Крестовые походы. Войны Средневековья за Святую землю - Томас Эсбридж

Ричард прибыл в Яффу, вероятно ожидая, что ему, королю и полководцу, будут повиноваться и марш на юг можно будет продолжить почти без паузы. Но он сильно просчитался. Крестовый поход, как разновидность военных действий, управляется не только соображениями военной науки, но и политическими, дипломатическими и экономическими идеями. Этот конфликт также поддерживается религиозной идеологией, и лишь такая первостепенно важная и притягательная цель, как Иерусалим, могла создать единство стремлений внутри неоднородной армии. Для большинства крестоносцев Ричарда идти из Яффы на юг — это все равно что пройти мимо ворот Святого города. На совете, состоявшемся в Яффе в середине сентября, Ричард столкнулся лицом к лицу с этой реальностью. Несмотря на все его старания убедить собравшихся в целесообразности продвижения к Аскалону, большинство представителей латинской знати воспротивились этому, в том числе Гуго Бургундский и французы. Несогласные считали, что необходимо вместо этого восстановить фортификационные сооружения Яффы, после чего идти на Иерусалим. В конце концов, как написал один из крестоносцев, «громкий глас народа одержал верх» и было принято решение остаться на месте. Ричард, судя по всему, с ним не согласился, но ничего сделать не мог. События в Яффе выявили его недостатки как лидера. Английский король был опытен в искусстве войны — этому его учили с детства; с 1189 года его авторитет в роли короля был несомненным. Но он все еще недостаточно понимал реалии Крестового похода.

Приняв решение остановиться в Яффе, Крестовый поход лишился импульса. Началась работа по восстановлению порта и его оборонительных сооружений — она велась в то же самое время, когда Саладин разрушал Аскалон. Крестоносцы, уставшие после тяжелого перехода из Акры, теперь наслаждались неожиданным перерывом в военных действиях. Среди постоянного потока доставлявших все необходимое судов стали появляться корабли с проститутками. После этого, жаловался один из христианских очевидцев, армия оказалась загрязненной «грехом и развратом, мерзкими деяниями и похотью». Шли дни, и даже желание идти к Святому городу постепенно исчезло. Экспедиция стала разваливаться. Некоторые франки отплыли в Акру, где можно было устроиться с большим комфортом, и со временем Ричарду пришлось лично отправиться на север, чтобы заставить разбежавшихся крестоносцев действовать.[310]

Третий крестовый поход оставался в Яффе и ее окрестностях немногим меньше семи недель. Это дало Саладину возможность расширить применение тактики выжженной земли, уничтожив сеть фортификационных сооружений, от побережья в глубь территории к Иерусалиму. Ричард провел большую часть октября 1191 года, собирая армию, и только в последние дни месяца, когда «военный сезон» уже завершался, экспедиция начала наступление на Иерусалим. Перед ней стояли трудности более серьезные, чем перед Крестовыми походами прошлых лет. В 1099 году первые крестоносцы шагали к Святому городу, почти не встречая сопротивления, и в последующей осаде, хотя она, безусловно, была тяжелой, франкам противостояли относительно небольшие изолированные силы противника. А теперь, почти веком позже, латинянам предстояло столкнуться со значительно более серьезным сопротивлением.

Власть Саладина после 1187 года несколько ослабла, но он все еще обладал огромными военными ресурсами и мог препятствовать каждому шагу франков к Святому городу. И если крестоносцы подойдут к Иерусалиму, завоевание города также обещало стать нелегкой проблемой. Его защищал большой гарнизон, городские укрепления были практически неприступными, а осаждающей армии, несомненно, предстояло подвергнуться яростным контратакам дополнительных мусульманских сил в поле. Еще более тревожным грозил стать вопрос подвоза снабжения и подкрепления после того, как Третий крестовый поход удалится от побережья. Ему придется полагаться на коммуникационную линию из Яффы, и, если она будет перерезана, Ричард и его люди окажутся перед лицом поражения.

Основная цель Ричарда Львиное Сердце осенью 1191 года заключалась в создании надежной цепи логистической поддержки, которая тянулась бы в глубь материка. Главная дорога в Иерусалим пересекала прибрежную долину к востоку от Яффы, шла через Рамлу в Латрун, после чего изгибалась на северо-восток в Бейт-Нубу, что у подножия Иудейских холмов, а потом поворачивала на восток к Святому городу (хотя были альтернативные маршруты, например более северный путь через Лидду). В XII веке франки построили цепочку крепостей, чтобы защитить подходы к Иерусалиму. Многие из них контролировались военными орденами, но после Хаттина все перешли к исламу.

Новая стратегия Саладина оставила дорогу перед крестоносцами опустошенной. Все крепости — в том числе Лидда, Рамла и Латрун — были разрушены. 29 октября Ричард вышел на равнину к востоку от Яффы и приступил к мучительно трудоемкой работе по восстановлению укрепленных пунктов в глубине территории. Он начал с двух фортов возле Ясура. В военном отношении война теперь стала серией стычек. Собрав свои силы в Рамле, Саладин намеревался преследовать франков, мешая их строительным работам, но одновременно избегая полномасштабных сражений. Когда началось наступление на Иерусалим, английский король нередко бросался в гущу возникавших то здесь, то там боев. В начале ноября 1192 года обычная экспедиция за продовольствием перешла в открытое столкновение — была атакована, причем превосходящими силами, группа тамплиеров. Узнав об этом, король немедленно бросился на помощь в сопровождении Шовиньи и Лестера. Ричард был настолько взбешен, что начал разить врагов, «словно молния», и вскоре мусульмане отступили.

Латинские очевидцы предполагают, что некоторые приближенные короля подвергли сомнению целесообразность его действий в тот день. Упрекая его за то, что он слишком часто подвергает риску свою жизнь, они говорили, что «если с королем что-то случится, христиане погибнут». Говорят, Ричард пришел в ярость. Он сказал, что сам послал [тех воинов], поручил им дело, и если они умрут без него, то он не сможет больше называться королем. Этот эпизод подчеркивает стремление Ричарда оставаться королем-воином на передовой линии конфликта. Но кроме того, судя по всему, Ричард имел обыкновение рисковать так часто, что это тревожило даже его сторонников. Безусловно, в постоянных мелких сражениях таилось множество опасностей. Спустя несколько недель Андре де Шовиньи сломал руку, пронзая мечом мусульманского оппонента в стычке возле Лидды.[311]