Помощники Ночи - Глен Кук

По напряженному голосу и бегающим глазам Ле Круа мэйзеланин догадался, что епископ восторгался разведчиками Великого, и он еще не избавился от этого чувства.

– Скорее всего, Чистый станет последним Патриархом Висэсмэнта.

– Простите?

– Все просто. Так или иначе, Висэсмэнт больше не вдохновляет людей. Последние сторонники Чистого начали заключать сделки, чтобы не пострадать, когда Патриарх умрет. Готов поспорить, после его смерти выборов не будет.

– Сердце брата Светоча тоже разобьется. Церковь раскололась, она враждовала сама с собой. И у нее не осталось сил преследовать тех, кто не хотел подчиняться епископской доктрине.

– Это правда, – кивнул Ле Круа. – Бросы нас пережили. Впрочем с самого начала борьбы мы были обречены. Достойному VI уже тогда следовало попросить помощи у Императора.

– А получил бы он ее? Достойный и Ворошунд или Спиномунд, в общем, тот, кто в то время занимал трон императора, не питали друг другу особой любви.

Достойный отличался малодушным характером. В истории он отметился как Достойный Трус. Однако даже непоколебимое давление, оказываемое воинствующим братством, не могло убедить жителей Броса в том, что их права не попрали.

– Запутался в мыслях, – сказал брат Светоч, обращаясь, видимо, к миндальным деревьям, поскольку епископ ЛеКруа удалился. Темнело.

– Ваша Церковь основана на принципе продажности. И все же вас смущает, когда народ ищет более чистый путь.

Брат Светоч вздохнул, успокоился. Те, кто шел Тропой, понимал, что продажность является неотъемлемой частью человеческого бытия. Кому-то приходилось избегать осуждения, не сулящего ничего хорошего. Кому-то нужно было привести пример. А кому-то следовало показать, что продажность представляет собой безумие, результат больного воображения.

Граф Рэймон выступал перед собранием, состоящим из конекийских офицеров, зевак вроде брата Светоча и капелланов.

– Король Питер заключил соглашение с платадурскими союзниками. В Кальцире у них есть лазутчики. За исключением болванов, укрывшихся в ал-Хазене, кальциране готовы сдаться. Они хотят примкнуть к халдарскому правителю, который будет уважать и терпимо относиться к их странным верам, то есть к королю Питеру, великому воителю халдарского завоевания.

Праманы Платадуры и терлигийского побережья одобрительно зашушукались.

– Лазутчикам из нескольких городов, расположенных в области под названиям Ту, удалось пробраться через перекрытые дороги. Они просят Питера принять их капитуляцию до того, как до них доберется Патриарх, – продолжил граф Рэймон.

В брате Светоче проснулся его врожденный цинизм. Да уж, Патриарх и Церковь последние, к кому захочется обратиться, дабы сменить деспотов, властвовавших ранее.

Посланники с материка не вдохновляли графа Рэймона. Конекийцы стали главными действующими персонажами в любимой игре короля Питера.

Прекрасный результат, по мнению брата Светоча. И все же Питер мог усмирить безумие Великого. Он мог ввести мир вокруг моря Прародительницы в эпоху спокойствия, если бы Великий присоединился к создателю.

Поход в Шиппен помог графу Рэймону повзрослеть. Он перестал быть вспыльчивым и без толку совершать опрометчивые поступки. Рэймон понял, что во всем нужно проявлять терпение. Когда захватчики вторглись на остров, им только и оставалось, что ждать.

Двадцать два корабля, включая несколько маленьких лодок Шиппена, успешно вошли в порты Скарген и Снукко, расположенные на территории Ту. Скарген лежал на дальнем западе и представлял собой рыбацкую деревушку без лодок. Снукко оказался крошечным портовым селением, предназначенным для разгрузки сельскохозяйственных товаров, получаемых из Шиппена. Он также поражал отсутствием судов. Завоеватели, прибывшие на остров, утверждали, что это не имеет никакого отношения к недавним неприятным событиям, случившимся в халдарской Фиралдии. Всего-навсего злосчастное совпадение.

Конекийцы не встретили сопротивления. Жители, которые хотели сражаться, ушли в ал-Хазен. Они планировали нанести сокрушительный удар по солдатам, как только те начнут болеть и голодать на холоде.

Конекийцы и дирецийцы, прибывшие с Шиппена, столкнулись лишь с теми трудностями завоевания, которые были связаны с расстоянием и численным перевесом. Города капитулировали так быстро, как только войска могли продвигаться.

Короля Питера сдерживало лишь одно: он не располагал достаточной армией, дабы позволить себе размещать солдат на всех территориях, готовых броситься к его ногам. Он подумывал о том, чтобы зачислить кальциран в ряды своего войска, но на это не было денег.

Отважно продвигаясь вперед, король Питер и граф Рэймон захватил две трети того, что планировали заграбастать силы Патриарха сразу же после падения ал-Хазена. Армия Питера шла на восток вдоль южного побережья, пока не столкнулась с отрядами Хансела, идущими с запада.

Для брата Светоча все происходило с головокружительной скоростью. К середине зимы не завоеванная часть Кальцира уменьшилась в пять раз по сравнению с первоначальной площадью материка и, в основном, состояла из земель, окружающих ал-Хазен. Анклавы также существовали в ал-Хелте и ал-Стикле. Военные корабли Датеона и Апариона блокировали оба порта. Отряды Патриарха располагались неподалеку от ал-Хазена, к северу от города.

Брат Светоч пристроился к капитанам и генералам во время проведения совещания по выбору стратегии, которую следует использовать для окончательного завоевания Кальцира. Он выяснил, что Хансел был вне себя от ярости из-за действий, предпринятых королем Питером, и его поразительным успехом, которого тот добился без всякого кровопролития.

Великий отреагировал еще хуже.

Ал-Хазен не собирался сдаваться. Когда удавалось взять в плен несколько человек, становилось ясно, что командиры города не теряли уверенности в победе.

Брату Светочу оставалось лишь наблюдать, помогать единоверцам и помалкивать. В душе зародился страх, что его искусно заманили в засаду. Однажды, поздно или рано, ближайшие любимцы врага неожиданно объявятся.

Неожиданно, не замечая процесса, брат Светоч поддался греху отчаяния. Он пытался отрицать это, когда сознавал свои чувства. Они пугали его. Однако довольно-таки долго мэйзеланину не удавалось воспрянуть духом.

А рядом не было другого Истинного, чтобы провести его через топкие болота.

Брат Светоч стал испытывать неуверенность в себе и своей вере и в итоге покорился ожиданию окончания мирских страданий.

Благодаря неутомимому Титусу Консенту и его деведийским помощником городской полк расположился в удобном лагере за линией хребта неподалеку от ал-Хазена. Даже обычным рядовым и животным предоставили укрытия от непогоды. Местные крестьяне и дровосеки, которым ал-Хазен отказал в предоставлении убежища, поскольку они представляли собой нахлебников, намеревались поддержать свои семьи. Поэтому они предоставляли дрова захватчикам, помогали строить им укрытия и вообще старались сделать все, что могли. На дрова и строительный лес шли оливковые, цитрусовые, миндальные и деревья из рощ, принадлежавших скрывающимся в городе кальциранам. А они-то хвалили себя за то, что оставили всех этих бесполезных, голодных людей за стенами города.