Сибирская Вандея. Судьба атамана Анненкова - Вадим Гольцев

Анненков говорит, что погром в Константиновском учинили семиреченские казаки, он объясняет, что, заняв село, полк Слюнина на другой день ушёл, и в этот же день сюда со стороны Лепсинска пришёл самоохранный, т.е. ополченческий, полк Бычкова, который и произвёл погром.

— Что, Константиновка сильно пострадала? — интересуется гособвинитель.

— Осталось пять дворов!

Показания Анненкова дополняет свидетель Вордугин.

— Находясь под Осиновкой, — говорит он, — мы увидели пожар в селе Константиновском. Там орудовали партизанский полк под командой полковника Слюнина и отряд полковника Бычкова.

Красный партизан Л.И. Кудинов вспоминает:

Цифры, конечно же, многократно завышены. Село Подгорное (Сазы) было небольшим и столько людей в нём не проживало! Кроме того, отряд Гарбузова был самоохранным и Анненкову не подчинялся.

Обвинение Анненкова в уничтожении населения этих сёл было особенно тяжёлым. Эти обвинения усугублялись его письмом в Кульджу полковнику Сидорову от 29 мая 1919 года, попавшим в руки следствия и суда. Анненков писал, что находится на усмирении трёх сёл, признавших советскую власть, и ему пришлось поголовно уничтожить их жителей. Придавая большое значение этому эпизоду для обвинения Анненкова, суд допросил несколько жителей этого села.

Житель села Подгорное (Сазы) Нестеренко показал, что отряд анненковцев собрал мужчин на сход. Казаки окружили их, вывели за село и всех 150 человек изрубили. Возвратившись, убивали детей и стариков, при этом, чтобы заглушить плач и крики, часть отряда пела весёлые песни. Командовал отрядом Арбузов.

— Арбузов был послан в Зайсан за патронами и, возвращаясь обратно, подвергся в Сазах нападению Орлов и разбил их, — защищается Анненков.

Обращаясь к письму, содержание которого только что изложено, гособвинитель внезапно задаёт вопрос:

— Какие это сёла?

Анненнков молчит.

— Ну, допустим, одно — Сазы, а другие какие?

— Других не было! — отвечает наконец Анненков.

— А одно всё-таки — Сазы?

— Одно — Сазы, а других — не было! — повторяет атаман.

И это верно: говоря Сидорову о трёх сёлах, атаман опять рисовался и подавал себя в интересном свете!

Свидетель Ольга Коленкова показала, что в селе Покровском анненковцы бросали крестьян на зубья борон и накрывали их другой. Она же показала, что в селе Некрасовке порубили мужчин, и вспомнила, что в 18-м году по приказанию Виноградова в посёлке Алексеевка её с детьми привязали к лошади и поволокли в горы. Дети были изуродованы.

Суду были необходимы показания свидетелей о насилиях анненковцев после взятия села Черкасского — центра Обороны. Однако свидетелей-участников Обороны на суде почему-то допрошено было мало. Показания, данные по этому вопросу анненковцами вахмистром Вордугиным и поручиком Перепелица, хотя и не заслуживают доверия, так как они событий, о которых рассказывают, сами не наблюдали, но я, во имя объективности, их приведу.

Вордугин:

— После взятия Черкасского беженцы разъехались по своим деревням. Впоследствии их выявляли, сообщали комендантам, а те через жандармский дивизион арестовывали и расстреливали. В одной Герасимовке расстреляли до 200 человек. Об этом я узнал уже тогда, когда был у красных — приходилось задерживать возвращающихся партизан из жандармского дивизиона.

Перепелица:

— После взятия Черкасского слышно было, что анненковцы расстреляли человек 10 перебежчиков. Я этого лично не видел и утверждать не могу, кого именно.

Несостоятельность этих «показаний» видел и гособвинитель, но, желая любым путём придать им неоспоримость, он обращается к Анненкову:

— Скажите, Анненков, сколько человек было расстреляно после взятия Черкасского?

— Мне известно, что было расстреляно два перебежчика из Зайсанского полка. Расстреливал их Зайсанский полк. Кроме того, были расстреляны Тузов и ещё двое. Это расстреливал отряд особого назначения во главе с моим помощником Асановым.

«Масштабы» расстрелов явно не устраивали гособвинителя, но он, зная, что Черкасское брали бригада Ярушина и 5-я дивизия, а не Анненков, предпочёл тему насилий анненковцев в Черкасском оставить.

Свидетель, красный командир, участник Черкасской обороны Загородный, показал:

— После взятия Андреевки, Черкасского и других сёл Анненков сметал всё, что попадалось на пути. Совершенно уничтожены сёла Егизбай, Карабулак, на 60% — Подгорное, разграблено село Колпаковка, сожжена Константиновка. В Егизбае полковник Гарбузов уничтожил всё живое.

О насилиях над местными жителями были допрошены и свидетели-военные, сослуживцы Анненкова: комендант этапа в Сергиополе Горин, поручик Перепелица, офицеры Григорьев, Елизаренко, Мячин, Медведев, солдат 5-го кадрового Семипалатинского полка Олейников, известный уже нам вахмистр Вордугин. Много вопросов на эту тему было задано Денисову. Большинство офицеров на вопросы суда отвечало уклончиво и каких-либо новых фактов не сообщили, заявляя, что сами ничего не видели.

Выражая недовольство показаниями военных свидетелей, председатель суда сорвал его на свидетеле Олейникове:

— Олейников, видно, плохой строевик — ничего не знает!

Более откровенны были рядовые анненковцы. Так, свидетель Вордугин, бывший вахмистр артиллерийской батареи показал:

— После неудачного наступления на Андреевку, в Уч-Арале было арестовано и расстреляно 38 партизан пулемётной команды 1-го партизанского стрелкового полка.

— По суду или без суда? — уточняет гособвинитель. — Был такой приказ?

— Приказа я не видел! — отвечает тот.

Анненков поясняет суду, что эти 38 человек были участники нелегальной организации, которую возглавлял вахмистр одной из батарей.

— В Колпаковке, — продолжает Вордугин, — было убито 580 человек.

— Откуда вы это знаете? — спрашивает защита.

— Мне рассказывал об этом колпаковский гражданин Тюрин, который служил со мной в полку.

Свидетель Медведев подтвердил уничтожение посёлков Перевального, Медвежьего, Новоандреевки и расстрел солдат 18-го Сергиопольского полка, сдавшихся красным под Андреевкой и пленённых затем Анненковым.

Ряд свидетелей обвинял Анненкова в разбойном поведении его войск при отступлении белых из Семипалатинска. Крестьянин села Троицкого Семипалатинского уезда Згурский показал, что в декабре 1919 года отряд Анненкова отобрал 100 лошадей и 50 бричек. Вечером в село со стороны Арката ворвались 6 сотен, убили 108 жителей, сожгли 20 домов, забрали всех лошадей. В честь победы анненковцы устроили целую «свадьбу»: на лошадях, украшенных коврами, ездили по селу, по трупам и бахвалились: «Что ж лежите, аль пьяные?» Свидетель Назаренко, крестьянин села Зеленого, показал: