Верь мне - Елена Тодорова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Еще чуть-чуть…» – напоминаю себе, поглядывая на часы.
В доме, как и во дворе, царит атмосфера сказки. Шикарное хвойное дерево в центре гостиной достает до потолка. Вдоль полок, камина, лестницы и некоторых стен растянуто множество гирлянд. А кроме них с определенным расчетом размещены еловые ветки, атласные ленты и банты, пестрые шары, яркая мишура и характерные для Нового года текстильные игрушки.
Но именно сегодня, оглядывая все это великолепие и вслушиваясь в тишину, я вдруг понимаю, чего нашему дому не хватает. Осознание столь потрясающее, что мне хочется им срочно поделиться. Но не с кем-либо. Именно с Сашей. Вот только он сейчас занят. Предупреждал заранее, что последний рабочий день будет сумасшедшим. Поэтому я не пишу и не звоню… Да и не телефонный это разговор.
Включаю приятную расслабляющую музыку и отправляюсь готовить ужин. Когда заканчиваю, смотрю на часы и недоумеваю. Сегодня время будто на месте стоит!
Сервирую стол, чтобы все было готово к приходу Саши, и со вздохом иду к дивану, намереваясь посмотреть что-нибудь из тех фильмов, которые из года в год крутят по телевизору в преддверии праздника. Но взяв в руки пульт, поддаюсь порыву и захожу в семейную папку.
«НАША СВАДЬБА», – машинально пробегаюсь взглядом по названию, будто есть еще необходимость читать.
Нажимая на воспроизведение, подтягиваю к себе пачку с салфетками, потому как на первых же секундах начинаю хлюпать носом.
Пока сменяются кадры, вспоминаю, что ощущала, пока шла к своему Георгиеву по проходу. Я чувствовала себя так, словно покорила весь мир! Эмоции и сейчас быстро возобновляются. Усиливаются и захлестывают. В груди все так сильно сжимается, что не продохнуть. Но едва мне удается это сделать, счастливо смеюсь.
Бумажные салфетки не могут справиться с потоком моих слез в тот момент, когда Саша надевает мне на палец обручальное кольцо. То самое кольцо, с которым делал первый раз предложение, и в котором я отдала ему свою невинность.
На видеозаписи не слышно, но я помню, как, качнувшись к Георгиеву, растроганно выдохнула:
– Ты их сберег?
– Верил, что должен.
– Боже… Спасибо!
– Тебе… Спасибо.
Обмен кольцами благополучно завершается. Нас объявляют мужем и женой. Только мы встречаемся губами, поднимается такой шум радости и ликования, что, помнится, я тогда попросту оглохла.
Мы с Сашей смеемся. Переглядываясь, задерживаем контакт. Не верим еще в то, что случилось. Нет, не верим. Осознание придет через пару минут.
– Моя, моя, – шепчет Георгиев чуть позже. Прижимая к себе, кажется, забывает о том, что нас окружают гости. Касается губами виска, щеки, уха, шеи. Заглядывает в глаза. Снова и снова целует. – Моя.
Его эмоций изначально было ошеломительно много. Наверное, я не преувеличу, если скажу, что мой необычайно хладнокровный Георгиев, только пока я приближалась к нему, выдал столько чувств, что будь они тучей, накрыло бы дождем весь мир. Я сама едва не заплакала. Просто понимала, что если позволю себе это, то и Саша не справится. Поэтому, улыбаясь, светила как солнце, пока над нами вместо дождя не появилась радуга – коснулись друг друга и задышали.
Тогда я точно почувствовала: сбылись не только мои мечты, но и его.
– Георгиева Соня-лав! Георгиева!!!
Это Саша кричит уже позже, подхватывая меня на руки. Я смеюсь и пытаюсь придерживать длинные юбки платья на весу, чтобы он не наступил. А вот фата контролю не поддается – когда начинаем кружиться, опутывает нас нежнейшим облаком и тем самым на миг скрывает от лишних глаз. Так тогда казалось. А сейчас я, конечно же, вижу наш поцелуй во всех подробностях и хохочу над своей наивностью.
Дыхание вновь затрудняется, когда на экране появляются волшебные по своей красоте кадры, как мы с Сашей танцуем у фонтана на фоне старинного замка. Мой любимый момент. Пересматривала бессчетное количество раз. Вот и сейчас проматываю до тех пор, пока видимость не размывают слезы.
По музыке отслеживаю смену локаций – сад у замка, главный зал, лавандовые поля, Эйфелева башня, мое кафе, Нотр-Дам де Пари, падающий дом, мост Александра III… Остаюсь в том чудесном дне на слух, пока иду в ванную, чтобы высморкать нос и умыться.
Снова смотрю на шкафчик с медикаментами. Порываюсь открыть. Но все же не решаюсь.
Возвращаюсь в гостиную на моменте, когда мы с друзьями едем в лимузине в ресторан.
– Наконец-то! – выкрикивает Даня, разливая шампанское. – Наш Прокурор – замыкающий! Вся пятерка пристроена!
– Ой, вай, – смеется Бойка, едва не подавившись шипучим напитком. – Помнится, еще у Чары на свадьбе ты сокрушался: «Минус два, блядь!».
Вероятно, все парни были тому свидетелями. Переглядываясь, активно кивают и заливисто ржут.
– Тогда я еще сам слегка ослил, – признает Шатохин.
– И все равно стал, блядь, третьим! – хохочет Чарушин.
Марина забавно морщит нос и громче всех над своим, несомненно, любимым мужем смеется.
– У кого-то просто был гениальный план, – сама себя нахваливает, закатывая от собственной офигенности глаза.
Я, естественно, уже знаю, что будет дальше, но у меня все еще перехватывает дыхание за мгновение до того, как Даня на нее набрасывается, и перед нами начинают мелькать сплетающиеся в страстном танце языки.
– Внимание! Внимание! – призывает Фильфиневич. – Так как я вел себя адекватнее всех вас, могу сказать сейчас прекрасный тост!
– Адекватнее всех? – повторяет Лия задушенно.
У нее в прямом смысле отвисает челюсть. На что мы, конечно же, разражаемся новой волной смеха.
– Тс-с, – выдает Дима, хитро глядя на жену. И припоминает, едва шевеля губами, будто это помешает кому-то расслышать: – Мы же договаривались, как и подобает настоящим самураям, унести все подробности нашего сражения в могилу.
– Я просто несколько в шоке, бриллиантовый мой… – лепечет Лия. – Ты предупреждай заранее, когда в следующий раз соберешься так нагло врать.
– Милая… – толкает он предупреждающе.
Это выглядит так комично, что заставляет всех снова смеяться.
– Ладно, – бормочет Лиза, прикрывая ладонью рот. – Давайте дадим Диме возможность сказать тост. Очень интересно! Хоть я и уверена, что благороднее всех был мой Чара Чарушин.
Тот тут же поворачивается к ней. Прижимая к груди ладонь,
