Прохоровка. Без грифа секретности. - Лев Николаевич Лопуховский

вопросу о цене Победы в Отечественной войне. Цифры при этом называются самые разные, но все они, как правило, значительно превышают официальные. Авторы исследования «Гриф секретности снят» ввели понятие «общие безвозвратные демографические потери». Потери вооруженных сил вместе с пограничными и внутренними войсками составили 8688,4 тыс. человек. В эти потери не были включены вернувшиеся из плена после окончания войны (1836 тыс.), а также вторично призванные в армию на освобожденной от оккупации территории (939,7 тыс.).

Обычно понятие демографических потерь применяется в отношении всего населения страны или ее отдельных регионов. Людей, занимающихся проблемами вооруженной борьбы и просто военной историей своей страны, в первую очередь интересуют потери сторон с военно-оперативной точки зрения. В безвозвратные потери в этом случае включаются все выбывшие из строя и исключенные из списков части военнослужащие, в том числе попавшие в плен, пропавшие без вести, дезертиры и расстрелянные по приговорам военных трибуналов. По официальным данным, безвозвратные военно-оперативные потери Вооруженных Сил в минувшей войне с учетом пропавших без вести и оказавшихся в плену составили 11 944 тыс. человек (в том числе 12 тыс. в войне с Японией).

В свете последних публикаций эти данные, в том числе и по отдельным операциям, доверия в обществе не вызывают. Слишком многое говорит о стремлении авторов статистического исследования преуменьшить наши потери, соответственно преувеличив потери немецкой стороны. Так, им удалось свести соотношение демографических потерь к 1,7:1 не в нашу пользу, а военно-оперативных потерь сторон — даже к 1,3:1. Последние исследования, проведенные на основе изучения трофейных немецких документов, позволили уточнить потери Германии и ее союзников. В результате соотношение по безвозвратным потерям возросло и составляет 2,45:1 и 2,1:1 соответственно, то есть в полтора раза выше{580}.

Есть серьезные основания для уточнения безвозвратных потерь и советских Вооруженных Сил. Так, по данным знающего специалиста, бывшего помощника начальника ЦАМО РФ полковника С.А. Ильенкова, безвозвратные потери Вооруженных Сил в минувшей войне составляют не менее 13 850 тыс. человек{581}. По занимаемой должности он, видимо, был способен оценить достоверность данных картотеки персональных потерь солдат и сержантов и офицерского состава Центрального архива, коли взял на себя ответственность за опубликованные сведения. Тем более что из этих картотек исключены военнослужащие, снятые с учета безвозвратных потерь. То есть люди, оказавшиеся живыми, в том числе вернувшиеся из плена, дезертиры, лица, направленные в исправительно-трудовые лагеря. По существу, эти данные и являются демографическими потерями, но они в 1,2 раза больше официальных.

Эти сведения косвенно подтверждает и другой официальный источник: «За годы войны из ВС по различным причинам убыло 26,6 млн. человек, более половины из них составили безвозвратные потери»{582}. К тому же практика работы по увековечению памяти погибших и пропавших без вести показывает, что многие тысячи воинов вообще не числятся ни в каких картотеках и базах данных. Об этом говорит и опыт 13-летней работы фонда «Народная память» (правопреемник научно-информационного центра «Судьба»), данные которого использовались при издании Книг Памяти в регионах Советского Союза{583}.

К авторскому коллективу статистического исследования «Гриф секретности снят», в основу которых положены результаты работы комиссии Генштаба в 1988–1989 годах, имеется много вопросов. Например, в нем дан далеко не полный перечень крупнейших операций Красной Армии, в том числе опущена отнюдь не рядовая операция «Марс» (с 24 ноября по декабрь 1942 года). Участвовавшие в ней войска на некоторых направлениях попали в окружение и понесли большие потери в людях, вооружении и боевой технике. Предлагают считать, что эту операцию проводили в демонстративных целях. Эта так называемая «демонстрация» закончилась окружением крупных группировок наших войск! Только безвозвратные людские потери в этой операции составили 70,4 тыс. человек, или 14 процентов от численности войск к началу операции (получается примерно 500 тыс.){584}. Столько потеряли безвозвратно все три фронта в курской оборонительной операции по официальным данным (70,3 тыс. человек). Скрыть большие потери проще, нежели объяснять их причины и называть виновных.

Кстати, автор вовсе не предлагает отбросить результаты работы возглавляемого Г.Ф. Кривошеевым коллектива. Сделано большое и важное дело. По крайней мере, немецкой стороне подобного исследования провести до сих пор не удалось. Опубликованные данные широко используются и, несомненно, будут использоваться и в дальнейшем. Вместе с тем исследователи, особенно те, кто непосредственно работает с архивными документами, обнаруживают многочисленные нестыковки и несуразности в интерпретации содержащихся в них данных о потерях в отдельных операциях. Время от времени сведения об этом появляются в печати. К сожалению, общественность не может получить ответы на вопросы, возникающие в ходе дискуссий. Авторам статистического исследования можно было бы на примере одной из стратегических или фронтовых операций наглядно и подробно раскрыть свою методику определения потерь наших войск в личном составе и боевой технике. Позиция снисходительного умолчания не подобает серьезным ученым. А то нам, простым смертным, не понять, например, почему Кривошеев считает, что Степной фронт в курской оборонительной операции начал воевать с 9 июля? Это время передачи двух гвардейских армий Воронежскому фронту, но в сражение войска Жадова вступили с 11-го, а Ротмистрова — с 12 июля, в составе которого они участвовали в контрнаступлении и в августе. Вообще, тем, кто в 1988–1989 гг. готовил данные для книги «Гриф секретности снят», можно только посочувствовать — видимо, им пришлось выполнять политический заказ, от которого невозможно было отказаться в те годы.

Читатель, наверное, уже обратил внимание на то, что потери войск Воронежского фронта в операции оказались почти в 7 раз выше, чем у Степного. Авторы статистического исследования перераспределили потери между двумя фронтами, сделав их примерно равными, чтобы сгладить тяжелые впечатления от огромных потерь Воронежского фронта, особенно при сопоставлении их с потерями войск Манштейна. Расчет строится на том, что неспециалист не обратит внимания на то, что войска Степного фронта были введены в сражение не с 9-го, а в ночь на 19 июля. Они вели боевые-действия в условиях, когда противник начал отвод своих главных сил. Кстати, в новой военной энциклопедии в этой связи не сочли нужным даже упоминать Степной фронт. «В ходе оборонительных сражений войска Воронежского и Центрального фронтов измотали и обескровили ударные группировки врага, которые потеряли около 100 тысяч человек, свыше 1200 танков и штурмовых орудий, около 850 орудий и минометов, более 1500 самолетов»{585}.

В результате этой не очень хитрой манипуляции с цифрами соотношение по потерям сторон в живой силе выглядит вполне благопристойно: Центральный и Воронежский фронт в сумме — 107,8 тыс. человек против 100 тыс. противника. Что и требовалось доказать. Примеры подобных ухищрений и различного рода нестыковок данных,