Роль морских сил в мировой истории - Альфред Мэхэн

24 января в час дня французы заметили английскую эскадру, когда она огибала южную оконечность Невиса. В 3 часа де Грасс снялся с якоря и направился на юг. К закату солнца Худ тоже сделал поворот через оверштаг и взял курс на юг, как бы отступая. Но он находился в наветренной позиции по отношению к неприятелю и сохранял это преимущество в течение ночи. На рассвете обе эскадры оказались под ветром у Невиса – английская эскадра возле острова, французская – в отдалении от него на дистанции примерно в 9 миль (план 19). Некоторое время ушло на маневрирование. Худ стремился вынудить французского адмирала уйти еще круче под ветер, потому что после первой неудачной попытки атаковать он задумал еще более смелую попытку захвата якорной стоянки, покинутой его менее сообразительным соперником, и обеспечить себя неуязвимой позицией. Он преуспел в этом, как будет показано позднее. Но для того чтобы понять оправданность маневра, явно опасного, следует указать, что английский адмирал ставил себя, таким образом, между французскими войсками, осаждавшими Бримстоун-Хилл, и их эскадрой. Иначе говоря, если бы французская эскадра встала на якорь у этой возвышенности, то английская эскадра оказывалась между французами и их базой на Мартинике, способная перехватывать поставки припасов и подкреплений с юга. Короче говоря, позиция, в которой Худ надеялся закрепиться, находилась на фланге коммуникационной линии неприятеля, позиция тем более выгодная, что ресурсы самого острова не позволяли содержать долгое время значительный контингент войск, неожиданно брошенный на произвол судьбы. Более того, обе эскадры ожидали подкреплений. Родней уже находился в пути и мог прибыть первым, что и случилось, и у него было время, чтобы спасти Сент-Китс, но он не смог это сделать. Кроме того, события происходили лишь четыре месяца спустя после падения Йорктауна. Дела англичан шли плохо. Надо было что-то предпринять, что-то оставить на волю случая. Худ знал себя и своих офицеров. Можно добавить, что он знал и своего противника.

В полдень, когда склоны холмов Невиса были усеяны любопытными и заинтересованными зрителями, английская эскадра быстро построилась в линию на правом галсе и двинулась на север, к Бас-Теру (план А, А'). Французы в это время шли колонной по направлению к югу. Но они сразу сделали поворот через оверштаг и спустились на неприятеля в строе пеленг (А, А)[182]. В два часа дня англичане продвинулись достаточно для того, чтобы Худ подал сигнал встать на якорь. В 14.20 французский авангард подошел на дистанцию пушечного выстрела кораблей английского центра (Б, Б, Б), и вскоре после этого началась канонада. Атаковавшие французы разумно сосредоточили огонь на кораблях английского арьергарда, которые, как это случается с очень длинными колоннами, растянулись. Этому в данном случае способствовал медленный ход четвертого корабля арьергарда Prudent. 120-пушечный французский флагман Ville de Paris под флагом де Грасса направился в образовавшуюся таким образом брешь. Но ему помешал 74-пушечный корабль Canada, капитан которого, Корнуоллис (брат лорда Корнуоллиса), обстенил все паруса и подался назад перед гигантским кораблем противника с целью помочь арьергарду. Его примеру благородно последовали Resolution и Bedford, шедшие непосредственно впереди него (а). Теперь место боя разбилось на крайне изменчивые и полные человеческого воодушевления эпизоды. Английский авангард, избежавший атаки, быстро становился на якорь (б) в назначенной позиции. Командующий эскадрой, находившийся в центре и полагавшийся на профессионализм и хладнокровие своих капитанов, подал сигнал передним кораблям форсировать парусами и занимать свои позиции, невзирая на угрозу арьергарду. Корабли же арьергарда, атакованные численно превосходящим противником, невозмутимо продолжали движение, убавив паруса. Под грохот орудий обескураженных французов они становились на якорь, один за другим, в линии кильватера (Б, Б'). Французы продефилировали мимо англичан, подвергая их орудийному огню, снова подавшись на юг и оставляя свою прежнюю якорную стоянку слабому, но более сообразительному сопернику.

Якорная стоянка, которой столь блестяще овладел Худ, располагалась не в том же месте, где была якорная стоянка де Грасса днем раньше. Но так как англичане прикрывали и контролировали бывшую стоянку французов, заявление Худа, что он захватил место, оставленное французским адмиралом, является, по существу, обоснованным. Следующая ночь и утро прошли в изменении и укреплении строя, который в конце концов принял следующий вид (план 18, Б, Б'). Корабль авангарда встал на стоянку примерно в 4 милях на юго-восток от Бас-Тера, так близко к берегу, что ни один корабль не мог пройти ни между ним и берегом, ни даже достигнуть берега при господствующем ветре из-за мыса и отмели по соседству, прикрывавших позицию этого корабля авангарда. От этого мыса линия эскадры тянулась в направлении западно-северо-запад к двенадцатому или тринадцатому кораблю (на протяжении от мили с четвертью до полутора миль), где она постепенно, но круто поворачивала к северу. Остальные шесть кораблей располагались на линии с севера на юг. 90-пушечный флагманский корабль Худа Barfleur представлял собой вершину образовавшегося таким образом выступающего угла.

Для французской эскадры сохранялась возможность вернуть якорную стоянку, которой она прежде владела, но возврат этой позиции, как и всех других, находившихся под ветром, исключался в силу упоминавшихся прежде соображений, пока Худ оставался там, где он был. Необходимо было выбить Худа с его позиции, но это представляло большую трудность ввиду его тщательно продуманной тактической диспозиции, которая уже характеризовалась. Его левый фланг прикрывался берегом. Любая попытка обстрелять фронтальную линию эскадры продольным огнем, пройдя вдоль другого фланга, предупреждалась бортовыми залпами шести или восьми кораблей, поддерживавших авангард. Фронтальная линия эскадры контролировала подходы к Бас-Теру. Атаковать же его с тыла, с северо-западной стороны, не позволял пассатный ветер. К этим затруднениям прибавлялось еще то, что атаку нужно было вести под парусами против кораблей на якорной стоянке. Для таких кораблей потеря рангоута не представляла непосредственной опасности. Стоя на шпрингах[183], они способны были легко покрывать своими залпами широкие площади.

Тем не менее как здравый смысл, так и оскорбленное чувство побуждали де Грасса навязать бой, что он и предпринял на следующий день, 26 января. Метод атаки посредством выстроенных в кильватерную колонну 29 кораблей против неприятельской линии, столь тщательно организованной, был крайне ошибочен. Однако сомнительно, мог ли какой-нибудь флотоводец в то время осмелиться нарушить традиционный боевой строй[184]. Худ тоже намеревался дать бой, но он надеялся захватить врасплох плохо организованного неприятеля, а на первоначальной стоянке французской эскадры имелась возможность добраться до ее кораблей на восточном фланге, не слишком подвергая себя сосредоточенному огню. Не та обстановка сложилась сейчас. Французы двигались в кильватерной колонне с юга на восточный фланг линии Худа. Как только их авангардный корабль приблизился к упомянутому мысу, он попал под встречный ветер так, что мог завязать бой лишь с третьим кораблем английского строя, первые четыре корабля которого, используя шпринги, обрушили на авангардный корабль французов сосредоточенный огонь орудий. По предположениям англичан, этим кораблем был Pluton, и если так, то им командовал капитан д'Альбер де Рион, который, по мнению Сюффрена, являлся наиболее способным офицером французского флота. «Разрушения от губительных залпов, – писал свидетель эпизода, английский офицер, – были так велики, что от борта корабля отлетали целые куски досок, прежде чем он смог уйти от хладнокровного сосредоточенного огня решительных противников. Когда он проходил вдоль британской линии, то получил по первому залпу от каждого ее корабля. Он оказался в таком разрушенном состоянии, что вынужден был уйти к острову Синт-Эстатиус». И так проходил корабль за кораблем по всей длине линии, последовательно разряжая свои орудия и демонстрируя отважную, но монотонную и неэффективную однообразность огня на всем ее протяжении. Второй раз в этот день де Грасс атаковал в том же порядке, но, игнорируя английский авангард, сосредоточил свои усилия на арьергарде и центре. Это тоже не дало результатов и осуществлялось с меньшим энтузиазмом.