Игра лисиц. Секретные операции абвера в США и Великобритании - Ладислас Фараго

Последний документ, который шпионке удалось похитить из кабинета Пелла, относится к январю 1942 года. Незадолго до отъезда из Будапешта Пелл сделал для себя подробные заметки, в которых суммировал свои наблюдения и впечатления от пребывания в Венгрии. Он работал над этим документом почти всю ночь, и утром, когда он еще спал, Сабо, убирая кабинет, обнаружила 18-страничные записи посланника на столе, немедленно вызвала своего немецкого связника, и тот страницу за страницей (Гёттль платил горничной за добытые бумаги поштучно) сфотографировал заметки Пелла.

В целом операция с документами посланника длилась несколько месяцев, но ее результатом были буквально сотни фотокопий. Согласно докладу Шелленберга Гейдриху, немцы получили:

1. Переписку между Пеллом и Рузвельтом.

2. Обширную корреспонденцию Пелла с родственниками и друзьями, где он подробно и откровенно излагал свои соображения по различным политическим и экономическим проблемам Америки и Европы.

3. Множество официальных донесений Пелла, занимавшего в 1938–1941 годах пост посланника США в Лиссабоне и Будапеште, правительству Соединенных Штатов.

4. Копии личных писем Пелла государственному секретарю Халлу, сенатору (Роберту Раису) Рейнольдсу (от Северной Каролины) и его дочери и т. д.

Несомненно, это был крупный успех немецкой разведки, которая никогда еще не получала в свои руки чуть ли не всю конфиденциальную переписку высокопоставленного дипломата, к тому же еще и доверенного друга лидера страны, и, хотя большая часть украденных документов относилась к прошлому времени, устаревших среди них было немного. В своем докладе Гейдриху Шелленберг подчеркивал:

«Материалы содержат богатую информацию по политическим и экономическим вопросам, а также мнение Пелла о сложившейся в Европе обстановке, изложенное посланником лично президенту Рузвельту, государственному секретарю Халлу и в официальных донесениях – Государственному департаменту».

Как ни странно, но немцы так и не использовали в полной мере эти важные материалы. Причиной тому явилась ожесточенная склока в верхушке нацистской бюрократии, прежде всего между Шелленбергом и его главным клиентом – министерством иностранных дел во главе с Риббентропом.

Не желая делиться с кем-либо грядущей славой, Шелленберг решил представлять материалы Пелла постепенно, подавать как серию сенсационных успехов руководимой им службы. На подготовку и планирование этого спектакля (перевод, обобщение и анализ документов) потребовалось некоторое время. Первый документ Шелленберг представил в феврале 1942 года. Это было письмо Рузвельта, подтверждавшее, что он получил донесение Пелла, подготовленное на следующий день после нападения нацистов на СССР и содержавшее подробный и хорошо аргументированный анализ возможных последствий этой авантюры Гитлера. Рузвельт вновь выражал своему другу полное доверие и высказывал удовлетворение тем, что он достойно представляет демократию во враждебном окружении.

Этот документ (чтобы подчеркнуть его особое значение, сопроводительное письмо подписал сам Гейдрих) был отправлен Риббентропу через штандартенфюрера СС Вернера Пикота, офицера связи между службой Шелленберга и министерством иностранных дел. На Пикота документ не произвел особого впечатления, и он заколебался, не решаясь доложить о нем Риббентропу, тем более что уже имел серьезные неприятности по аналогичному поводу.

За несколько недель до описываемой истории Шелленберг представил в МИД Германии «резюме конфиденциальной информации из вполне надежных и исключительно хорошо осведомленных источников США» о военно-промышленном потенциале Америки, особенно ее авиационной промышленности. Отчет был аккуратно перепечатан и снабжен переплетом из марокканской кожи с тиснением большой печати СД и поначалу воспринят в министерстве иностранных дел с большими надеждами, поскольку, как Пикот доложил Шелленбергу, МИД «уже не может получать необходимую ему разведывательную информацию непосредственно из Соединенных Штатов». На первый взгляд документ выглядел подготовленным на высоком уровне, был снабжен таблицами, схемами и статистическими данными. Однако после изучения этих материалов эксперты министерства иностранных дел определили их как макулатуру.

А теперь и бумаги Пелла! В документах посланника речь шла о португальских, венгерских и американских делах, и Пикот созвал совещание экспертов министерства по этим странам для решения вопроса о ценности полученных материалов. Заключение специалистов оказалось обескураживающим, они заявили Пикоту: «Письма почти ничего не содержат, кроме категорического опровержения и отрицания идеологии национал-социализма и фашизма, поэтому не рекомендуется доводить их до сведения министра иностранных дел».

Между тем документы содержали массу конкретных фактов, из которых квалифицированный политический аналитик мог бы извлечь бесценную информацию. Но подчиненные Риббентропа с самого начала отказались от каких-либо действий в этом направлении, не осмеливаясь нервировать своего министра бумагами со столь резкой критикой нацизма. Они предпочли вообще не использовать добытые материалы, как в свое время поступили и с теми, что Цицерон воровал у посла Великобритании в Турции.

Тем не менее бумаги Пелла способствовали дальнейшей карьере Шелленберга. В декабре 1941 года, после того как в Берлине получили первые из них, он был утвержден начальником VI управления СД. До этого с 22 июня 1941 года он был исполняющим обязанности начальника управления.

В 1940 году в американском посольстве в Берлине действовал агент абвера номер Ф-2631 – машинистка, которую я условно назову «фрау Гертер». Она выполняла весьма деликатные функции, работая в отделе, созданном для связи с английскими военнопленными. (С начала войны американское посольство представляло в Германии интересы Великобритании.) Через расположенную на третьем этаже посольства комнату, где работала фрау Гертер, проходили в свои кабинеты сотрудники посольства и военные атташе. Иногда они останавливались поболтать между собой или с посетителями, звонили по телефону. Таким образом она получила доступ к той или иной информации внутреннего характера.

Гертер подслушивала и запоминала разговоры, а то и сама втягивала людей в беседы на определенные темы. Ее начальница миссис Фредерик Экснер – жена берлинского представителя агентства Юнайтед Пресс, была хорошо информированной особой, чем тоже частенько пользовалась машинистка, выуживая у нее немало интересных сведений.

Например, 4 февраля 1941 года Гертер подслушала разговор двух офицеров из аппарата военного атташе о немецких экспериментах с постановкой дымовых завес нового типа, способных закрывать крупные наземные объекты и даже отдельные районы Берлина. В донесении немцам шпионка сообщила, что некоторые сотрудники атташе даже посетили те места, где проводились испытания этих дымовых завес. Она узнала также, что некоторые служащие посольства выполняли более важную работу, чем следовало бы по их скромным официальным должностям. Доктор Спенсер, например, числился сотрудником отдела по делам военнопленных, но представлял донесения о таких важных объектах, как верфь в Штеттине, выпускавшая подводные лодки, – он «случайно это заметил» во время поездок по лагерям для военнопленных. Простой радист Говард в действительности был, но данным Гертер, ученым из Калифорнийской государственной обсерватории, и его подлинная работа заключалась в сборе метеорологической информации, которую он передавал в США, а оттуда она попадала англичанам.