Елизавета II. Королева мира. Монарх и государственный деятель - Роберт Хардман

– Стараясь нагнать время, корабли шли с такой скоростью, что волна от них уничтожила целый ряд лодочных домиков и причалов в Стокгольмском архипелаге, – доложил в Форин Офис посол Великобритании в Стокгольме сэр Роберт Хэнки, – но вопрос решен, и компенсация уже выплачивается.

На самом деле послу Великобритании пришлось выступить по шведскому телевидению с извинениями, а окончательный счет за мини-цунами, возникшее из-за прибытия Britannia, обошелся британским налогоплательщикам в 100 000 фунтов. И все равно Королева опоздала на час.

В первые годы Britannia и ее экипаж в основном или плавали вокруг Британских островов, или отправлялись на окраины старой империи, а между путешествиями команда получала увольнение на берег. Если офицеры яхты были обычно командированы из состава Королевского ВМФ, они проводили на яхте год или два, а затем возвращались в «серый ВМФ», как они его называли, другие чины могли проработать на яхте всю жизнь, если принимали решение поступить на работу в Постоянную королевскую яхтенную службу (PRYS). Их называли королевскими яхтсменами, или «йотти», и они бывали вдали от дома значительно дольше, чем их современники на обычных кораблях. Единственной ступенькой карьерной лестницы для них было ожидание, пока вакансия не освободится после чьей-то кончины. Пока не получал повышение вышестоящий чин, младшему приходилось ждать. Впрочем, это не слишком мешало таким людям, как старший матрос Эллис Норри Норрелл, который служил на Britannia с первого дня. Начав с самого низа и выполняя сначала такие работы, как покраска корпуса за бортом яхты в подвесной беседке, он затем работал в прачечной и, наконец, занял одну из самых престижных позиций на яхте, став рулевым королевского катера.

– Я проработал в новой должности пять минут, когда мы находились в Каусе[270], и успел врезаться в трап и разбить ветровое стекло, – вспоминает он.

Его следующей заботой было как-нибудь сообщить такое известие своему отцу, ветерану предыдущей королевской яхты V&A.

– Я подумал: «Папа не обрадуется, что меня уволят».

Норрелл попрощался со своей командой и стал ждать вызова. Но когда вызов пришел, его ждал сюрприз.

– Коммандер налил мне выпить и сказал: «Не переживай. Всякое бывает».

Норри, как его до сих пор зовут поколения матросов яхты, установил рекорд, прослужив на борту Britannia тридцать четыре года.

Все служившие на яхте запомнили чувство почти семейного братства, которое ощущалось везде, начиная с самого верха.

– Если Королева замечала, что кто-то из матросов работает за бортом без спасжилета, я первым узнавал об этом, – говорит сэр Роберт Вудард. – Все вопросы, представлявшие опасность для жизни или конечностей, надо был немедленно решить. Она не допускала никаких возражений, а просто говорила: «Быстро, быстро, там человек без спасательного жилета». Она всех их очень хорошо знала.

Старых моряков, таких как Дикси Дин и Норри Норрелл, до сих пор приглашают на королевские приемы. На недавнем приеме Норрелла не нужно было представлять.

– Королева сказала мне: «Здравствуйте, Норри. А где Дикси?» Я объяснил, что он на отдыхе, а она ответила: «Ну, хорошо. А я забеспокоилась, не заболел ли он».

Любому постороннему, независимо от возраста, очень непросто было прижиться в этом работавшем как часы коллективе со всеми причудами и необычными правилами. Сэр Роберт Вудард вспоминает, как принял командование в 1990 году. К тому времени он имел опыт полетов на реактивных самолетах и вертолетах с авианосцев, командовал фрегатом и эсминцем, обучал и принца Уэльского, и герцога Йоркского. Он руководил базой подводных лодок Королевского ВМФ в Фаслейне, когда ему позвонили по поводу работы на Britannia (причем в момент, когда на нем был костюм Санта-Клауса). Даже ему пришлось долго приспосабливаться.

– Когда командуешь военным кораблем, просто обращаешься к личному составу и говоришь: «Вот как этот корабль будет работать». А вот стоит оказаться на борту королевской яхты, как понимаешь, что это их дом. И они довольно быстро учат всех по-своему.

Офицеры тоже были не прочь похулиганить. Предшественник сэра Роберта оставил ему строгие инструкции, согласно которым Королева настаивает на том, чтобы ее флагман-офицер всегда во время семейных круизов надевал только парадную форму.

– Полнейшая чушь, – посмеивается сэр Роберт. – рубашки-гавайки и сандалии, вот что надо было надевать.

Королева очень веселилась, когда Вудард впервые предстал перед ней при полном параде.

– Шерсть? – поддразнила она его. – И фуражка?.. Вас разыграли?..

Нужно было многому научиться. Например, когда на борту находились члены королевской семьи, экипажу надо было находиться подальше от грот-мачты после 8 часов утра, если от них не требовали иного. Между территорией Королевского двора и остальной частью яхты была четкая граница. Как у всех судов, у яхты шпангоут изготовлен из стальных ребер. Обитая зеленым сукном дверь, или «нижняя» секция, располагалась у «сотого шпангоута». Даже в королевской части яхты были свои правила и порядки. Каюты с дверями из красного дерева – королевские. Светло-коричневые двери – каюты Личного секретаря, шталмейстера или фрейлины. Но на время еженедельной судовой викторины, проводимой по внутреннему радио яхты, вся иерархия отменялась. Соперничали всегда кают-компании старшего и младшего офицерского состава. Если офицерская команда побеждала, ее участники торжественно топали по полу кают-компании, которая располагалась как раз над помещением младших чинов. Королева тоже проявляла азарт, хотя, когда она находилась на борту, вопросы и задания старались несколько изменить.

– Попадались вопросы о стипль-чезе в Вэзерби, – смеется один из бывших работников Королевского двора.

Он вспоминает, как однажды министр иностранных дел Дуглас Херд, сопровождавший Королеву при государственном визите, получил приказ оторваться от телефона и выйти из своей каюты, чтобы своими знаниями усилить королевскую команду.

Всегда, когда Королева находилась на борту, при ней был оркестр Королевских морских пехотинцев. Они выступали и на небольшом ужине на шесть персон, и на освещенном прожекторами береговом концерте для тысяч зрителей. В 1971 году Britannia, на борту которой были принц Филипп и его дядя лорд Маунтбеттен, сделала остановку у крохотного острова Питкэрн в Тихом океане. Задачей яхты было, в частности, провести для Гидрографического ведомства обследование района, который в последний раз изучал капитан Кук. Также предполагался королевский визит в один из самых удаленных уголков Содружества, поселение, основанное Флетчером Кристианом и его моряками после мятежа на «Баунти» в 1789 году[271]. Хотя экипаж Britannia превосходил по численности все население острова больше чем в два раза, Оркестр королевских морских пехотинцев по-прежнему настоял на том, чтобы сойти на берег в парадной форме и провести военную церемонию на единственном на всем острове Питкэрн ровном участке.