Химическая свадьба - Гордон Далквист

Доктор потер стекло кончиком пальца и почувствовал, как по спине побежали мурашки. Он глубоко вдохнул и прижал палец к плоской стороне диска. Волосы у него встали дыбом, и дыхание участилось…

Свенсон поднес стеклянный диск к глазам.

Искусственная легкость наполнила грудь. Он был с Элоизой, и они стояли вместе на песке. Он был с Коринной среди деревьев, сжимая ее ладонь, и Свенсон знал, что должен выпустить руку девушки до того, как закончится прогулка, чтобы их не увидели. Нежность переполняла его. Глаза затуманились, а потом слезы хлынули по лицу доктора.

Ну, конечно. В смертельном диске таилась любовь.

Все осталось позади: солдаты с факелами, разозленные и шумные толпы и даже стук камней, брошенных вдогонку экипажу. Доктор перестал обращать на все это внимание. Он был истощен, ему опротивело самодовольство Шофиля и сильно беспокоила Селеста. Чань сдался и пошел на смерть, чтобы спасти ее, как и Свенсон в лесах в Парчфелдте. Он забился в уголок сиденья и почувствовал, как саднит его длинный, неровный шрам. Почему мисс Темпл, а не кто-то другой? Почему она и Чань? Более невероятное трио трудно вообразить. Да, он шпион, а Чань – наемный убийца, но мисс Темпл среди них самая неожиданная фигура. Но, возможно, она была самой сильной? Он вспомнил то утро в заброшенной башне, неловкую беседу после разлуки, ее почти физически ощутимое страдание. Мог бы он или Чань выдержать такую муку?

Шофиль поднял глаза от бумаг.

– Вам удобно, доктор?

– Он выпил две кружки пива, – сказал мистер Келлинг. – Охранник рассказал.

– Мне не нравится пиво, – заметил Шофиль таким тоном, что было понятно: в непосредственном окружении Шофиля никто его не должен любить. – Крестьянский напиток.

– Крестьяне также пьют вино, – сказал Свенсон. – И делают бренди.

– Чепуха. – Шофиль снова уткнулся носом в потрепанную записную книжку. – Ерунда.

Экипаж добрался до дома Шофиля, проехав через кордон ополченцев. Друз оставил ящик с бумагами Келлингу, который, в свою очередь, отдал его в руки первого встреченного слуги. Свенсон пришел последним. Ему приказали ждать в большой гостиной.

– Найдется ли у вас или у кого-то из ваших людей табак?

– Из-за табака появляются пятна на зубах, – ответил Шофиль. – Вы только посмотрите на ваши!

Человек, одетый так, как традиционно одеваются слуги – в серый пиджак в полоску и в перчатках, – попытался привлечь внимание хозяина.

– Что случилось, Данби?

– Визитеры, сэр. Они настаивают, чтобы вы их приняли.

– Настаивают?

– Необычная пара, мистер Шофиль. Леди очень настойчива, она утверждает, что вам необходимо увидеть ее. Я разрешил им подождать.

– Леди и молодой человек? – спросил Свенсон. – Ее кожа темнее?

– Да, сэр.

Шофиль щелкнул пальцами перед лицом Данби, когда тот собирался уйти.

– Он не сэр. Он никто. Необходимо ли увидеться? Посмотрим. Келлинг! Подготовьте все для поездки!

Слуги принесли еще кучу коробок и ящиков из внутренней комнаты. Когда Друз снова появился, лучась улыбкой, его сопровождали Маделин Крафт и Махмуд. Доктор Свенсон встал. Шофиль проигнорировал его.

– Если бы было время! – Он поднял крышку коробки и заглянул внутрь. – О да, вам понравится!

Он предложил миссис Крафт посмотреть лист пергамента. Доктор встретился глазами с Махмудом, но лицо темнокожего молодого мужчины осталось бесстрастным.

– Гравюра на дереве, aus dem Rheinland[12], есть только еще один экземпляр, и он принадлежит моему дяде! Для четвертого дня повествования. Очень редкая. Палач.

Мисс Крафт кивнула, оценив гравюру, и передала лист Махмуду.

– А как произошло, что вы стали разделять интересы дяди?

– Скажем так: я чувствую, куда ветер дует, – сказал Шофиль. – Вы знакомы с доктором Свенсоном, я полагаю? Можно сказать, что вы у него в долгу.

– Пожалуй.

– Он мой пленник. Если кто-то из вас хоть пальцем пошевелит, чтобы ему помочь, наш договор аннулируется. Если вы хотите добраться до Харшморта, то подчинитесь моему руководству и в этом, и во всех других вещах.

– Девочка умерла, – сказал доктор. – Бронк все перевернул вверх дном в Старом Дворце. Мишель Горин – его пленник. Этот человек, с которым вы сотрудничаете, лишил вас средств к существованию и отдал ваших людей в руки законников или еще хуже.

Шофиль поднял обе руки, как будто хотел вцепиться Свенсону в горло. Дворецкий в сером в полоску пиджаке остановил его, кашлянув.

– Господи Иисусе, что еще, Данби!

– Люди у дверей, сэр. И солдаты окружили дом, сэр. Гренадеры.

– Гренадеры?

– И еще члены нерегулярного военного формирования, сэр, в зеленом.

С нарочитой осторожностью Шофиль на цыпочках подошел к решетчатой китайской ширме и прижал лицо к отверстию в ней, подглядывая. По его сигналу Данби открыл дверь. Маделин Крафт присоединилась к Друзу у ширмы. Он, недовольно нахмурившись, подвинулся.

Свенсону понадобилась одна секунда, чтобы опознать голос человека, стоявшего у двери. Им оказался седовласый подручный Вандаариффа, чья просьба увидеться с Шофилем была отклонена с помощью лжи. Потом зазвучал второй голос, грубый и громкий, – полковник Бронк…

Свенсон придвинулся ближе к Махмуду.

– Они его очень жестоко избили. Сам Бронк.

Дверь закрылась, и Шофиль перешел от ширмы к ставням, наблюдая, как его посетители спускаются вниз по ступенькам.

– Кто это был? – спросил Махмуд.

– Человек моего дяди, Фойзон, – ответил Шофиль. – Отвратительный тип.

– И полковник Бронк?

– О да. Бронку удалось сообщить мне о том, что они ищут вас, знают о вас. Нам нужно выиграть время. Данби, мне понадобится курьер, и такой, чтобы не страдал одышкой.

– И кардинал, – заметила Маделин Крафт. – В цепях.

Махмуд нахмурился.

– Я думал, что Чань мертв.

– Никто не умирает, когда следовало бы, – сказал Шофиль, – и особенно дядя. Итак, это был Чань? Интригующе… – Он забрал гравюру у Махмуда и хихикнул. – Да, отлично подойдет.

Мистер Келлинг стоял наготове с ручкой и чернилами. Шофиль обмакнул перо в чернильницу и тщательно начертил на гравюре черную полосу.

– Что это? – спросила миссис Крафт.

– Сообщение, конечно. И отвлекающий маневр…

– Простите?

Махмуд потянулся к ящику с бумагами и вынул переплетенный в кожу том, который в его руках начал рассыпаться в пепел. Шофиль поспешил к Махмуду, чтобы забрать книгу.