Седьмой свиток - Уилбур Смит

— Мы еще не решили с уровнями, — возразил Николас. — Действительно ли систр — верхний уровень, или это три меча?

— Постой, когда мы сделали такой прорыв, осталась только одна переменная. Мы или правы, или нет. Сначала примем систр за верхний уровень, а если не поможет, попробуем наоборот.

Теперь все оказалось куда проще. Запутанный лабиринт казался им куда более знакомым, на всех развилках были большие пометки Николаса, так что друзья быстро продвигались по сложным поворотам, исполняясь радостного возбуждения, делая ход за ходом и не теряя возможности двигаться вперед.

— Восемнадцатый ход. — Голос Ройан дрогнул. — Скрести пальцы. Если он приведет нас на одну из открытых позиций, угрожающих замку противника, тогда это выигрышный ход. — Она глубоко вздохнула и прочитала вслух: — Птица. Номера три и пять. И нижний уровень — три меча.

Они сделали последний шаг и прошли через пять поворотов на самый нижний уровень лабиринта, определив это по отметкам на каменных стенах.

— Вот он! — сказал Николас. Они, остановившись, огляделись по сторонам.

— В этом месте нет ничего особенного. — В голосе Ройан прозвучало разочарование. — Мы проходили его уже пятьдесят раз, и этот поворот такой же, как и все остальные.

— Таита, конечно, так и задумывал. Черт возьми, не стал бы он оставлять нам указателя с надписью «место помечено крестом», верно?

— И что теперь делать? — Ройан посмотрела на Харпера в полной растерянности.

— Читай последнюю цитату со стелы.

Ройан взяла блокнот в руки.

— «Из черной святой земли Египта урожай обилен. Я посеял семя и пожал урожай винограда и кукурузы. Со временем я выпью вина и отведаю хлеба. Я следую циклу времен года и ухаживаю за землей».

Ройан подняла голову.

— Циклу времен года? Он имеет в виду четыре стороны стелы? Земля? — спросила она вслух и посмотрела на плиты под ногами. — Он обещает награду из земли? Может быть, у нас под ногами?

Николас потопал ногой, но звук был глухой. — Можно узнать это только одним способом. — Он закричал на весь лабиринт: — Хансит! Иди сюда!

Сидя под дождем на высоком сиденье желтого трактора, Сапер весело честил «Буйволов» на чем свет стоит, уверенный, что они не понимают ни единого слова. Порывы ветра с высоких гор то и дело швыряли в них дождевую воду. Это был еще не тот сплошной, промачивающий насквозь ливень, что приходил с сезоном дождей. Однако река медленно поднималась, из-за всколыхнувшейся со дна глины и ила приобретя грязный серо-голубой оттенок.

Сапер знал, что по-хорошему подъем воды еще не начался. Гром, зловеще рычавший у горных пиков, подобно стае охотящихся львов, был только прелюдией к яростной атаке с небес, которой следовало вскорости ожидать. Хотя река уже плескалась у верхнего яруса габионов плотины и бурлила в обводном канале, проложенном в соседней долине, Уэбб все еще мог удержать ее.

«Буйволы» нагружали новые корзины, используя остатки стальной сетки из запасов в каменоломне. Когда очередную корзину наполняли и надежно заматывали проволокой, Сапер подхватывал ее трактором-погрузчиком и отвозил вниз, на берег Дандеры. Он укрепил все слабые места плотины, после чего начал надстраивать еще один ярус. Инженер отлично знал о разрушительной силе реки, которая даст себя знать, как только вода начнет переливаться через край плотины. Если это случится, ничто не сможет удержать напора воды. Река может снести с места набитый камнями габион, как сухую ветку баобаба. И достаточно будет одной-единственной бреши в стене, чтобы вся конструкция рухнула. У Сапера не было ни малейших иллюзий насчет того, как мало времени понадобится реке на погибельную работу.

Он знал, что не будет дожидаться появления первой бреши, не предупредив заранее Николаса и Ройан в каньоне внизу по течению. Река могла с легкостью расправиться с любым посыльным, а когда стена начнет поддаваться, будет уже поздно. Это было ясно как божий день.

Сапер прищурился, когда новый порыв ветра бросил ему дождевую воду прямо в лицо. Инстинкт подсказывал немедленно убираться из ущелья — край плотины, оставшийся над водой, теперь составлял каких-нибудь двенадцать дюймов.

Однако он понимал, что Николас страшно разозлится, если его заставят преждевременно прекратить работу и таким образом сведут на нет все их труды. Сапер отлично знал, сколько раз Харпер рисковал и в какие расходы вошел, чтобы достичь нынешней стадии исследований. Еще до вылета из Англии тот намекнул Саперу о крайне стесненных обстоятельствах, в которых он оказался. Хотя Уэбб и не понимал всей неразберихи, связанной с компанией «Ллойд», по шуму, поднятому британской прессой, сложно было не догадаться: если их рискованное предприятие провалится, следующей остановкой для Николаса станет отдел по делам о финансовой несостоятельности. А Николас был его другом.

Шквал дождя прекратился, и сквозь валы низких облаков прорвались жаркие и яркие солнечные лучи. Уровень реки, похоже, не стал ниже, но вода хотя бы прекратила подниматься.

— Ладно, дадим тебе еще час, — пробормотал Сапер, включая двигатель автопогрузчика и направляя машину вниз по берегу, чтобы водрузить на место очередной габион.

Николас работал плечом к плечу с командой Хансита, когда они принялись поднимать плиты, которыми был вымощен пол на самом нижнем уровне лабиринта. Каменные блоки так плотно примыкали друг к другу, что даже ломами их было трудно разделить. Чтобы сэкономить время, Харпер принял жестокое решение перейти к разрушительным действиям. Он поставил четверых сильнейших в команде людей разбивать плиты самодельными кувалдами, представлявшими собой глыбы камня на деревянных рукоятках. По частям плиты куда легче отрывались от пола. Николас чувствовал себя виноватым в том, что по его приказу этому месту причиняли вред, но зато работа пошла куда быстрее.

Энтузиазм рабочих и присутствие духа мало-помалу угасали. Они слишком долго трудились в гнетущих условиях лабиринта, и каждый из них помнил, что у входа в ущелье постоянно повышается уровень реки. О смертельной угрозе, исходящей от этих вод, никто не забыл. Выражения лиц были мрачными, не слышалось смеха и шуток. Но более всего Николаса волновал тот факт, что в начале этой смены Хансит доложил о первых случаях дезертирства. Шестнадцать его людей отказались приступить к выполнению обязанностей. Ночью они потихоньку завязали в узлы из одеял все ценное, что удалось подобрать в лагере, и ускользнули в темноту.

Николас знал, что нет смысла посылать кого-либо вдогонку — у них была слишком большая фора, сейчас они, должно быть, уже на середине подъема. Это была Африка — и Харпер отлично понимал, что раз уж гниение началось, оно распространится очень быстро.

Он шутил и подбадривал остальных, никому не показывая своих истинных чувств, работал рядом, потел вместе с ними над раскопками в попытке удержать людей. Но при этом знал, что, если их интерес и ожидания не будут подогреты в скорейшем же времени новой находкой, завтра он может проснуться и обнаружить, что даже монахи и верный Хансит его покинули.