Филумана - Валентин Шатилов

Тогда, с эстрады, подобные пассы не подействовали на меня. Но сейчас мерные взмахи ладошек сына, направленные вовсе не на меня, а на призраков за дверью, неожиданно запутали мое сознание сонной сетью, увлекая куда-то, зовя и туманя…

И только визгливый стон, донесшийся вдруг из-за двери, заставил собраться, выпрямиться и встряхнуться.

– Михаил, – обратилась я к мужу.

Но он молчал. Его остекленевшие глаза были прикованы к рукам сына, которые продолжали гладить воздух перед оконцем, мягко ласкать его, убаюкивая, усыпляя…

Я поспешно отвела глаза. Посмотрела на мужчин.

Все они застыли в оцепенении, завороженные магическими пассами малыша, стоящего к ним спиной.

Раздался повторный вой из-за двери. В нем была бесконечная тоска. Пополам с утробным удовольствием. Им – которые за дверью, – кажется, было приятно, что их гладят, что их массируют, что с ними играют – именно таким образом, как это проделывал мой сын. Они вопили от наслаждения. Но не голосами, а тем особым телепатическим воем, который одна лишь я могла слышать. Но не хотела.

Третьего пронзительного стенания, донесшегося из-за двери, я уже не перенесла и слабым голосом, чуть подрагивающим от нестерпимого ужаса, попросила: – Сынок, пойдем, а?..

Малыш обернулся не без удивления. Ему, видно, было невдомек, что кому-то могут не нравиться подобные упражнения.

Однако, оглядев выставку восковых фигур, в которую превратились наши доблестные мужчины, он кивнул головой, подтверждая, что я права.

Отступил на шаг от двери, осмотрелся. Как заправский гипнотизер громко хлопнул в ладоши и произнес:

–Да!

Восковые фигуры ожили, задвигались. Гурьбой заторопились вон из опасного коридорчика. Молча. Быстро.

* * *

Наверх, в киршагские покои, мы поднялись, чуть не ослепнув от яркого солнца.

Мрачное настроение за время обратного пути рассеялось.

– Ну и погуляли мы! – расправляя плечи так, чтобы всем была видна вновь приобретенная гривна, весело сообщил Зиновий. – Целый день небось ходили! – Слава богу, вы решили не спускаться в эти подвалы – Нам навстречу торопился князь Ондрей, оставленный Михаилом за первого воеводу. – И правильно – до того ли сейчас?!

– Как это – не спускаться? – благодушно спросил Зиновий, расправляя воротник вокруг Ваввы. – Мы были там!

– Да когда ж вы успели? – удивился Ондрей, ничуть не обращая внимания на красования князя Фелинского. – Ведь и часа не прошло, как я вас туда проводил!

– Что-то путаете вы, князь, – угрожающе покачал головой Зиновий, не привыкший, чтоб в его словах сомневались.

– Он не путает, – остановил его Михаил. – Мы там действительно были целый день. Но здесь, наверху, время совсем не так скоро шло… Вспомните, князь, как вы на меня смотрели через порожек, – вам казалось, что я прыгаю, будто кузнечик. А я ходил обычно. Права была княгиня – в тех пещерах мой сын и за три месяца мог на три года вырасти!…

– Да вы послушайте новости, которые вам князь Воротынский сказать хочет! – предложила я. Новости просто кричали в голове Ондрея, требуя выхода.

– Новости? – насторожился Михаил. – Что за новости?

– Царово ополчение под стенами! – выпалил Ондрей, которому наконец дали слово. – Вовремя мы с Киршагской твердыней управились, а помедлили бы день, уж взяли бы нас в клещи!…

– Ну, теперь-то цар-изменник никуда от нас не денется! – в восторге потряс кулаками Зиновий – Теперь-то уж точно будет сеча!

– Что, опять большая кровь прольется? – устало поинтересовалась я у Михаила. – Мало вам Вышеграда? Или вы и киршагским жителям хотите такой судьбы?

Михаил чуть качнул головой: – А что предлагаешь? Опять использовать нашего сына вместо мечей?

– Почему бы и нет? – удивилась я. – Сделать из врагов… неврагов. Что в этом плохого? И никаких смертоубийств! Оле-жек, – склонилась я к сыну, – сделаешь еще разок то, что уже делал здесь?

Малыш одарил меня долгим пристальным взглядом снизу вверх и ответил:

–Не.

– Почему нет? – присев перед ним на корточки, спросила я. – Ты устал? Тебе будет трудно?

– Не, – равнодушно ответил он.

– Ты просто не хочешь? – теряясь в догадках, начала я перебирать варианты.

Он неожиданно подтвердил:

–Да.

– Не хочешь? – поразилась я. – Но почему? Ты ведь уже делал! Значит, тогда – хотел? А теперь почему расхотел?

– Отон, – непонятно ответил мальчик.

Мне оставалось только хлопать глазами в растерянности. Михаил развел руками, как бы показывая: – ну вот, сама видишь… Повернулся к своим воеводам, спросил: – Лазутчиков высылали? Что они говорят о неприятеле?

Военная машина закрутилась, готовясь перемолоть тысячи и тысячи жизней.

На меня навалилась апатия.

Ну чего ради я, в самом деле, все время пытаюсь спасать кого-то? Кто и знать не знает о моих попытках. Да и не узнает никогда. Чего ради мне биться как рыба об лед? Если даже мой сын – мой великий и непонятный сын – не желает мне помогать! А не вернуться ли мне назад, в волшебные пещеры? Не залечь ли в чудодейственную пену «опочивальни»? И выйти оттуда примерно через год, когда здесь все само собой разрешится!

Ах да… Там же время бежит не медленнее, а раз в десять быстрее… Чтобы здесь год прошел, там мне надо кантоваться лет десять! Ерунда получается и бред. Куда ни кинь – везде ерунда и бред…

Михаил, окруженный воеводами, уже направился к княжеским палатам. Я осталась в одиночестве. Даже верного Бок-ши нет.

Едва слышимый из-за стен звук протрубившего рога заставил всех поднять головы.

– Что? – крикнул Михаил постовому на башне.

– Переговорщик! – выглянув наружу, за кремлевскую стену, доложил постовой.

– Никодим, выезжай с малым отрядом навстречу, вызнай, чего он хочет! – распорядился Михаил. – Ать, – произнес мой сын как бы между прочим. Ну и мать ему досталась! Сама носится день-деньской, так еще и ребенка с собой таскает! А ведь такой крохе еще специальный режим нужен! Чем морочить себе голову судьбами тысяч, лучше бы об одной судьбе подумала…

– Сейчас мы пойдем спать! – пообещала я, склоняясь к нему. – Сейчас покушаем – и спать. Может, и я прилягу. Отдохну от государственных дел.

Но отдохнуть мне не дали.

В покои пришел Михаил, сел перед кроватью и, когда я открыла глаза, сообщил: – Царов переговорщик передал тебе приглашение на уединенцию.

– Одной мне? – уточнила я.

– Тебе одной. Обещает, что сам тоже будет один.

– И где же сие мероприятие предлагается провести?