Написано кровью моего сердца. Книга 1. Перипетии судьбы - Диана Гэблдон

Джейми серьезно кивнул мне и принялся расхаживать между солдатами. Он приветствовал их, здоровался с офицерами, задавал вопросы… За ним шли адъютанты и записывали, что нужно сделать.

Его адъютантами были: лейтенант Шнель, милый немецкий юноша лет девятнадцати из Филадельфии, и незнакомый полный джентльмен в мундире, по виду – ответственный за все отряды ополченцев. Я шла за ними, улыбаясь солдатам и зорко осматривая их на предмет скрытых признаков заболеваний, ран или привычек, которые могут помешать им сражаться. Впрочем, склонность к злоупотреблению выпивкой Джейми распознает и без меня.

Солдат было около трехсот, и большинство из них годились к службе в армии. Я все ходила между ними и кивала, но представляла при этом капитана Леки – будто бы он попал в опасную ситуацию и корчился от боли, я любезно избавляла его от мучений, и он униженно просил прощения за свое предосудительное поведение. Я выбирала между мушкетной пулей в его ягодице, перекручиванием яичка и чем-нибудь преходящим, но уродливым, наподобие паралича лицевого нерва, и вдруг заметила нечто странное.

Напротив меня стоял навытяжку мужчина, держа мушкет у груди и глядя прямо перед собой. Все по уставу, но из окружающих так больше никто не делал. Ополченцы – парни способные, просто они не видят смысла в подобных военных тонкостях. Я посмотрела на солдата и прошла было мимо, но оглянулась.

– Иисус твою Рузвельт Христос! – воскликнула я, и лишь по счастливой случайности Джейми не услышал меня – его отвлек гонец.

Я шагнула назад и заглянула под широкие поля поношенной шляпы. С изборожденного морщинами усталости лица на меня пристально и тревожно смотрел знакомый глаз.

– Черт бы тебя побрал, – хватая мужчину за рукав, шепнула я. – А ты-то что здесь делаешь?

– Если я скажу правду – ты не поверишь, – не шевельнувшись, шепнул он в ответ. – Иди дальше, моя дорогая.

И я пошла бы дальше – так сильно я удивилась, но мое внимание привлекла маленькая фигурка, скорчившаяся за колесом повозки.

– Жермен! – воскликнула я, и Джейми, широко распахнув глаза, обернулся.

Жермен на миг замер, а потом попытался сбежать, но не успел: лейтенант Шнель, оправдывая свою фамилию – «Быстрый», – кинулся сквозь ряды солдат и схватил Жермена за руку.

– Он ваш, сэр? – спросил лейтенант, с любопытством переводя взгляд с Джейми на Жермена и обратно.

– Да, – ответил Джейми тоном, от которого не у одного человека кровь в жилах стыла. – Какого черта…

– Я теперь ординарец! – гордо сказал Жермен, пытаясь высвободиться из хватки лейтенанта Шнеля. – Я должен быть здесь!

– Нет, не должен, – заверил его дед. – И что значит – ординарец? Чей ординарец?

Жермен посмотрел на Джона, потом, осознав ошибку, отвел взгляд, но поздно – Джейми шагнул к Джону и сорвал с его головы шляпу.

Впрочем, лорда Джона Грея узнал бы сейчас лишь тот, кто хорошо с ним знаком. Один его глаз скрывал черный круг, а другой был едва виден из-за грязи и синяков. Джон обрезал свои роскошные белокурые волосы чуть ли не до дюймовой длины, и они сильно испачкались.

Он с вызывающим видом почесал в затылке и вручил Джейми свой мушкет.

– Я сдаюсь, сэр. Лично вам. Как и мой ординарец, – отчетливо произнес Джон, положив руку на плечо Жермена.

Лейтенант Шнель, изумившись, тотчас же отпустил Жермена, словно тот вдруг раскалился докрасна.

– Сдаюсь, сэр, – мрачно сказал Жермен и отсалютовал деду.

Джейми никогда не лез за словом в карман, но сейчас он не нашелся что сказать. Глубоко вздохнув, он повернулся к лейтенанту Шнелю.

– Лейтенант, препроводите пленников к капитану Маккорклу.

– Э-э… – сконфуженно выдавила я, и тяжелый взгляд голубых глаз обратился на меня. Джейми вопросительно выгнул бровь.

– Он ранен, – как можно спокойней ответила я, указав на Джона.

Джейми на миг поджал губы, но кивнул.

– Лейтенант, проводите пленников – и миссис Фрэзер – в мою палатку.

Наверное, только мне показалось, что он произнес «миссис Фрэзер» с нажимом.

Джейми повернулся к Джону и сказал с ледяной вежливостью:

– Я принимаю вашу капитуляцию, полковник. И ее условие. Я навещу вас позднее.

И он демонстративно – по-другому и не скажешь – повернулся спиной к нам троим.

* * *

Джон сидел на койке в моей малой медицинской палатке. Сквозь откинутый полог проникал дневной свет.

– Боже мой, что случилось с твоим глазом? – спросила я. – Глаз Джона отек и почти не открывался. Там, где раньше была приклеена черная ткань, красовался черный липкий круг. Кожа вокруг него пестрела всеми оттенками зеленого, лилового и тошнотворно желтого. Сам глаз покраснел, словно фланелевая нижняя юбка; судя по опухшим векам, какое-то время он сильно слезился.

– Это твой муж врезал мне, когда я сказал, что спал с тобой, – спокойно ответил Джон. – Надеюсь, при вашей встрече он не применил подобные меры к тебе?

Если б я умела произносить этот особый звук, который издают шотландцы, я бы его тут же воспроизвела. А так я просто пристально посмотрела на Джона.

– Я не собираюсь обсуждать с тобой своего мужа. Ляг, черт бы тебя побрал. Он сказал, что ударил тебя дважды, – вспомнила я, заметив, как вздрогнул опустившийся на постель Джон. – Куда он нанес второй удар?

– В печень. – Джон осторожно коснулся живота.

Я сняла с него рубашку и исследовала повреждение: под нижними ребрами цвел синяк, синеватые полосы почти доходили до подвздошной кости.

– Печень находится не здесь. Она с другой стороны.

– Правда? Ты уверена? – смущенно спросил Джон.

– Уверена. Я ведь доктор. Дай мне взглянуть на твой глаз.

Я не стала дожидаться разрешения, впрочем, Джон и не возражал: пока я раскрывала его веки, он просто лежал на кровати и глядел в тканевый потолок. Склера и конъюнктива сильно воспалились, и глаз слезился даже от тусклого света. Я показала ему два пальца.

– Два, – ответил он раньше, чем я успела спросить. – И прежде чем ты прикажешь мне посмотреть из стороны в сторону, а потом вниз и вверх, знай – я не могу. Я вижу этим глазом – хотя все расплывается и двоится, что крайне неприятно, – но совсем не могу им двигать. Доктор Хантер предположил, что какой-то из мускулов зацепился за кость. Но он недостаточно сведущ в этом.

– Мне льстит, что ты счел меня достаточно компетентной.

– Я непоколебимо верю в твои способности, доктор Фрэзер, – вежливо ответил он. – Кроме того, разве у меня есть выбор?

– Нет. Полежи спокойно… Жермен! – Краем глаза я уловила мелькнувшую в проеме входа розовую рубашку, и беглец тут же с виноватым видом бочком вошел в палатку.

– Не говори мне, что там у тебя под рубахой, – сказала я, заметив пару выпуклостей. – Не хочу быть причастной к преступлению. Хотя нет, подожди – оно живое?