две плоские, я осторожно проскользнул мимо размахивающих хвостами котов и кошек и поставил тарелки рядом с Салли.

– А потом я нашла на улице Корсара, – девушка указала на побитого жизнью и другими котами чёрного, – Весь побитый был, еле лапы волочил. Пришлось взять к себе и выходить, но он всё равно прихрамывает, части хвоста и уха не вернуть, да и староват он уже. Что странно, оказался нисколько не блохастым! Тихий он, скромный, но обид не терпит – сразу бросается выяснять отношения. Остальные с ним шутить бояться, знают, что дело кончится плохо.

– Ну а этот последний? – спросил я о маленьком бело-рыжем котёнке.

– А это Флюк – мой последний любимец, он у меня пока меньше года. Боится ещё всего, пугливый очень, робкий. Его к себе на воспитание взял Арлекин и приучил шалости творить. Теперь два сорванца устраивают дома дебоши, но за ними Патриций и Брут присматривают. Флюка Момо опекает, она у него вроде матери. Любит он по ней полазить, попрыгать вокруг, пока та без дела валяется, и что Момо, что Флюк – оба довольные. Готово!

Девушка разделила пышущий жаром омлет на две половины и разложила по тарелкам. Поставив на стол наш ужин, девушка присела напротив меня. А коты и кошки уже насытились, довольно облизываясь. Пышная Момо же жадно вылизала миску, погрузив в неё плоскую мордочку. Вскоре благодарные питомцы бросились тереться об ноги Салли, но и мне досталось внимание от Корсара и Арлекина.

Под столом словно загудел маленький паровозик – так громогласно замурлыкали довольные животные.

Мой первый кусок яичного блюда Салли проводила напряжённо. Когда я прожевал и проглотил, она задала вполне ожидаемый вопрос:

– Ну, как?

– Сойдёт.

– Просто я не умею готовить, – смущёно уставилась в свою тарелку Салли.

– Нет времени учиться? – догадался я.

– Вроде того. Слишком занята работой. Посвящаю ей до пятнадцати-шестнадцати часов в день.

– И тебе это нравится?

– Первые лет пять нравилось, а сейчас устаю уже, – скривилась Салли.

– Возьми после этого дела перерыв, пару месяцев никакими делами не занимайся, – посоветовал я, продолжив налегать на омлет.

– Эх, вы с Истером говорите одно и то же…

– А он тебе много чего говорит? – пробубнил я, спрятав еду за щеку.

– Да уж немало…

– Что, например?

– Например, он рассказал мне, кем является на самом деле, – вздохнув, выложила Салли.

Я аж застыл с вилкой в руке. Истериан настолько доверяет Салли, что рассказал ей свою сокровенную тайну. Удивительные вещи, обычно полукровка очень стесняется своей природы, боится её и презирает. Речи не шло, чтобы начал рассказывать об этом даже самому близкому человеку – это как мои воспоминания об Ордене, о Франце, потому что это слишком личное.

Истериан рассказывает девушкам всё только в одном случае… одну минуточку…

– Вы с ним уже были близки? – напрямую спросил я.

– Когда тебя всю ночь продержали в отделении Сантиба, – смущённо призналась покрасневшая девушка (хотя какая она теперь девушка?), – Я приехала поздно домой, увидела письмо от Истера, в котором было сказано, что ты попал в камеру, я тут же приехала к вам, мы решили, что до утра ничего делать не следует, а потом… это было по обоюдному согласию.

– Знаешь, предполагал, что этим кончится.

– Ты не сердишься?

– А с чего я должен сердится на вашу личную жизнь? – искренне удивился я, – Я Истеру никакой не отец, он волен поступать так, как считает правильным. А он ведь не дурак, знает, как именно будет правильным.

– Он замечательный, – смущённо улыбнулась Салли.

– Да, но и очень непростой человек. Придётся над ним много поработать. Я старался – не получалось…

Кудрявая девушка задорно рассмеялась, восхищённая такой простой и мягкой реакцией с моей стороны. Странно, они что, думали, я стану перечить их отношениям, буду им мешать? Глупо. С чего бы? Или я выгляжу таким жутким тираном? Я просто строгий иоаннит, которому хочется чтобы в его личном пространстве всё было так, как он хочет, но в чужое я лезть не смею.

А вот один запрет с товарища, похоже, придётся снять… Всего для одной девушки, не больше…

Закончив с трапезой, девушка вдруг поднялась, собрала грязную посуду и заявила:

– Мне пора в отделение, вернусь утром.

– Ты же прошлую ночь не спала, – с сомнением проворчал я, – Как ты без сна собираешься продержаться?

– А я спала сегодня, – невозмутимо ответила улыбчивая Салли, – Тебе моё письмо доставили часам к девяти утра, а встречу я назначила на восемь. Как ты думаешь, зачем мне понадобилось столько времени? Я успела неплохо выспаться.

Угу, значит я прослонялся по городу, который теперь уже совершенно не рад меня видеть, лишь потому, что девушке захотелось вздремнуть. Жестокий поступок с её стороны…