Плавания капитана флота Федора Литке вокруг света и по Северному Ледовитому океану - Федор Литке

Но если почтенный начальник колоний (капитан 2-го ранга Петр Егорович Чистяков)[187], при всем желании своем, не имел возможности оказать нам помощь в этом деле, то для других занятий доставил нам всевозможные способы и удобства. Мне уступлен был дом, занимаемый одним из главных чиновников компании, натуралисты имели отдельный. Для них во всякое время готовы были байдарки для разъездов по окрестностям, и все мы однажды и навсегда приглашены были к его столу, дабы не отвлекаться заботами хозяйственными. Гостеприимный дом этого достойного и любезного человека, во всякое время для всех офицеров, своих и наших, открытый, был драгоценным для нас прибежищем, в котором свободные от дел часы проводили мы приятнейшим образом.

Усиливая работу, как-только позволяла забота о здоровье людей, могли мы к половине июля изготовить шлюп к продолжению плавания; наблюдения астрономические и физические были окончены и вместе с письмами и донесениями вручены Чистякову для доставки в Россию. Натуралисты насытились созерцанием природы, богатой и оригинальной, и мы 19 июля оставили, наконец, Ситку, унося приятные воспоминания о дисциплине и согласии, порядке и деятельности, любезности и гостеприимстве, которые могли бы украсить и менее дикий уголок земли.

Мореход, в первый раз усматривающий северо-западный берег Америки, поражается живописной его дикостью. Высокие островерхие горы, от вершины до подошвы покрытые девственными лесами, круто спускаются в море. При входе в обширный Ситкинский залив по левую руку гора Эджкомб, погасший вулкан (2800 футов над водой), разнообразит картину. В 1796 году он еще извергал дым и пламя; но 8 лет спустя капитан Лисянский восходил на него и нашел его уже в покое.

Вправо и впереди цепь островов плотно облегает материковый берег. Все тихо и дико; ничто не предвещает ему приближения к устроенному порту. Показавшиеся между островами катера и байдарки, навстречу ему спешащие, первые о том ему напоминают. Миновав лабиринт островов, он видит совершенно другую картину: перед ним русский флаг, гордо развевающийся на крепости, расположенной на высоком утесе; палисады с башнями окружают большой дом начальника, магазины, казармы; вправо храм Божий; далее вдоль берега ряд домов и огороды; влево верфь и большое селение американцев; в гавани и на рейде несколько судов, разоруженных и вооруженных, и между ними нередко иностранные; все вместе являет картину порядка, живости и благосостояния, приятно контрастирующую с угрюмостью окружающей природы.

Многие путешественники и историки описывают в подробности, как сначала суда частных людей, потом частных компаний, а наконец, и привилегированной нынешней компании, преследуя бобров от острова до острова, от бухты до бухты и везде их истребляя, достигли, наконец, до материкового американского берега, что побудило правителя Баранова основать постоянное заведение, крепость Архангельскую, в Ситкинском заливе; как это первое заведение было истреблено американцами; как, наконец, с помощью корабля «Нева» Баранов их смирил, отнял их укрепление и на том самом месте основал крепость Новоархангельскую, по сей день существующую.

Она лежит на острове Баранова, или Ситке, принадлежащем к архипелагу короля Георга III, так именованному Ванкувером, в конце залива, им же названного заливом Норфолк. Остров этот от материка Америка отделяется Хуцновским проливом [пролив Чатам] и несколькими другими островами. Баранов, избирая под новое свое поселение место, взятое у американцев, поступил с обычной своей прозорливостью: он знал, что ему трудно будет найти место более удобное, чем избранное природными жителями. Кекур[188] давал средство укрепиться неприступным для туземцев образом; с высоты его мог он обозревать крепость, оттуда пускал ночью сигналы часовым и, не выходя из своего дома, мог наблюдать за общим порядком. Преемники его не пускают сами сигналов, но не оставляют сего места, которое открывает им обширный вид на все поселение, на рейд и на море, через острова, образующие гавань.

Густой лес, примыкавший прежде к самим домам, служил колошам [индейцам-тлинкитам] неприступной засадой, из которой первое время нередко нападали они на жителей. Тщетно силился Баранов истребить его огнем; земля и воздух сообщают здесь такую сырость растениям, что обгоревшие сучья на следующий год еще лучшей зеленью покрывались. В течение лет лес этот в ближайшей окрестности селения вырубился, оставив памятниками своего существования огромные пни, сплошь покрывающие землю и представляющие странную и характерную картину.

Селение состоит теперь из двух частей: крепости и предместья. В первой заключается двухэтажный дом главного правителя, стоящий на самой вершине кекура, около 80 футов над водой, образующий с окружающими его башнями и батареей, вооруженными 32 орудиями, как бы цитадель места; остальное обнесено только палисадом без пушек. Тут расположены казармы для служителей, алеутские кажимы[189], дома для чиновников, больница, бани, магазины, лавки и адмиралтейство с мастерскими. Сюда же примыкает длинный, на сваях, мол, служащий для приставания и выгрузки судов. Вне крепости к востоку находится церковь и до 25 домов, большей частью принадлежащих частным людям, состоящим в службе компании, и огороды.

Все в крепости находящееся строение есть собственность компании и содержится хорошо, хотя и не без труда, ибо великолепный сосновый и еловый лес, на это употребляемый, как по качеству своему, так и от климата весьма недолговечен.

Адмиралтейство имеет несколько эллингов и все нужные для постройки и починки судов мастерские. Построенные здесь суда служат недолго, от качества ли леса или оттого, что он до употребления не высушивается. На шпангоуты употребляют кипарис, называемый здесь душмянкой; на бимсы и палубы – ель; на обшивку, а иногда и на палубы – лиственницу. Правители предпочитали иногда покупать приходящие из Соединенных Штатов суда, это лучшие из всех компанейских судов. Но Главное правление находило обмен этот убыточным и положило кораблестроение на местах усилить. В 1829 году отстроен в Ситке корабль в 400 тонн. Малые одномачтовые суда для сношений с отделами, конечно, всегда будут строиться здесь. Гребные суда здешней постройки особенно хороши. В Калифорнии сделан был опыт постройки судов, но дуб тамошний оказался столь слабым, что два построенные там судна не более трех лет выслужили. Некоторые суда построены в Охотске из лиственничного весьма прочного леса. Лишне упоминать, что все эти суда обшиты медью. Нигде предосторожность эта не нужна столько, как здесь, из-за множества древоточащих червей в море. Суда, лежащие в гавани на якорях несколько месяцев сряду, подымаются часто совсем без штоков.