Между ангелом и ведьмой. Генрих VIII и шесть его жен - Маргарет Джордж

Она беспечно рассмеялась.

— Только если я и вправду услышу гул ликующих голосов и пойму, что все хором произносят сии драгоценные слова!

Я взглянул на нее. Мне удалось выполнить обещание, данное ей много лет тому назад. Я позаботился о том, чтобы сегодня вечером вся Англия назвала ее королевой. Ожидая наступления глубокого вечера, я думал, что ради этой женщины отказался от жены, оскорбил папский престол, подверг опасности наше королевство… Я завладел маленькой и теплой ладонью Анны, поднес ее к своим губам, прикоснулся к гладкой коже. Никакой сеточки морщинок — даже намека нет.

— Я должна одеться! — Она капризно, как ребенок, вырвала у меня руку. — Ах! Скорей бы! Я устала считать дни, часы, минуты.

— Служба начнется в десять вечера, — напомнил я. — Двор соберется в Большом зале, откуда начнется общее шествие к храму.

* * *

Я ожидал Анну в окружении многочисленных придворных. Все облачились в новые, специально заказанные платья, и в факельном свете наряды и драгоценности радужно поблескивали, словно летние бабочки. Какая блистательная ночь после долгого мрака! Сейчас я публично скажу те слова, которые прежде произносил лишь наедине с собой.

— Мои дорогие друзья, — начал я, подняв руку, и молчаливое внимание воцарилось еще до того, как я успел опустить ее. — С огромной, невообразимой радостью сообщаю вам, что теперь у вас есть королева… моя возлюбленная Анна. Моя законная супруга.

На меня были устремлены все взоры. Но стояла тишина. Они что, оглохли?

— Да! — повторил я. — За те двадцать четыре года, что я был вашим королем, избранным и миропомазанным монархом, мне не удалось подарить Англии то, что надлежало иметь по богоданному праву: любящую и законную королеву. Божьей милостью, отныне она есть…

В дальнем конце Большого зала распахнулись двери, и появилась Анна в великолепном серебристом наряде. Она выглядела столь необычно и ослепительно, что казалась неземным существом. Я, онемев, смотрел, как она шествует к королевскому возвышению. Глаза придворных пристально следили за ней, но их лица по-прежнему оставались непроницаемыми.

— Королева Анна, — почтительно сказал я, предлагая ей руку, и она, приняв ее, легко поднялась по ступеням и встала рядом со мной.

После чего я воодушевленно провозгласил:

— Королева Анна!

— Королева Анна, — вторили люди.

Но радости в голосах не прозвучало. Поклоны и реверансы придворные сделали, исключительно воздавая дань традициям.

— Благодарю вас, мои верные подданные! — резко воскликнула Анна. — Мы благодарим вас.

Нет, не так, хотелось мне сказать ей. Надо по-другому. Другим тоном. Что ж, придется позже объяснить ей некоторые тонкости.

— Да обретете все вы ту радость, что ниспослал мне Господь, подарив столь добродетельную королеву и смиренную, преданную жену, — произнес я.

Кругом натянуто улыбались.

— Теперь у вас будут целительные кольца! — выкрикнула Анна тем же пронзительным надменным голосом и открыла переливающийся, затканный серебром кошель.

Что она задумала? Неужели вспомнила о древнем обычае раздачи железных колец — по поверью, они помогали тем, кто страдал от судорог и подагры, и приобретали целительную силу только в Страстную пятницу с благословения истинного монарха. Очевидно, Анна тайно заказала эти кольца и провела над ними священный ритуал, собираясь раздать их нынче вечером. Почему же она не предупредила меня заранее?

— Подходите, мои верные подданные. Я облегчу ваши муки и исцелю ваши болезни. Вчера ваша любящая королева благословила эти кольца.

Анна вытянула перед собой ладонь с пригоршней железных колец. Никто не тронулся с места. Она вновь призывно взмахнула рукой. Я повелительно сделал приглашающий жест. Тогда люди начали медленно приближаться и брать кольца с той же охотой, с какой домохозяйка подцепляет дохлую мышь, чтобы выбросить.

— Благословляю вас! — твердила Анна тоном, по ее мнению достойным королевы; она, несомненно, все отрепетировала — не посоветовавшись со мной.

К счастью, эта ужасно неловкая сцена завершилась.

Во внутреннем дворе аббатства зазвучали трубы. Наступило время выхода королевской процессии. Мы с Анной возглавили шествие, за нами следовали: герцог Ричмонд, мой красивый четырнадцатилетний родной сын; герцог Норфолк (без герцогини, с которой он расстался, но также и без прачки, с которой теперь жил); герцог Суффолк (тоже без супруги, моей сестры Марии, не прибывшей ко двору из-за недомогания); Генри Куртене, маркиз Эксетер; Маргарет Поль, графиня Солсбери, и ее сын, лорд Монтегю; граф Ратленд, кавалер ордена Бани; леди Маргарет Дуглас, моя романтичная племянница (дочь Маргариты Тюдор и графа Ангуса)… А за высшей знатью хлынула огромная толпа нетитулованных придворных. Где-то среди них находился и не получивший пока регалий Кромвель.

В аббатстве еще царила могильная тьма. Но вот послышался резкий чиркающий удар кремня по камню, и вспыхнул новый пасхальный огонь — разгорелся и быстро угас, передав свое пламя огромной свече, цилиндрическому пасхалу из чистого пчелиного воска, толщиной с человеческое бедро.

— Аллилуйя! — провозгласил Кранмер.

— Аллилуйя! — прогремел людской хор.

— Христос воскрес!

Затрубили серебряные трубы, огоньки свечей ярко озарили собор.

— Приветствуйте друг друга с целованием святым! — повелительно произнес Кранмер.

Христиане послушно повернулись к ближним своим и обменялись братскими поцелуями.

Далее началась традиционная воскресная служба. Все ее части были исполнены с особой тщательностью — начиная с процессии новообращенных в белых одеяниях и заканчивая всеобщим отречением от Сатаны, всех дел его и всего служения его.

«Пусть кто-нибудь посмеет усомниться в моей церкви, — самодовольно подумал я, — и заявить, что она свернула с пути истинного!»

Затем была проведена торжественная литургия, посвященная каноническим таинствам крещения, миропомазания, евхаристии, за которой последовал заздравный молебен…

— …да ниспошли милости Твои и сохрани во здравии рабу Твою Анну, нашу милосердную королеву; да пребудет с ней милость Твоя, спаси и сохрани, даруй победу над всеми ее врагами, услышь наши молитвы…

Движение в задних рядах становилось все громче, что вынудило Кранмера приостановить службу.

Люди уходили.

Я оглянулся. Невероятно. Но так оно и было. Храм покидали не просто редкие мятежники, но ряд за рядом — большинство присутствующих. Они оборачивались, печально взирали на алтарь, где стоял Кранмер, и исчезали за высокими вратами аббатства.

Они не желали признавать королеву Анну и не хотели даже остаться на службе, где надлежало молиться за нее!

Я стоял ошеломленный, не в силах поверить тому, что видели мои глаза. Все отвергали Анну! Я даже не задумывался, что такое возможно. Я предвидел, что к ней враждебно отнесутся Папа, император, некоторые знатные фамилии с Севера, приверженцы старых обычаев вроде Дерби, Дарси, Хасси, благородные лорды пограничных владений, сторонники Екатерины. Но уходили и простые люди! Она же… одна из них. Как могли они отвернуться от нее?