Хранители Жемчужного жезла - Вольфганг Колльберг

— Правда.

«Ну-ну! Говорю „мы“ — подразумеваю „я“. О женщины!» Вильдо, усмехнувшись, покачал головой, но благоразумно промолчал.

— Так, значит, ради друзей ты готов на все? — вмешался в разговор Лаурин. Он восседал на Бьядли спиной к стене из красного хрусталя. — И даже уничтожить Священный Жемчужный жезл, если такова плата за жизнь друзей?

— Трудно сказать. Думаю, жизнь вообще бесценна. Это самое дорогое, что есть. А Жезл… Он все-таки предмет…

Вугур заметил едва уловимый коварный блеск в глазах Лаурина.

— О, как благородно! Ну что ж, посмотрим, не пустая ли болтовня твои высокопарные заявления, мой мальчик!

И в то же мгновение Лаурин схватил Васкелинданью, которая присоединилась к группе, прислушиваясь к разговору, кинул ее в седло перед собой и приставил к ее горлу острое лезвие Бальмуни.

Все в ужасе застыли. Рагнур немедленно взлетел на плечо Олли.

«Ну почему я, идиот, не коснулся Жезлом и Лаурина!»

— Теперь никаких глупостей, друзья мои, иначе ей конец! — жуткий голос Уруголя звучал под сводами зала. Дух разрушения и хаоса прекрасно чувствовал себя в теле Лаурина.

Олли инстинктивно поднял Жемчужный жезл.

— Лучше держи чертов Жезл перед собой. — Лаурин-Уруголь сильнее прижал лезвие меча к нежной шее прекрасной жрицы. — Руки вниз, Клининг!

Или ты хочешь, чтобы она умерла? Никаких волшебных фокусов, я сказал!

Клининг медленно и осторожно опустил руку.

— Валентирина, ко мне!

Ринхен в страхе подошла к Лаурину.

— Коснись моего плаща, — приказал всадник.

Ринхен коснулась волшебного плаща, и в то же мгновение всадник с конем и обе женщины исчезли.

Из глубины зала еще был слышен смех — мрачный смех Уруголя.

— Что же нам теперь делать? — прошептал Олли.

— Можешь не шептать, мальчик. Ты просто должен сделать то, что я скажу. Ты ведь хочешь увидеть своих подружек целыми и невредимыми? — обрушился на него голос Уруголя.

— Что он имел в виду, сказав «целыми и невредимыми», а, Клининг? — все еще тихо шептал Олли.

— Вот гад! — Клининг от ярости не способен был думать.

— Что я имел в виду? — голос Уруголя перешел в шепот, но все равно словно ножом резал пространство зала. — Мы справляем чудный детский праздник, и милые малыши заранее рады маленькой морковке Ринхен и доброй тетушке Васкелинданье.

Вальмин вышел из себя и в ярости заорал:

— Ты, свинья недорезанная, попадись только мне в руки!

— Послушай, герой ты наш чистосердечный, ты сейчас сделаешь в точности то, что я тебе скажу, иначе будешь получать своих подружек по частям в посылочках от деток-лингардцев. Такое, знаешь, барбекю с доставкой на дом. Ясно я выражаюсь? — Жуткий голос Уруголя пронизал с головы до пят. — И еще, мой доблестный рыцарь, дружки твои пусть сделают милость и не вмешиваются, иначе окажутся там же, где подружки. Условия игры понятны?

Олли кивнул:

— Что я должен делать?

— Сейчас ты повернешь все семь печатей на Жезле, строго следуя моим указаниям, а потом швырнешь его в лаву маленькой вулканической шахты слева, за хрустальной стеной. Вот и все.

— А что я за это получу? — Олли старался говорить спокойно и нарочито небрежно.

— Своих друзей и гору вулканических рубинов. Ты станешь сказочно богат.

— И с моими друзьями ничего не случится?

— Если послушаешься — нет. Твои подружки вернутся к тебе целыми и невредимыми.

— А Лаурин?

— А что Лаурин?

— Он тоже мой друг. Его и Бьядли я тоже хочу обратно, и, конечно, целыми и невредимыми!

— Ничего не выйдет. Тело Лаурина мне еще понадобится на какое-то время, а малыши-лингардцы уже заранее радуются колбаскам из конины.

— Ну что ж, ничего не выйдет — значит ничего не выйдет! Или все, или никто!

— Тогда забудь о девочках, их сладких поцелуях… — издевался Уруголь.

— Я-то забуду, а тебе пожелаю хорошо провести ближайшие сто тысяч лет во льду. Смотри не простудись! — блефовал Олли, внутренне содрогаясь от ужаса.

— Я же сказал, этот ублюдок Лаурин останется здесь! Клячу его можешь забрать, от нее все равно толку мало! — голос Уруголя звучал раздраженно.

— Мне нужен Лаурин тоже. Или все — или никто! — Олли старался, чтобы его голос звучал твердо.

— Слушай, пацан, ты способен достать кого угодно! Ну хорошо, можешь забирать и этого скупердяя.

— Целым и невредимым?

— Я же тебе сказал!

— Хотелось бы еще раз услышать.

— Можешь мне доверять!

— Ну да! А лингардские детки сейчас играют с плюшевыми мишками?

— Давай же, ломай первую печать, мальчик!

— Я хотел бы узнать еще кое-что.

— Ну что еще ты хочешь знать?

— А что случится потом?

— То есть? — Уруголь терял остатки терпения.

— Что произойдет, когда будут сломаны все печати? — спросил мальчик еще более спокойно.

— Тогда вы все сможете вернуться туда, откуда явились. И взять с собой вулканических рубинов столько, сколько унесете. Мне нет дела до этого барахла. А теперь ломай первую печать!

— Будь осторожен, Олли, я не верю ему ни на грош! — прошептал Клининг.

И в то же мгновение тишину зала разорвал пронзительный голос Уруголя:

— Мальчик, я же сказал, чтобы твои дружки не вмешивались!

— Пожалуйста, Клининг! — Олли оглядел всех присутствующих. — Сейчас не надо ничего говорить. Пожалуйста!

Друзья кивнули и отступили.

Мальчик осмотрел Жезл в поисках печатей. На нем поблескивали семь дивных зеленых глубоководных жемчужин.

— Это жемчужины, мальчик мой, семь жемчужин, — донесся голос из глубины зала. — Ты же у нас герой, так что открой свои уши и хорошенько выслушай меня. Я объясняю один раз!

— А вот грубить не стоит, — сказал Олли небрежно и спокойно.

— Послушай… ПОЖАЛУЙСТА! Ты должен каждый раз поворачивать лишь одну жемчужину, начиная с самой нижней… Направо… Потом ты погружаешь Жезл в красный кристалл, все равно где. Понял?

Олли кивнул.

— Значит так, вставляешь Жезл в кристалл и поворачиваешь его сначала влево один раз, потом вправо один раз. Усек?

Олли снова кивнул.

Голос повторил:

— Каждый раз лишь одну жемчужину вправо! Потом вставляешь Жезл в красный кристалл и как ключом поворачиваешь один раз влево, потом один раз вправо! Все ясно?