Переплет 13 - Хлоя Уолш

этом нет необходимости, — выпалила я, чувствуя, как моя грудь сжимается от паники, когда кровь в моих венах превратилась в лед. — Моя мать все время работает, поэтому ее не будет дома, а моего отца нет… он не будет… пожалуйста, не звоните… он не… — Мои слова застряли у меня на языке, и я прерывисто выдохнула. И задушила слова: —Это не обязательно.

Миссис Кавана неуверенно покусывала нижнюю губу, изучая мое лицо.

Ее карие глаза были полны невысказанного беспокойства, выражение лица было таким же. — Шэннон, любимая, я не…

Именно в этот момент передняя пассажирская дверь распахнулась, напугав нас обоих и заставив миссис Кавана — к счастью — замолчать.

— Блять, там холодно! — объявил Джонни, прыгнув внутрь и отряхнувшись, в результате чего вода разбрызгнулась повсюду. — Я бы сказал, что пора задраить люки и вытащить резиновые лодки, девочки. Погода испортилась.

— Говорит, что гений бегал в бурю последние полчаса, — пошутила его мать. — Знаете, у нас оранжевая тревога из-за наводнения. Четвертое за месяц.

— Ты знаешь, что я не сдаюсь, мам, — парировал Джонни, с триумфом подняв мой ботинок.

Повернувшись на сиденье лицом ко мне, он выгнул бровь и сказал: —Подскажи, когда мы сделаем это в следующий раз? — Тон его был серьезен, но в глазах плясало озорство, а вода капала с его распущенных дождем волос на лоб. — Держи обувь на ногах.

Подмигнув, он бросил мой ботинок мне на колени, прежде чем развернуться и потянуться за ремнем безопасности.

— Прости, — пробормотала я, покраснев.

Подняв с колен скользкий ботинок, я неохотно засунула ногу внутрь, вздрагивая от ощущения хлюпания.

— Спасибо, что спас мою обувь.

— Да, ну, скажи мне спасибо, научившись в них ходить, — поддразнивающим тоном ответил Джонни.

Я покраснела, как свекла. — Эм, да, окей.

— Боже, это какой-то дождь для марта.

— Следи за языком, — отругала миссис Кавана, заводя двигатель и трогаясь с места. — И что я слышала о том, что ты нокаутировал Шэннон?

Джонни обернулся и уставился на меня, выражение его лица говорило правду?

Я опустилась обратно на свое место.

— Хорошо?

— Ради черта, Ма!

— Что я тебе говорил о твоем языке? — огрызнулась миссис Кавана. — Охлади свои струи, Джонни.

— Боже. — Джонни осел на подголовник и застонал. — Я уже получил по шее от Туми, Лейна, Тренера и мамы Шэннон. Пожалуйста, не и ты тоже.

— Хорошо? — спросила миссис Кавана, бросив быстрый взгляд на сына, прежде чем снова сосредоточиться на дороге. — Ты не думал, что мне нужно было сказать?

— Простите, — выдавила я, тревожно сжимая руки. — Твоя мама думала, что я твоя… что мы были… что ты поймал меня… своими беременными яйцами… тьфу… — Прочистив горло, я прошептал: —Мне очень жаль.

Джонни повернулся ко мне лицом и ухмыльнулся. — Мои беременные яйца?

— Нет, моя беременная и твои яйца, — пробормотала я, а затем съежилась от своих слов. — Неважно.

Не обращая внимания на мою бессвязность, Джонни повернулся к матери и сказал: —Это был несчастный случай. Она была на поле во время тренировки. Я даже не видел ее, пока мяч не попал ей в голову.

— Да, теперь я это знаю. Шэннон объяснила, — ответила миссис Кавана. — Надеюсь, ты извинился перед ней, Джонни.

— Конечно, я, черт возьми, извинился перед ней, — фыркнул Джонни, напрягая плечи.

Со своего места в центре заднего сиденья я наблюдала, как он гладил рукой свое бедро — свое поврежденное бедро.

Покачав головой, Джонни разочарованно выдохнул и пробормотал: —С тех пор я извиняюсь.

— И все же мне бы хотелось, чтобы мне сказали об этом, когда это произошло.

— Ну, теперь ты знаешь, — пробормотал он. — Это был несчастный случай. Я не хотел, чтобы это произошло, и я не хожу вокруг, чтобы бить девушек по голове ради того, чтобы они посмеивались и смеялись.

— Не занимай такую оборонительную позицию, Джонни, — ответила она, смягчив тон. — Никто не обвиняет тебя в том, что ты сделал это нарочно, любимый.

— Да, черт возьми, — пробормотал он. — Просто брось это, мам.

Его голос звучал взволнованно — нет, дело было не только в этом.

Он звучал так, будто ему было больно.

Что, скорее всего, и было таковым.

Воспоминания о нашем разговоре в его машине всплыли у меня в голове в великолепных цветных деталях.

Это не заживает достаточно быстро.

Это чертовски беспорядок.

Мне больно.

Не говори никому.

Во мне вспыхнуло беспокойство, и я подумала, знает ли его мать, какую боль он испытывает.

Я сомневалась в этом.

Судя по моему ограниченному общению с этой женщиной, она не показалась мне человеком, который сознательно позволил бы своему сыну подвергнуть себя опасности.

— Ты едешь не в ту сторону, — заявил Джонни, когда миссис Кавана свернула на перекрестке налево вместо того, чтобы поехать прямо на автостраду. — Шэннон живет в городе Баллилаггин, на дальней стороне.

— О, я знаю, любимый, — щебетала миссис Кавана. — Я просто подумала, что было бы неплохо пригласить Шэннон на чай.

— Чай? — Я прохрипела.

Джонни тяжело вздохнул. — Ма.

— Ты пьешь чай, Шэннон, любимая? — спросила миссис Кавана.

— Эм… да?

— Ма, — тихо прошипел Джонни. — Что ты делаешь?

— Девочки(собаки)в городе у грумеров, и их нужно забрать в семь, — объяснила миссис Кавана. — Сейчас почти пять. Нет смысла ехать с Шэннон до самого Баллилаггина только для того, чтобы снова проехать весь путь обратно за собаками.

— Тогда забери их сейчас, — прошипел он, напрягаясь.

— Я не могу, — беззаботно ответила миссис Кавана. — Я оставил сумочку дома.

— Ма, нет, — сказал Джонни предупреждающим тоном и медленно покачал головой. — Она хочет домой.

— Шэннон не против, если мы заглянем домой на час, прежде чем отвезти ее домой, — ответила миссис Кавана.

— Ты даже не спросил ее, — выдавил Джонни.

— Шэннон? — Миссис Кавана перезвонила мне. — Ты не против, любимая?

Скажи нет, Шэннон.

Скажи ей, что ты не против.

Если он узнает, он убьет тебя.

Ты знаешь, что это неправильно.

Этот мальчик небезопасен для тебя…

— Я не против, — задохнулась я, раздираемый страхом внутри моего сердца и жгучим любопытством в моем теле. — Меня это устраивает.

— Теперь видишь? — пошутила его мать, похлопывая Джонни по щеке. — Шэннон не возражает, любимый.

Джонни повернулся и посмотрел на меня извиняющимся взглядом.

Я не знала, что сказать или сделать, поэтому просто пожала плечами и слабо улыбнулась ему в ответ.

Он долго смотрел на меня, прежде чем резко выдохнуть и снова повернуться лицом к лобовому стеклу.

О Боже.

О Господи.

О, милый милосердный младенец Иисус…

Дыши, Шэннон, просто дыши…

Я молчала, наблюдая, как Джонни и его мать общаются, и говорила только тогда, когда мне задавали прямой вопрос.